Фейс Буки (fb44)

Марк Котлярский, писатель

Над Тель-Авивом – безоблачное небо

…Тель-Авив.

Я сижу в своем любимом “Arkafe”. Играет – фоном – легкая, ненавязчивая музыка.

Напротив меня сидит женщина лет тридцати пяти – в длинном, до пят, платье, с обнаженными плечами. Она читает газету, время от времени отбрасывая со лба пряди золотистых волос. К ней то и дело подбегают два шаловливых пацана-близнецы, они весело хохочут, разбирая на части подаренный мамой мобильный телефон.

Чуть поодаль сидит шумная англоязычная (и говорящая) компания, а на диванчике (ближе к выходу) – пара, стрекочущая по-французски.

– Мама, мама, – тормошит ребенок златовласку, – всё в порядке, мама?

– Конечно, – улыбается она. – А как иначе, сынок?

Снуют по залу проворные, улыбающиеся официанты, одетые в белоснежные рубашечки и черные фартучки, наводя моментальный порядок на столиках.

Люди приходят и уходят, кто-то задерживается подольше, кто-то, выпив чашечку кофе, удаляется по каким-то срочным делам.

Слышите?

Вы – те, кому так хочется рассказать о “военном положении” в Израиле, панике с приобретением противогазов и проч.?!

У нас все в порядке!

Не дождетесь!

Марина Кудимова, поэт

Итоги выборов не обсуждаю – и никогда бы не стала обсуждать. Считаю “свободные, всеобщие, прямые, равные, альтернативные” механизмом сугубо манипулятивным и интересным сегодня только политтехнологам и “ликующим, праздно болтающим”. Участия в этой межэлитарной фикции с широким привлечением статистов не принимаю. Рада – и боюсь – за Женю Ройзмана: в ближайшее время Екатеринбург будет парализован – или, тнапротив, наэлектризован – конфликтом интересов между мэром и заксобранием, представляющими разные политические силы. 

Но когда в ленте читаю ссылки на Божену Рынски (https://becky-sharpe.livejournal.com/1945730.html) и невольно наблюдаю ЭТОТ “избирательный пейзаж”, только тогда отчетливо понимаю, какое лихо снова миновало нас…

Виталий Щигельский, писатель

После некоторого политического землетрясения вызванного итогами выборов (в положительном смысле Ройзман, в умеренно положительном – Навальный, в анекдотическом – Борис Немцов) важно наблюдать не столько за изменением в повадках чиновников и политиков, сколько – за медийными крысами (перечислять их не буду, вы сами их знаете). Они привыкли занимать беспроигрышные, как будто бы, нейтральные позиции. Теперь надо выбирать “или – или”. 

P.S. Благоразумные познеры и гуриевы уже отбежали.

Denis Dragunsky, писатель

ВЕЛИКАЯ У НАС СТРАНА! –

сказал мне приятель-кинооператор, вернувшийся (дело было в середине 1970-х) из якутского города Мирный.

– А почему? – непонятно почему спросил я.

– А потому, – сказал он, – что в любом городе с населением в 25.000 человек, и в холоднющем на краю света расположенном Мирном тоже, обязательно есть дом, где сидят заполночь и рассуждают о Сартре и Камю!

– И пьют его же? – сострил я.

– Нет. Пьют армянский, – сказал он. – Но это не умаляет.

– Это только усугубляет! – согласился я.

Марк Галесник, писатель

Если предвыборные технологии со времен Гракхов почти не изменились, то информационные не успеваешь осваивать! С момента написания этого текста до его публикации прошло 17 минут… Ой, уже 18.

Ganna Oganesyan, драматург

Я за жизнь так и не поняла, какой союз можно считать семьей, а какой нет… Мужик и тетка, которые давно люто ненавидят друг друга и не разбегаются, просто потому что некуда и не к кому – семья? А юная дева живущая со богатым стариком, только ради того, чтобы после кошмарной ночи утешится покупкой очередной сумки “Шанель” – семья? Я знала двух художниц всю жизнь проживших вместе. Обе девочками потеряли всех близких в Блокаду, вместе переехали в Москву и потом никогда не расставались. Вместе работали, вместе пекли пироги, варили варенья, принимали гостей в любое время суток. В Москве не было более гостеприимного дома, куда можно было прибежать ночью и поплакать или отметить успех. И можно было оставить им ребенка на неделю, через неделю этот ребенок уже умел рисовать, говорить на французском и его трудно было утащить домой… Иногда они робко говорили: “У нас уже четверо малышей живет, мы ужасно рады, но они совсем не дают нам работать…” Тупые и злобные шипели “лесбиянки”, а подруги, уверена, не понимали смысла этого понятия. Две их души стали единой и они были настоящей семьей, если под этим словом понимать как раз слияние душ. Их и похоронили рядом, а я до сих пор помню запах в их замечательной квартире и мне очень много лет не хватает всегда горящего абажура в их окне…

Интересуюсь знать, а если бабушка или дедушка, на склоне лет, вдруг сменят ориентацию, им позволят дальше сидеть с внуками? Или уже нет? Или пока про них закон не придумали, еще можно?

.
.
.