Фейс Буки (fb35)

Nick Zimin, журналист

ЯЗЫКОНАСИЛИЕ:

В общем из той же серии: “Девушка, накатайте полпаунда колбаски маленькими писиками”…

David Aidelman, политолог

Когда-то, очень давно пришлось мне в Ташкенте слушать лекцию о шариате – системе мусульманского права.

Профессор египтянин говорил про ислам как демократичную, толерантную религию, про равенство и т.д.

Тогда ваш покорный слуга, бывший в то время значительно моложе и невыдержанней, задал вопрос: а язычники, рабы, женщины? Какое же тут равенство?

Профессор достаточно честно ответил:

– Язычник – согласно нормам ислама достоин смерти. Правильно! Но он достоин смерти пока он не примет монотеистическую религию. А если он примет ислам, то он ваще уважаемый человек. А если он не хочет принять ислам – это моя проблема? Или его? Его!

Ислам разрешает иметь рабов. Но ислам запрещает иметь рабов мусульман. Если раб примет ислам – он больше не раб. Он может сам себя освободить. А если он не хочет принять ислам – это моя проблема? Или его? Его!

«Я сейчас тоже свободна» – плакат, выпущенный в 1921 году в Москве тиражом в 10000 экземпляров для Туркестана, где только что была установлена Советская власть. Тогда я спросил:

– А женщины? Они же не могут стать мужчинами?!

Я думал, что мусульманский профессор будет отвечать в привычном русле, о том, что назначение женщины – это не назначение мужчины и т.п. А он начал говорить, что, мол, таки да – это проблема. Женщина – она не может быть мужчиной. Это не ее выбор.

Но, что касается прав, в этом направлении ведется работа. Даже в Саудовской Аравии. Вот, например, женщина считается несамостоятельной, не отвечающий за свои поступки. Поэтому ей, например, нельзя доверить управление автомобилем.

Но вот сейчас должно быть принято решение, что если рядом сидит мужчина – то можно. Даже если это грудной младенец…

Maxim Kantor, писатель

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ АВАНГАРДИСТОВ

Вот фотография – а на ней заседание в очередном капище современного искусства; за столом сидит художественная номенклатура – известные лица; некогда эти люди приплясывали на сценах, потом стали начальниками авангарда, законодателями мод. Я их прежде знал, этих дяденек, но лет пятнадцать уже не видел вблизи.

А тут фото. Разъелись, отупели. Если бы не подпись – ну, натуральный слет заготовителей брюквы совхоза “Красная сопля”. 

Опустившиеся пенсионеры – три подбородка, шесть затылков, глазки заплыли, под глазами мешки. Взгляды тупые, лица порочные. Бабьи пропитые рожи.

Советское Политбюро славилось обилием больных стариков; граждане смеялись: как им планировать хозяйство, если жить осталось три дня. Собрание рамоликов, призванных олицетворять моду и напор, – это еще более нелепо.

Выходит на сцену заплывший жиром немолодой глупый мужчина и говорит об актуальном дискурсе. 

Граждане, о каких переменах вы мечтаете? 

Навальный или Собянин. Да хоть Терешкова – какая разница.

Пока прогресс и актуальность в руках порочных инвалидов – ничего и никогда не переменится.

Denis Dragunsky, писатель

ПРО ПИСАТЕЛЕЙ. ТВАРДОВСКИЙ В ПИСЬМЕ КАКОМУ-ТО ДРАМАТУРГУ:

“Равняться надо на Шекспира.

Тогда, может быть, при большом старании, выйдет средней руки Софронов.

А если равняться на Софронова – вообще ничего не выйдет”.

.
.
.