Фейс Буки (fb27)

Илья Абель, литератор

Разделение властей

Предстоящие выборы мэра Москвы представляются  общественному мнению  и декларируются всячески  в средствах массовой  информации  в  качестве  прорывных, нового шага  в избирательной активности не только москвичей, а и всех россиян  в перспективе.

И дело не только в  том,  что они досрочные и по заявлению инициатора их, Сергея Собянина, долженствующие стать прозрачными, честными и образцовыми в  определенном смысле слова. 

Уже поддержана Мосгордумой  инициатива главного кандидата в них об отмене  практики использования открепительных  талонов. То есть, заявление о том, что впредь выборы  в  городе  станут чище и легитимнее подкреплено реальным начинанием. Правда, вступит оно  в действие не сейчас, а несколько  позже, но формально и это уже значительный  шаг вперед, хотя  бы  на  уровне  демократизации избирательной кампании.

Поскольку итоги выборов мэра Москвы предопределены и вопрос  только в  том,  насколько безоговорочной в процентном отношении  окажется победа  Сергея Собянина, возникает вопрос о кардинальном шаге по модернизации структуры управления в столице России.

До сих пор все же непонятно, почему на  уровне  всей страны есть президент и глава  правительства, а на муниципальном, городском, пусть и столичном уровне – мэр  совмещает должность  руководителя  города и правительства.

Да, так было и при Лужкове,  но чем дольше длилось  его пребывание на  посту  мэра Москвы, тем заметнее  становился анахронизм слияния в  деятельности одного лица исполнение  двух  обязанностей, сидения формально на  двух  стульях.

Если Собянин, выиграв  предстоящие через  месяц выборы,  откажется от ставшего традиционным до  него занимания  одновременно двух постов одним человеком,  именно  это, а  ни что-то  другое  и станет настоящим прорывом. И опять же – не  только  для  Москвы, что немаловажно, а  и для всего  государства.

Это и будет, пожалуй, главным итогом демократизации власти на местах. Или обозначением того, что есть на  самом деле – первенства административной власти над  исполнительной  и законодательной, что и так  уже  существует на  деле. И всякие объяснения того, что руководство одновременно и городом, и правительством  связано  с  насущной необходимостью   оптимизации властных  полномочий  давно уже  кажутся  устаревшими и бездоказательными.

Так  что  открывается   возможность  решительно отказаться от прошлых  установлений, как переживших  себя  в  новых  реалиях.

Если подобный шаг по  обновлению всех  ветвей власти в столице  будет сделан новым,  избранным  мэром – это и станет главной победой его на выборах, обнадежит общество  или покажет, что и местная власть настолько прочна и сильна, что прежние подпорки  в  виде совмещения властей в деятельности одного человека  ей  уже не нужны.

Понятно, что отказ  от старой схемы управления Москвой будет даваться  с трудом  и произойдет не сразу, но то, что  он давно назрел – очевидно. Во всяком случае, на уровне  избирателя.

Boris Minaev, писатель

Если поднять голову

Хожу в последнее время любуюсь на барельефы на стенах старых домов. В них присутствуют, как правило, античные сюжеты, символические изображения животных, женщины в тогах, мужчины в шлемах и все такое. Это было очень модно и в эпоху модерн и ранее. Не знаю, не уверен, можно ли собрать такую огромную коллекцию настенных барельефов в Париже, например, судить не берусь. Но то что это московский стиль – по факту – можно сказать совершенно точно, и то, что постепенно они образовали стиль московского метро – тоже. Скульпторы и архитекторы метрополитена ведь не с неба упали. «Сталинское» метро, как мы любим говорить, оно берет свое начало как раз в эпохе модерна. Были барельефы не только такие, как вот тут, на этом разрушающемся прекрасном доме в конце Мамоновского переулка (где ТЮЗ, глазная больница и бессмысленно дорогой ресторан – на мой личный взгляд – Рыбный базар). Барельеф в Мамоновском, кстати, интересен еще тем, что расположен на абсолютно глухой стене. Были и ранние советские барельефы на домах, например, вот этот угловой барельеф на прекрасном доме (угол Спиридоновки и Спиридоньевского переулка, по-моему). Кстати, у него есть название, довольно высокопарное, что-то такое «Наука и искусство». А вот последний барельеф он самый интересный, в Солянском проезде. Его почти не видно,. Он расположен на углу старого дома, в котором располагается Чебуречная, магазин 24 часа, магазин Мир экзотики и другие радости москвича. Сразу как вы выходите из «Китай-города» к Солянке, на той стороне, где церковь (на Куличках она называется) и вот справа от вас эта красная очень красивая церковь, а слева этот обшарпанный, никому не нужный дом (которому уж лет двести, наверное) – с этим крошечным барельефом.

Он интересен тем, что это один из последних памятников, вернее следов, оставшихся от плана монументальной пропаганды 1917 года. Этот план родился непосредственно после октябрьских событий, когда одна Москва торжественно хоронила погибших красноармейцев или вооруженных рабочих, а другая (еще не расстрелянная) – юнкеров, безнадежно защищавших Кремль, «законное правительство». Стеллу в Александровском саду, которая была установлена в честь царской династии, переделали тогда же в стеллу памяти великих социалистических мыслителей – Маркса, Энгельса, Ленина, Бебеля, Лассаля, Фейербаха, таким мы и застали его в своем детстве. Гипсовые памятники, правда, быстро развалились. На домах тоже повесили разного рода таблички и барельефы. Вот на этом барельефе, про который все по-моему забыли и просто каждый раз тупо закрашивают краской – изображена, если присмотреться, пятиконечная звезда, потом что-то вроде колеса от какого-то станка (чтобы пролетариат порадовался), а также другие символы, значение которых уже не разобрать – то ли это ружья, то ли орудия труда. Закрашена безнадежно и надпись. Я такие барельефы видел раньше, на стенах некоторых московских домов, и могу примерно сказать, что написано там нечто такое: «Пролетариату нечего терять кроме своих цепей», или другая марксистская мудрость, которые в те годы знали все, даже дети – в том числе и благодаря вот этим барельефам.

Там нет масонских или иных мистических знаков. Это просто памятник октябрьскому перевороту 1917 года. Если же я что-то перепутал, и кто-то хочет уточнить – милости прошу. Поправьте.

Виталий Щигельский, журналист

Еще недавно российский футбольный чемпионат (конкретно – Премьер-лига) был де-факто спортивно-финансовым соревнованием госкорпораций. 

Теперь в нем главенствует политическая составляющая.

Лицемерный, показной “мультикультур”, который как и все лицемерное и показное дает результаты, обратные первоначальному замыслу. 

Так называемые матчи все чаще заканчиваются массовыми потасовками и драками по “мультикультурному” признаку и еще больше накаляют дружбу народов…

С таким подходом не стоит рассчитывать на достижения в европейской Лиге Чемпионов. Лучше податься в Африку. 

Там шансов больше: там можно повлиять на исход матча стрельбой из автомата.

Марк Котлярский, писатель

Интересно, что лучше: подвергнуть олигарха экстрадиции или экзекуции?

Vladislav Pasternak, продюсер

В последние дни несколько раз увидел чудесную теорию: “Я купил легальный диск и захотел поделиться фильмом через файлообменник, где тут преступление”. Да, так и происходит – вот человек купил один билет, и по нему заполнил весь зал зрителями, а каждый из них назавтра заполнил еще по одному залу – посмотрела вся возможная аудитория, а билет был куплен только один.

(Именно поэтому права на прокат фильма в какой-нибудь стране, или на показ фильма по ТВ, или на легальный выпуск в интернете стоят не как один билет/диск, а как множество билетов).

Все мы слышим довод, что при копировании владелец якобы ничего не лишается. Поэтому украсть материальный предмет – это все-таки преступление, а копировать кино и музыку – уже как бы нет. Но почему-то никому еще не пришло в голову массово копировать билеты в кино и на концерты. Это же всего лишь копирование, а не кража, да?  Или… зачем билеты? Копировать надо сразу деньги! Раз не преступление – копировать и раздавать всему миру интеллектуальную собственность, давайте копировать лучше сами деньги. Это ж какая жизнь начнется – рай!

А если серьезно, то все почему-то прекрасно понимают, что если каждый напечатает себе столько денег, сколько захочет, то наступит тотальный экономический коллапс. Экономический же коллапс кинематографа не так заметен, вроде вон ходят же михалковы и эрнсты по красным дорожкам. Но десять продюсеров и еще столько же актеров – это еще не индустрия. Доходы большинства занятых в индустрии людей (это те, кто в длинных титрах) – отнюдь не гигантские. Монополию государства на денежную массу признают все, кроме уж совсем преступников. Монополию же производителя на его продукт признавать почему-то не торопятся, и понимать, что собственность – это не только то, что можно спрятать в карман, но и ПРАВО (как на недвижимость или доменное имя, например, которые в карман не спрячешь).

.
.
.