Фейс Буки (fb100)

Avigdor Eskin, политолог

К светлому празднику Хануки.

Уже более двух тысяч лет мы отмечаем восемь дней чудо очищения и освящения Храма и очищения Земли Израиля от секты изменников – “элинизированных”.

Более двух тысяч лет мы наполняем в эти душу особым обновленным светом. Праздник начинается с великого таинства.

Но есть и вполне зримый плотным оком дольний аспект светлых дней: очищение от предателей. Восстание Маккавеев началось с физической ликвидации главаря либеральных ассимилянтов.

Ханука – это вселенский праздник. Он неописуемо шире попытка народа праздновать некую победу в прошлом. И об этом написаны сотни томов.

Надо подчеркнуть в этом контексте, что наши предатели мерзее и гаже своих аналогов среди народов мира. Так устроен мир: наши праведники и пророки поднялись к Высшему Престолу, куда не взбирались праведники других народов, а наши предатели опускались до самых низших точек испода.

Посмотрите на наших извращенцев и судите сами. Наши леволибералы не просто готовы мириться с тем, что исконные земли Иудеи и Самарии будут отданы под “палестинское государство”, но активно борются за это плечо к плечу с арабскими извергами и убийцами. Такого нет среди других народов. Кто еще спешит, задрав штаны, торговать Родиной с причмокиванием и с выкриками “фашисты” в адрес своих сограждан, живущих по Высшей Правде.

Или посмотрите, как яростно наши бесы пытаются измерзить и изгадить все мессианское и духовное Израиля. Не просто читать сами не могут книг из традиции Израиля, но ищут в худших антисемитских помойниках доводы против Израиля.

Такой мерзости, как наши левые и либералы, нет среди русских, американцев, армян или украинцев.

Очищение от прослойки падших извращенцев (эрев рав) и начало постижения мудрости Израиля – вот смысл современной Хануки. И начать надо с собственных мыслей и собственного окружения.

Denis Dragunsky, писатель

ВИЗИТ К МЭТРУ

Звонок в дверь. Кто-то – то ли племянница, то ли домработница – открывает. “Что вам угодно?” – не грубо, но очень сухо. “Простите, я начинающий писатель, я хотел показать свои рассказы Николаю Петровичу…” – “Минутку”. Через пять минут возвращается, дожевывая и утирая рот. “Николай Петрович сказал подождать” – указывает на диванчик у вешалки. “А где раздеться?” Вместо ответа – пальцем тычет в вешалку.

Он сидит, положив портфель на колени. Полчаса, час, полтора. Мимо ходят: старуха в кружевной шали с папиросой; очень красивая женщина, но с костылем, шаркает забинтованной ногой; парень студенческого вида, небритый и в толстых очках, спотыкается о ногу визитера. Тот говорит: “Извините”, парень оборачивается, прижимает очки к глазам, присвистывает, говорит “фигня!” Визитер замечает, что у него под ногами натекли лужицы от растаявшего снега. Он спрашивает парня – “простите, нет ли тряпки”. Парень не отвечает и скрывается в темноте коридора. Визитер вытирает лужицы кончиком коврика, для чего ногой подтаскивает его к себе – от этого громко падает трость.

На шум прискакивает мальчик верхом на деревянной лошадке. Бьет визитера игрушечной саблей по лбу.

Появляется давешняя племянница-работница. Поднимает трость, ставит ее на место.

Визитер говорит “Простите, можно воспользоваться вашими… эээ… удобствами?” – “Прямо и налево”. Он идет, попадает в кладовку. Чемоданы, тазы, старые кастрюли. Выходит. Нашел сортир. Непонятно, где свет. Чиркая спичками, писает. Дергает за фаянсовую грушу. Воды нет. Он снова идет в кладовку, берет кастрюлю, идет на кухню набрать воды, чтобы смыть свою мочу. В кухне старуха жарит котлеты. Котлеты горят, плохо пахнут, она лениво льет постное масло на сковороду.

Он набирает воду, возвращается в сортир, но вместо этого попадает в спальню. Там какой-то мужчина в пижаме занимается гимнастикой, у него потная лысина. На кровати сидит полуголая женщина и смеется. Визитер отступает, выходит в коридор, спотыкается о мальчика на деревянной лошадке, проливает воду. Выходит работница-племянница и кричит: “Манюся! Заодно и пол вымоешь!”. С антресолей спрыгивает девчонка с ведром и шваброй.

Визитер несет кастрюлю обратно в кладовку, на место поставить. Работница-племянница входит следом. “Значит, вы не горничная?” – спрашивает визитер. “Ничего ничего не значит”, – говорит она. Вдруг раздается громовой бас: “Кто зассал туалет?! Мер-рзавцы! Зас-сцыки!”

“Т-ссс”, – она прижимается к нему и лезет рукой ему в штаны. Они быстро совокупляются. “Тебе хорошо?” – спрашивает он. “Меня тошнит! – отвечает она. – То есть я беременна. От тебя, мой муж, отец моих будущих детей. Оставайся здесь. Я устрою тебе коечку. А потом пропишу тебя на этой площади. Я рожу, и мы отсудим у этого козла пару комнат. Ты же начинающий писатель? Надо ведь с чего-то начинать”…

Юрий Лоза, артист

Звезда фильма «Форсаж» – 40-летний голливудский актер Пол Уокер погиб вчера в автокатастрофе. Актер находился в автомобиле «Порше» в момент, когда водитель (его же приятель) не справился с управлением и потерял контроль над дорожной ситуацией. Скоростной автомобиль пронесся несколько десятков метров, врезался в дерево и загорелся.

Интересно получается — он снимался сейчас в седьмой серии фильма, воспевающего скорость. Столько лет безбашенно гонял человек в нескольких фильмах подряд, ничем кроме этого не занимаясь, порой бывая (якобы) на волосок от смерти, и вот как будто съехал с экрана прямо в жизнь. Только обычная серийная машина не проскочила между двух деревьев и не улетела в бассейн, подняв фонтаны красивых брызг, как это неоднократно показывалось в голливудских блокбастерах, а воткнулась в толстый ствол и сгорела вместе с пассажирами.

И как тут не верить в материальность мысли? Ведь не захлебнулся же он в ванной и не упал с десятого этажа, а ушёл именно так, как мог уйти в прославивших его фильмах, если бы была на то воля сценариста. У меня уже несколько раз возникало подозрение, что не всё “чисто” с кинематографом, что придуманный и снятый на камеру мир может как-то влиять на реальную жизнь, управляя судьбами героев.

А, может быть, это просто совпадения…

От редакции. Особенности орфографии, пунктуации и стилистики авторов сохранены.

.
.
.