Фейс Буки (fb229)

Александр Григорьев

О “воссоединении” Крыма с Россией. По данным ВЦИОМ, в августе прошлого года – то есть, до Евромайдана – более половины россиян хотели видеть Крым в составе РФ. По последним данным Левада-центра, аннексию Крыма готовы финансировать из своего кармана 46% россиян (в марте их было 59%). В этой связи стоит сравнить Россию и Южную Корею, которая изначально готовится воссоединяться с Северной (Северная тоже собирается присоединять Южную). Так вот (спасибо замечательному Андрею Ланькову): Институт Международных отношений Сеульского Государственного университета обнаружил, что почти 72% южнокорейцев заявили, что к объединению следует стремиться, но спешить с этим считают верным только 46%. И, самое главное, цитирую Ланькова: “Большинство – 44% – всех опрошенных сказало, что на это дело они по своей воле не намерены потратить ни копейки. Почти треть опрошенных заявили, что во имя объединения они готовы расстаться с суммой, не превышающей 50 долларов в год. Ещё 12% сказали, что готовы платить от 50 до 100 долларов, а 9% оказались настолько щедры, что готовы пожертвовать на эти цели от 100 до 300 долларов”. Только 1,2% респондентов заявили, что готовы платить более тысячи долларов ежегодно. После этого я полез в книгу Петера Меркля “Германская унификация в европейском контексте” (German Unification in the European Context) в которой, в частности, изложена история мнений жителей ФРГ по отношению к идее возрождения единой Германии – объединения с ГДР. Итак, в 1980-е годы чуть более половины западных немцев считали, что объединение должно быть целью внешней политики ФРГ. В октябре 1989 года – буквально накануне падения Берлинской стены – только 24% жителей ФРГ ожидали объединения страны в течении ближайшего десятилетия. Когда процесс распада ГДР набрал обороты, западные немцы стали выражать опасения, что это приведет к проблемам с работой и жильем. 74% поддерживали объединение с ГДР и помощь соплеменникам только при условии, если это не приведет к повышению налогов. Я ни в коем случае не социолог, но контраст уж слишком заметен: россияне значительно больше корейцев и немцев образца 1980-х заинтересованы в присоединении территорий, которые считают своими. И ради этого они готовы идти на личные финансовые жертвы, хотя их уровень жизни уступает, и современному южнокорейскому, и уровню жизни в ФРГ тридцатилетней давности. Интересно почему?

Denis Dragunsky

В КОММЕНТАРИЯХ ПИШУТ:

«Понятно стремление читателя оградить себя от чтения депрессивной литературы». В условиях повседневного стресса хочется чего-то веселого, игрового…

Понятно.

Ох, сколько я этого слышал в Америке 1990-х! Как заведешь разговор о чем-то тяжелом, о Руанде или Уэйко, тотчас твой собеседник делает брови домиком:

– Oh, it’s so depressing!

Вот и к нам пришло. В последние годы всё чаще встречаю людей, исповедующих – как бы это сказать по-русски? вот – «психологический эскапизм». Разговоры о проблемах страны или не слишком близких людей тут же пресекаются:

– Я стараюсь ограждать себя от тяжелых, неприятных вещей.

То есть от трудных мыслей.

Идея ясна: Кругом столько стресса! Жить так трудно! Дайте мне отвлечься! Или, как минимум, не нагружайте меня чужими проблемами.

Я понимаю этих людей.

Я понимаю человека, который, вместо того, чтобы сесть и подумать, как жить дальше, как выбраться из нужды, как поднять детей, помочь старикам-родителям, сделать хоть какой-то ремонт, пойти к врачу, потому что одышка замучила… – вместо этого он покупает бутылку водки, чтобы вот сейчас, сию минуту хоть ненадолго стало хорошо, спокойно и даже отчасти весело.

Это понятно, повторяю. Но это как-то уж очень незрело.

Господа, друзья, товарищи!

Интересуйтесь тяжелыми проблемами!

Иначе проблемы заинтересуются вами.

Собственно, уже заинтересовались. Вы просто пока не чувствуете.

Вот так.