Фейс Буки (fb39)

Владимир Миленький, журналист 

О материале Путин вяло уходит

Ой, ли??? Сказать не значит сделать. Перестал во что-то верить сразу по достижению 28 лет. До этого момента жил только одной мечтой – скорее бы выйти из рядов ВЛКСМ, взносами затрахали. 19 августа 1988 года, после пятой “заздравной” забыл про всё. С тех пор живу, слушаю, читаю, анализирую и ни во что не верю. Не верю, что произошел от обезьяны, что к 21-му наступит конец света, не верю, что можно чем-то напугать Путина, а уж тем более не верю, что в стране, что-то изменится. Это не пессимизм – это реализм, потому как верю только в любовь, дружбу и разум. Этими качествами политики обделены. Поэтому политикой не занимаюсь, хотя выпускаю “оппозиционный” еженедельник, так ОНИ его называют. Но у них то “разума“ нет, и при моей жизни вряд ли появится. Путина из власти вынесут вперед ногами, и не смотря на то, что я младше его, этого мне увидеть не удастся.

Daniel Kotsiubinsky, писатель

Прислали по мейлу рекламу. 

Синтаксически повеселился.

Делюсь!

“Есть проблемы с окнами, роллетами, жалюзями и т.п.?! Мы работаем, чтобы их у Вас не было!”

Виталий Щигельский, писатель

Обрезая дипломатические завитушки вокруг сирийской проблемы, получаем вопросом в лоб: имеет ли право условно выбранный предводитель республики (?) травить газом подданных ради благосостояния дружков – членов кооператива “алавитское озеро”?

Maxim Kantor, писатель

РЕСТОРАННАЯ КРИТИКА

Гитлер любил выражение “тот, кто хочет принять участие в обеде, должен помогать на кухне”.

И на кухне сейчас не протолкнешься.

Alexey Lebedinsky, артист

22 года назад я написал “Листопад”. Все думали, что исполнителю 45. А мне было 23…

Вот теперь мне 45…

Но ничего в этой песне я бы не стал менять…

Ничего не изменилось.

https://vk.com/audio?q=лебединский+листопад

Юрий Лоза, артист

Yesterday

Меня частенько просят дать профессиональную оценку нашему шоу-бизнесу. Что я могу ответить, если по телевизору концерты не смотрю, а в сборных “солянках” не участвую? Так и говорю, что простые россияне знают о сегодняшней эстраде больше меня. 

Иногда меня просят прокомментировать жуткое пение звёзд, записанное без их ведома и выложенное в интернете. А зачем? Какой смысл говорить о блеянии под фонограмму, если зрители всё равно идут на концерт, зная, что артист ни петь, ни свистеть не умеет? Ну выложили, ну посмотрели полтора миллиона, ну убедились в очередной раз, что их надувают, а потом пошли в кассу и купили билет. Где логика?

Какой смысл посещения шоу, в котором реальное участие артиста – передвижение туда-сюда по сцене? Спонсор проплатил всё: купил песню, заказал студию, премировал звукорежиссёра, который исправил “кривые” ноты соответствующей программой, подключил бригаду визажистов и стилистов, нанял кордебалет и хореографа. При таких вложениях ЛЮБОЙ “запоёт”, никакого умения или таланта не надо! А если нет умения и таланта, за что же тогда платить?

Все попытки принять какие-нибудь законы, запрещающие выступления под фонограмму, глупы и неуместны. Есть закон о защите прав потребителя, который распространяется и на зрителей тоже. Купив билет на концерт, люди должны получать то, за что заплатили, то, что им было предложено на афише, иначе всё это – обман и надувательство.

Дарю способ заработать. Если артист объявил, что он собирается петь, а сам “запустил фанерку”, вы имеете право требовать в суде компенсации морального ущерба. Доказав обман один раз и получив с артиста сумму, в десятки раз превышающую его гонорар за такой концерт, вы поправите своё материальное положение и создадите прецедент, который отвадит всех остальных артистов от использования фонограммы. 

В нашей стране любая социальная болезнь лечится не смехом, а только страхом.

Марина Кудимова, поэт

Вот о чем я думаю с утреца. 

Один из комментаторов на мой прощальный статус после похорон В. Л. Топорова моментально среагировал: «Вы что, с ума сошли?» Точно так же известный литератор констатировал после моего публичного высказывания о его деятельности: «Кудимова окончательно сошла с ума!» Эпитет «окончательно», видимо, предполагал полную безнадежность и непоправимость моего состояния. 

Собственно, этот риторический вопрос: «Вы сошли с ума?» – второй после вопроса: «Ты спишь?», на который утвердительный ответ невозможен. В случае подозрения в сумасшествии даже так: утвердительный ответ является отрицательным – человек, осознающий свое пограничное состояние, еще кое-как владеет собой. Как в том анекдоте: «Вы сумасшедшая?» «Да, а что?» 

Этот вопрос, повторю, вполне риторический, не предполагающий ответа, можно расценивать как бытовое хамство, желание, часто подсознательное, привести в замешательство, сбить с мысли, спровоцировать рефлексию собеседника. Но, мне кажется, в России, он имеет еще и другие оттенки. 

Оппонирование у нас в любом диалоге сводится к подобному диагнозу: не согласным со мной, имеющим другую точку зрения может быть только сумасшедший, находящийся в последней (ну, предпоследней!) стадии душевного и умственного расстройства. Диагноз, как правило, ставится с целью нейтрализации оппонента – кто же всерьез воспринимает мнение безумного? и прекращения любых дебатов – о чем можно спорить с сумасшедшим? Более того: данный вопрос есть удостоверение себя и окружающих в собственном полном душевном здравии: сумасшедший не опознает другого сумасшедшего.

В этой повсеместной чаадаевщине слышны, конечно, отголоски «карательной психиатрии», но в большей мере – это социальная и классовая маркировка: сумасшедший – значит чужой, не нашей веры, не из нашей компании. Ибо кто же в здравом уме пойдет против нас?

.
.
.