Фейс Буки (fb373)

Denis Dragunsky

ЕСТЬ МНОЖЕСТВО ПРИМЕРОВ, КОГДА ЧАСТЬ ОДНОГО государства переходила к другому, а потом была возвращена.

Вся старая история Европы есть набор таких случаев. Да и самая что ни на есть новейшая тоже – Приднестровье, Карабах, Абхазия, Южная Осетия, да и Косово не надо забывать…

Но изменчивость границ не может быть улицей с односторонним движением.

Судьбы Польши, Литвы, отдельно судьбы Балтии и Эстонии, Финляндии – прекрасная иллюстрация тому. Россия забирала земли – напр., Финляндию вплоть до Аландов – и отдавала их.

Ничего страшного.

Alex Grigoryev

О санкциях в отношении России. В 20-21 веках международные санкции в отношении государств, которые нарушают общепризнанные правила игры, считались и считаются более-менее эффективной и дешевой заменой военных операций. Хотя торговые санкции и морские блокады были популярной формой политики многих держав с глубокой древности, эта практика приобрела легитимность после окончания Первой мировой войны. Дело в том, что право вводить санкции было прописано в 16 статье Пакта об образовании Лиги – предтеча ООН использовала этот рычаг пять раз (против Югославии, Греции, Парагвая и Боливии, и Италии). Попытка ввести санкции против Японии, которая начала вторжение в Китай, оказалась неудачной, поскольку члены Лиги опасались, что японцы вообще перестанут прислушиваться к их мнению. Все эти опыты (кроме парагвайско-боливийского) были неудачными. Потом Германия напала на Польшу, и стало понятно, что агрессора можно остановить только силой оружия. За все время “холодной войны” ООН вводила санкции всего лишь пять раз: против Северной Кореи, Родезии, ЮАР, Ирака и Португалии. Результативными ныне считаются только санкции в отношении ЮАР, которые привели к уничтожению режима апартеида. Когда “холодная война” окончилась, этот механизм стали использовать чаще – с переменным успехом. В отличие от международных структур, США вводили санкции десятки раз, в последние 70 лет не было года, когда американские санкции не действовали в отношении кого-нибудь. Результаты, как известно, также не особо впечатляющие – Фидель Кастро и его Куба, например, живут под санкциями много-премного десятилетий. Тем не менее, торговые и экономические методы давления практически идеально вписываются в политическую культуру США: поскольку они моральны (как некогда выразился президент Вудро Вильсон, международным хулиганам следует объявлять бойкот), крайне дешевы по сравнению с мало-мальски серьезной военной операцией, и минимизируют риски неконтролируемого развития конфликта. И это отношение к санкциям будет сохраняться, вне зависимости от того, нравится ли это Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву.

Наталья Пелевина

Сейчас под постами о реакции на вопрос про “крымнаш” Навального и Ходорковского и в ответ на мысли авторов о том, что должен был бы сказать будущий демократический президент, некоторыe комментаторы пишут: они (Навальный и Ходорковский) “никому ничего не должны”. Простите? Вообще-то политики всегда должны – своему народу. Которыe “не должны” уже были, да и, к сожалению, до сих пор есть. Новых таких стране не надо.

Юрий Самодуров

“Легкий сталинизм” или к чему мы идем? Сегодня близкий мне человек (профессор – преподаватель в институте) рассказал, что в Московском институте тонкой химической технологии им. Ломоносова, где он работает, в июне сего года по распоряжению министерства образования УПРАЗДНИЛИ ВСЕ ДЕКАНАТЫ. Я сказал, что такого не может быть, разве возможно организовать в ВУЗе учебный процесс без деканатов? Ответом была улыбка – оказывается, возможно. Более того, сотрудников предупредили, что Институт тонкой химической технологии Министерство образования решило объединить с Первым Мединститутом им. Сеченова. Я спросил: “Ну а почему руководство Института тонкой химической технологии и никто из преподавателей и студентов не возмущается, почему они не проводят акции протеста, не бастуют?” И получил ответ: “Потому что ничего изменить нельзя”. Думаю, именно это чувство – ничего изменить уже нельзя – характерно для периода “легкого сталинизма”. За публичный протест против решения Министерства объединить Институт тонкой химической технологии (готовит специалистов химиков и кадры инженеров для всей химической промышленности) с медвузом (готовит врачей) – руководителей и преподавателей названных вузов сегодня не арестуют, не посадят, не расстреляют. Но все понимают, что в случае вступления в серьезный, тем более в публичный конфликт с Министерством образования их уволят, а потому молчат. Так в период 1927-1933 годов Сталин иногда поступал с партийными оппозиционерами, инженерами, преподавателями. Потом наступил более тяжелый период. За неподчинение и критику “линии партии” стали не просто увольнять с работы, а сажать и расстреливать… Мы идем к этому? И что делать в такой ситуации? Может быть, это не риторический вопрос?

Mikhail Epstein

ДУША НА ВОЗДУШНОЙ ПОДУШКЕ

Бывают состояния беспредметной задумчивости, когда между тобой и миром словно возникает прозрачная преграда. Всё, что происходит снаружи, четко воспринимается и запоминается, но не проникает внутрь тебя, остается вовне. И в тебе самом ничто не звучит, нет ни малейшей потребности выразить себя, вступить в общение. Ни о чем не думается, ничего не чувствуется. Обычно внутри блуждают какие-то обрывки ассоциаций, толкутся слова, реплики, отзвуки чужих голосов, навязчивые мелодии, – всего этого нет, пусто и тихо. Но при этом не испытываешь ни меланхолии, ни тревоги, ни грусти…

Это нулевая точка зависания души в собственном пространстве. Я называю такое “подвешенное” состояние – “душа на воздушной подушке”. Тонкой оболочкой нечувствия и самосредоточения душа отделяется от всего окружающего и может долго и безучастно скользить в каком-то безвременье, ни за что не зацепляясь, ни на что не отзываясь. Пересменок. Дом, из которого выехали прежние жильцы, а новые еще не въехали. Душа ощущает свой объем, но он ничем не заполнен.

Наверно, как для дома, так и для души важно побыть в одиночестве, при этом даже не вступая в беседу с собой. Возможно, такие состояния возникают после поспешных саморастрат, волнений, порывов, когда душе нужен отдых от предыдущего – или приготовление к предстоящему.

Похожие состояния – замирания, неподвижности, безотзывности – бывают и в природе, одно из них описано Ф. Тютчевым:

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора –
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера…
Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто всё – простор везде,–
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко ещё до первых зимних бурь –
И льётся чистая и тёплая лазурь
На отдыхающее поле…

В такое время природа обретает меру в самой себе. Есть своя краткая пора прозрачности и у души. Стоит вглядеться в эту прозрачность, смириться с нею, ведь уже назавтра начнутся новые тревоги. Возможно, лишь после смерти душа станет сама для себя началом и концом, опорой и средой, всем тем, чем раньше был для нее внешний мир. “Душа на воздушной подушке”. Один и тот же корень во всех трех словах как бы подразумевает, что душа приобретает ту форму, которая соответствует ей самой.

Alexey Lebedinsky

воздух наполнился до отказа чувством тревожного ожидания. на фоне этого жутковато выглядят беспечные разговоры о завтрашней вечеринке и праздные обсуждения деталей костюмчика мирового зла… пир во время чумы – пируют более всего те, кто сеет и поддерживает эту чуму

От редакции. Особенности орфографии, пунктуации и стилистики авторов сохранены.