Фейс Буки (fb503)

Ganna Oganesyan

Духовность зашкаливает… В дни Поста, в дни отчаянной скорби, на НТВ рассуждают кому достанется наследство еще не похороненного человека… Пора вернуть бассейн вместо Храма.

Alex Grigoryev

Теория о том, что убийство Немцова невыгодно ВВП, совершенно абсурдна. По одной простой причине: только Путин знает, что ему выгодно, а что нет. Его логика плохо просчитывается сторонними наблюдателями. Захват Крыма со всех сторон России и лично Путину невыгоден, однако он на это пошел. Превращение Украины в территорию войны для России невыгодно – однако Путин на это пошел. Введение запрета на импорт продовольствия России невыгодно, однако Путин на это пошел. Развод – катастрофа для любого политика западного типа, однако Путин на это пошел. Список легко продолжить. Ну а про низкую популярность Немцова, как политика, можно было бы рассуждать в любой другой стране. За годы своего правления Путин успешно вытоптал политическое поле России. Де-факто, он реализовал принцип императора Павла Первого, который сказал князю Репнину: «В России велик только тот, с кем я говорю, и только пока я с ним говорю». PS Я не знаю, кто и зачем убил Бориса Немцова.

Maxim Kantor

ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО

а) есть реакции правительственные, подлые: “это убили не мы, нам невыгодно, это убили его заокеанские хозяева – принесли сакральную жертву”,

б) есть реакции умеренной подлости: “он уже интереса не представлял, это бытовое преступление”

в) и есть реплики даже не подлые, а морально неполноценные: “а почему я должен его жалеть? вот я тоже помру – меня кто будет жалеть? а он был реформатор, а эти реформы привели к нищете страны. Почему же мне его надо жалеть?”

Отвечаю.

Можно вообще никого не жалеть – что за прихоть такая?

Можно жалеть (как делают патриотические граждане) – только русских. Можно (как делает полевой командир Гиви), показывать пленному украинскому солдату на следы артиллерийского обстрела и в гневе кричать: “кто это сделал?” И бить пленного, у которого связаны руки. В этот момент полевой командир Гиви, который бьет связанного солдата регулярной армии, воюющего с оккупантами, отстаивает истину, что армия не должна воевать с террористами. И в этом тоже есть своя правда. Впрочем, полевой командир Гиви не сделал попытки вывезти мирное население за пределы боевых действий, но напротив, он вел огонь из жилых кварталов, прикрываясь мирными гражданами. И виноват в обстреле жилых кварталов сам Гиви. Но полевой командир не помнит этого в праведном гневе своем. И – тем не менее – Гиви тоже испытывает набор моральных эмоций. Ему (в этот момент) мирное население жалко. А когда стрелял из жилых кварталов, жалко не было. Но это все же моральная эмоция.

А можно жалеть всех – сострадать всякому погибшему и любому лишившемуся крова.

Всех людей жалко – ввергнутых в эту подлую империалистическую бойню. Правильно жалеть всякого убитого – и всех погибших на этой войне.

Россия, устроившая на пустом месте – из-за ущемленных капиталистических интересов – бойню, людей не считает, но жалко всех: и украинцев, и русских, и тех солдат, которых повезли на Донбасс умирать за фантазию “русского мира”, и тех мирных жителей, которых убедили, что их хотят освободить от украинского народа, в котором они жили всегда. Всех жалко.

А Немцова не жалко.

Им надо гордиться.

Он выступил против подлой войны в дни, когда миллионы оболваненных захотели крови.

Имел смелость идти поперек общего лая, когда толпу науськали на братский народ.

Его убили за то, что шел поперек.

Когда все лают, человеческий голос звучит оскорбительно.

Убили именно за это – и потому что готовят еще большую войну. Еще больше людей убьют. А он мешал.

И вот про него – погибшего потому, что шел против войны – филистер говорит: а почему я его должен жалеть? Меня вот не жалеют!

Жалеть филистера трудно, он ничего не сделал, кроме того, что лаял в своре; но все-таки и его жаль.

Да, мы все умрем, и всех нас жалко: – обманутых, вялых, сонных, покорных, глупых, трусливых – жалко всех.

А вот Немцова не жалко, он единственный, кто на этой подлой войне погиб за правое дело.

И никакой страны Немцов никогда не рушил. СССР рухнул сам – от дрянной экономики, воровства и зависти перед внешним миром.

Pavel Sheremet

Про смерть друга и российскую историю

Не хочу писать о Борисе Немцове в стиле – «а знаете, каким он парнем был». Он жизнь свою прожил на миру как на ладони, кто хотел, тот мог разобраться в его личности, а фальшивой жалости под видом сострадания от врагов он точно не заслужил и не хотел бы это видеть. И погиб не в подворотне или старческом маразме.

Нет у меня сил писать о личных с Борей отношениях. Начинаю вспоминать наши встречи и посиделки, не могу сдержать слез. Он называл меня Павлушка, я его – Борей или Борис Ефимыч. Почти как отношения старшего брата с младшим. Он, вообще, любил опекать и помогать молодым. Я старался держать дистанцию, я ж ведь журналистом работаю. Сейчас это кажется глупым чистоплюйством, в страшные времена человеческие отношения важнее профессиональных.

Удивительная несправедливость: Немцов последние 20 лет, как минимум, занимал ключевые позиции в российской политике – был губернатором, первым вице-премьером, лидером партии, одним из самых известных оппозиционеров. По большому счету, нигде не облажался по-крупному, всегда выглядел достойно, а из него пытались сделать балабола и чуть ли не шута. Как и из смерти, демонстративного расстрела сейчас пытаются слепить кровавый водевиль.

Выдумывают украинских донжуанов и путинских соколов-мстителей. Про донжуанов даже писать не стану, но на соколах-мстителях остановлюсь подробнее.

Нет никаких мстителей-одиночек. Боевики из числа русских националистов ненавидят Кремль не меньше либеральной оппозиции. Гиркиным-Стрелковым – героям украинской войны – самим следует опасаться пули. Саша Бородай или Хирург свой гнев сверяют с кремлевскими кураторами. Так уж вышло, что судьба сводила меня с каждым из них, и я прекрасно представляю себе, кто это и на что они способны.

Как и премьер «ДНР» Захарченко – он только в репортажах лайфньюс самостоятельный стратег. В реальной жизни и Бородай, и Захарченко, и прочие деятели мифической Новороссии регулярно встречаются с Владиславом Сурковым, сверяя с ним масштабы праведного гнева.

И Антимайдан – никакое не творчество масс, а порождение железной воли специальных служб. Иначе бы не свозили учителей и таджиков на митинги протеста автобусами.

Волна коллективной ненависти ко всем мыслимым и выдуманным врагам России, к «пятой колонне», к украинцам, США, ко всему миру управляется жесткой рукой власти и пока подконтрольна ей.

Враги власти и даже личные враги Путина погибали в России и до Бориса Немцова, но до сих пор эти происшествия и убийства были локальными, узконаправленными проявлениями ненависти. Убийство Бориса имеет федеральное значение, если пользоваться терминологией бюрократов. И убийство это – исторический перелом. Поэтому я считаю версию о том, что к убийству Бориса Немцова причастны российские спецслужбы, ключевой.

Убийство Немцова – точно выверенный удар. Это не сакральная жертва, это выверенное уничтожение политического врага.

До определенного момента политических противников в России не уничтожали. Для Кремля большую опасность представляли олигархи. С ними первыми и расправились – Гусинский, Березовский, Ходорковский. Иных уж нет, а те далече.

Тучные нулевые давали власти возможность решать политические вопросы бескровно, без демонстративной агрессии – хватало лишь подкупа и шантажа. Владимир Путин и «коллективный Путин» были уверены в себе и своей силе. А Немцов им казался безопасным болтуном. Вообще, либералов отдали на растерзание толпы, и российский народ отыгрался за свои беды и комплексы на либералах и демократах сполна.

«Коллективный Путин» – именно это определение мне кажется наиболее точным, потому что политическая воля Владимира Путина формируется его ближайшим окружением и их агентами далее по вертикали власти и спецслужб. Путин отправляет сигнал, получает его отражение, которое влияет на его следующий сигнал и поступок. Иногда определить, где собственно Путин, а где – коллективный Путин, не представляется возможным.

«Коллективный Медведев» не появился, потому что Дмитрий Медведев не сумел выработать четкий сигнал и сплотить вокруг своей идеи волевую команду и группы сторонников. И нет «коллективного Лукашенко», есть только Лукашенко и дрожащая челядь.

Впервые «коллективный Путин» почувствовал опасность в конце 2011 года и запустил маховик политических репрессий. Государственная дума превратилась во взбесившийся принтер не случайно.

«Коллективный Путин» воспринимает распад Советского Союза не просто как зло и трагедию, а как несправедливую случайность. В распаде СССР они винят мягкотелого Михаила Горбачева, который не позволил железной руке КГБ и армии сохранить великую страну. Человеческая память коротка, потом российскому президенту и его ближайшим друзьям – агентам КГБ под прикрытием – из европ и америк было трудно адекватно оценивать события на родине. Они не видят исторических закономерностей в распаде советской империи – только злую волю ЦРУ и продажность Горбачева и Ельцина. Юрий Андропов для них – кумир, а беспощадность к врагам России – исчерпывающее качество для государственного деятеля.

К моменту, когда коллективный Путин почувствовал опасность, только Борис Немцов из политиков перестройки остался при делах. Мутная волна не смогла его смыть в канализацию. Он не опустил руки и не скурвился, не ушел в бизнес, не спился, не погряз в комфорте. Он профессионально занимался политической деятельностью и ломал шаблоны. Во время выборов – ходил по подъездам, между выборами – писал свои разоблачительные доклады.

До определенного момента его не трогали, потому что многие нынешние властители России были когда-то его подчиненными. Они не видели в нем серьезного соперника, потому что презирали и считали пустышкой. Когда спохватились, оказалось, что его не так уж и легко уничтожить. Бизнесом он, действительно, не занимался, а если и зарабатывал деньги, то так, что за это его не посадишь. Да и сажать его в тюрьму не имело смысла, потому что из заключения он точно бы вышел не кудрявым «Борей-бабником», а реальным претендентом на пост президента. По этой, кстати, причине пока не сажают Навального, не хотят из него делать героя и гарантированного президента через 5 лет.

Кто сейчас из лидеров российской оппозиции представляет угрозу для нынешней власти и может стать лидером массового протеста и революции? Власть же готовится к революции, к разрушительному и ужасному Майдану.

Навальный? Он действительно очень перспективный, самый сейчас перспективный политик. Но Навальный слишком молод, его известность пока ограничивается крупными городами и молодежью. Опасен, но расправу с ним можно отложить на некоторое время.

Борис Немцов – самый узнаваемый из лидеров оппозиции. Его знают как старики, так и молодежь. Да, у него один из самых высоких негативных рейтингов («развалил страну, разворовал госпредприятия» и т.д. и т.п.), но стоит ему дать телевизионный эфир, как ситуация кардинально меняется. Победа на выборах в Ярославле – лишнее тому подтверждение.

Михаил Ходорковский? Он не харизматичен, не имеет политического опыта. Олигархическое прошлое, «уголовка» создают серьезные препятствие для того, чтобы претендовать на большой официальный пост. Он живет в Швейцарии, а не в России, подвержен влиянию своего окружения, которые тоже чужды публичной политике. Интеллигентский клуб далеких от народа умников.

Немцов же из России уезжать не собирался. Он дружил с олигархами, прекрасно знал и мог найти общий язык с чиновниками. А лет-то ему – всего 55 исполнилось. Телезвезда Владимир Познер телезвездой-то стал только в 52 года.

Михаил Касьянов? Он слишком начальственный и важный. Он пришел в политику не с улицы, как Немцов. И с молодыми оппозиционерами ему найти общий язык непросто, и радикалы его явно раздражают. Касьянов любит комфорт и не готов, в случае чего как Немцов, от комфорта отказаться и им пожертвовать.

Это Немцов ножками прошел весь город во время выборов в Сочи. Он везде мог сойти за своего парня. У Михаила Касьянова так не получится, не тот темперамент и не тот опыт, бэкграунд, как сейчас принято говорить.

Немцова почти вытолкали из федеральной политики, но он пошел в провинцию, стал депутатом Ярославcкой думы и поставил на уши всю область и окрестности. «Провинциал» – как-то так называлась его первая книга. «Исповедь бунтаря» – вторая. Рубаха-парень с рабочих окраин, который и умный разговор поддержит о физике, и в морду даст, если потребуется. Он мог мыслить масштабными кампаниями и грандиозными планами, но с таким же азартом бросался в локальные битвы и часто выигрывал их.

Немцов сажал за один стол стариков и молодых, и был связующим звеном между разными поколениями внутри российской оппозиции.

Ну кто еще остался – Каспаров? Рыжков? Чубайс? Удальцов? Явлинский?

Чубайс уже давно вне игры, он боится, что его уволят из Роснано и замордуют уголовными делами. Если бы не Дуня Смирнова, был бы уже Анатолий Борисович членом «Единой России».

Каспаров испугался и эмигрировал в США.

Рыжков не тянет на первые роли. И речь даже не о президентских амбициях, а просто о способности координировать общее дело.

Явлинский может еще стать президентом, но только если за него кто-то сделает всю грязную работу, и прямо под зад подставит президентское кресло. Но так становятся президентами после разрушительной войны и при внешней управляющей администрации.

Примерно так же сидят авторы всевозможных стратегий и аналитических записок спецслужб и считают варианты. По всему у них выходило, что Борис Немцов – мотор нынешней российской оппозиции.

Ну о ком больше всего писали и говорили последние несколько лет? О Навальном и о Немцове. Но о Немцове говорили больше и объемнее. И Немцов говорил мощнее, чем Навальный, без оглядки, без тайных смыслов, уверенно, буквально бил наотмашь нынешнюю власть, откровенно над ней издевался. Такого ему простить не могли.

Его убийство – не импровизация, не срыв активиста Антимайдана, не эксцесс исполнителя. Это месть за проигранное советское прошлое и животный инстинкт борьбы за нынешнее место под солнцем.

7 мая 1999 года недалеко от собственного дома был похищен бывший министр внутренних дел Беларуси Юрий Захаренко. Спустя 5 месяцев, 16 сентября в Минске похитили бывшего вице-премьера и главу ЦИК Виктора Гончара. До сих следы их не найдены. Следователи отчитываются об активных, но безрезультатных поисках, спецслужбы постоянно вбрасывают порочащие политиков слухи. По большому счету, как рассуждали журналисты, ни Захаренко, ни Гончар не представляли смертельной опасности для Лукашенко. Но так могут рассуждать только здоровые люди, не обремененные борьбой за власть. У спецслужбистов и диктаторов логика извращенная: Захаренко создавал офицерский союз сопротивления из числа бывших сотрудников МВД и КГБ, а это – силовая база режима Лукашенко, Виктор Гончар был энергетическим центром белорусской оппозиции и постоянно проводил громкие и раздражающие власть политические акции.

Неизвестно, давал ли Александр Лукашенко приказ на уничтожение лидеров оппозиции или это сделал кто-то рангом пониже, но это не так важно. После их гибели белорусская оппозиция потеряла стержень, силовое поле и несколько лет.

Но Россия – не Беларусь. Ее кормить и содержать некому, в России концентрация умных и смелых выше. И лодку уже давно раскачивает не оппозиция, а власть. Еще год назад наша жизнь казалась стабильной и обильной, а теперь у всех ощущение надвигающейся катастрофы.

С убийством Бори красная черта перейдена. Причем, сам Немцов не был радикалом. Он действовал открыто, он вел политическую борьбу, которая предусматривает дискуссии и компромиссы с противниками. А его смерть никому не оставляет выбора – слабых она сломает окончательно, сильных озлобит.

Пока был жив Борис Немцов, оставалась надежда на цивилизованный путь разрешения политической войны. Он сам любил жизнь и не претендовал на жизнь других. Убийцы забрали надежду у всех, включая и Владимира Путина.

Alexey Lebedinsky

Раньше мне было неприятно слышать слово “вата” про ничего не желающих ни слышать, ни понимать, ни размышлять вообще, непрошибаемых рабов телевизора, коих полно. Мне было жаль их, несчастных. А теперь я понимаю, насколько точно это название – реальная ВАТА, где любая мысль, даже самая острая и прямая, просто и четко выраженная, запущенная в лоб и смотрящая прямо в глаза, застревает, глохнет и обречена либо на игнорирование, либо на сгустки черной выползающей массы тупизмов в ответ, но совсем по другой теме… “Вата” – это такая глобальная субстанция населения, которая будет всегда отвечать про Ерёму на вопрос про Фому, которая затаит на тебя злобу, когда ты сделаешь ей что-то хорошее, которая изо всех сил упирается рогами в землю, чтобы не увидеть, что у нее перед глазами… Вата никогда не признает свои ошибки и обвиняет не тех своих, кто ее обманывает, а тех, кто это видит и говорит об этом. Вата переполнена невежеством и гордыней, которая зиждется только на силе и страхе окружающих перед пьяным звериным беспределом. Вата ненавидит тех, кто знает о ней правду.

Вата есть в любом народе и любой стране, но воспитывали вату упорно и последовательно, в течение целого века, именно в моей России, как нигде. Поэтому ее такое ужасающее количество. Разговаривать с ватой бесполезно. Ей надо просто говорить, что делать можно, а что нельзя. Говорить надо из телевизора или устами людей в форме, неважно, какой форме – главное, чтоб на ней были эмблемы России и грозная символика. Вата подчиняется только строгому закону, поэтому непреклонно действующий закон необходим в первую очередь, иначе вата в секунду превращается в бурлящий котел ненависти и готова уничтожить всех, кого ей объявит врагами телевизор или люди в форме.

Вата опасна не только для самой себя и окружающих, но и крайне опасна для всего мира, потому как полностью управляема, глупа, злобна, вооружена и многочисленна.

Вата опасна, пока нет закона и правды.

И каждому разумному ясно, что ни закона, ни правды не будет, пока у власти Путинская свора.

Будет только война, голод и безумие – все страшнее и страшнее. Но вата этого не поймет никогда, даже погибая за эту свору сволочей, даже отправляя на войну детей, даже помирая от голода. Дьявольской силы гордыня никогда не позволит им признать даже на смертном одре, что они ошибались.

Поэтому вату надо спасать от себя самой и всего мира, поэтому надо срочно избавляться от ватных кукловодов, любой ценой, потому что ценой за отпущение ситуации может стать жизнь всей планеты, всего человечества.

От редакции. Особенности орфографии, пунктуации и стилистики авторов сохранены.