Фантомное оружие. Как Украина теряла обороноспособность

Мы постоянно говорим об оружии. Просим оружие, требуем оружие, радуемся оружию, умеем отличить БТР от МТЛБ и Абрамс от Леопарда. Но еще совсем недавно мы с вами не знали об оружии почти ничего. Не знали, сколько ее в стране, сколько должно быть, и куда делась та, что была.

Собственно этот вопрос неоднократно задавали украинцам и западные журналисты и блоггеры: почему вы постоянно требуете оружие? Где девалась ваша собственная? Ну, и кроме того, что в такой войне не хватило бы никакого собственного оружия какой-либо среднестатистической стране, давайте все же попробуем разобраться: куда она делась, наше оружие?

Независимость, купленная ценой безопасности. Почему Украину заставили резать танки?

Когда СССР распался, каждая страна получила в военное и экономическое наследие те предприятия и вооружения, которые были размещены на ее территории. Украина получила одну из крупнейших военных группировок в Европе, ядерное оружие, мощный флот, авиапарк, и ряд других современных (и не очень) вооружений.

Все время существования нашего государства все эти вооружения постоянно сокращались – так, что к началу войны мы подошли, как любят говорить в вайбер-чатах, голые-босые. У нас много и достаточно экспертно говорят о потере ядерного оружия. Но, кроме ЯО, было и множество других вооружений, от которых мы отказывались. Иногда это официально прописывалось в международных договорах и требованиях Украины, иногда это было частью соглашений по экономической поддержке, а иногда украинское оружие становилось частью очень мутных схем, которые проверяли первые главы нашего государства.

13 декабря 1991 года новоизбранного Президента Украины Леонида Кравчука провозгласили Верховным Главнокомандующим Вооруженных сил, в которые на тот момент входили: 21 дивизия (14 мотострелковых, 4 танковых и 3 артиллерийских), 8 артиллерийских бригад, 1 бригада ПВО, 4 воздушные армии, 7 полков боевых вертолетов.

В общей сложности – 980 тысяч военнослужащих, 7200 артиллерийских систем, более 500 боевых кораблей и судов, 1500 боевых самолетов, более 1000 единиц тактического ядерного оружия и 176 межконтинентальных баллистических ракет. Кравчук должен был выглядеть довольно грозно, но, наверное, он себя так не чувствовал. Ибо большая армия – это большие деньги, а денег не было. Кравчук вооружился «принципом разумной достаточности» и начал сокращение армии.

ВСУ с самого начала создавались как нейтральная, сокращенная и безъядерная версия армии СССР. Еще в 1990 году был принят Договор об обычных вооруженных силах в Европе. Его подписантом был Советский Союз, но потом квоты «расписали» по республикам СССР. Для Украины лимиты касались не только ядерного оружия, но и личного состава – уменьшения численности войск до 450 тыс. человек, танков – до 4080, боевых бронированных машин – до 5050, артиллерийского орудия калибра свыше 100 мм – до 4040, ударных вертолетов , боевых самолетов – до 1080 года.

Куда подевались остатки? Личный состав частично расформирован, а часть вооружений (в том числе и ядерное – до 1996 года) была передана Российской Федерации как официальной правопреемнице СССР.

Кстати, Россия тоже подписывала Договор об обычных силах, но в 2007 году приостановила в нем свое участие. Именно так, за год до нападения на Грузию.

В том же 1991 году в Украине утвердили Концепцию обороны государства и строительство ВСУ. В этом документе снова отметили внеблоковость и нейтральность.

В самих Вооруженных силах бушевал беспорядок. Дело в том, что во времена СССР армия была сверхмощным инструментом денационализации и превращения отдельных украинцев, белорусов, грузин и казахов в «советского человека». Никто никогда не служил там, где родился и жил. В октябре 1990 года в Украине началась Революция на граните, и одним из требований протеста было принятие закона, не позволяющего призывать украинских мужчин в воинские части за пределами республики. Но на момент, когда СССР развалился, в армии по-прежнему оставался смешанный контингент. Солдаты и офицеры должны быстро принимать решения о том, в каком государстве они остаются жить и служить, кому переприсягать и присягать ли вообще.

Кадровые пертурбации, переподчинение подразделений, возвращение одних офицеров и увольнение других тормозили реальный процесс создания Вооруженных сил и усиливали энтропию в молодом государстве, нашпигованном оружием до краев. Можно представить себе, сколько переживаний это вызвало у международного сообщества, и как наверняка давили на того же Кравчука, требуя немедленного сокращения вооружений.

Собственно, и сам Кравчук, и дипломаты неоднократно упоминали это давление. В основном речь шла, конечно, о ядерном оружии. Но когда от Украины получили принципиальное согласие на отказ от ядерного статуса, международные партнеры потребовали и сокращения конвенционных вооружений, особенно дальнобойных ракет.

В 1992 г. Верховная Рада ратифицировала Договор об обычных вооруженных силах в Европе, в котором определялись уровни численности вооружения и военной техники для стран НАТО, бывшего Варшавского договора и бывших республик СССР. Численность армии Украины сократили до 400 тысяч. Порезали на металл и вывели из строя 5300 танков, 2400 боевых бронированных машин и 477 боевых самолетов. Все эти уступки, вместе с вывозом из Украины ядерного оружия и уничтожением пусковых станций, должны продемонстрировать западным партнерам, насколько цивилизованным и предполагаемым партнером является Украина.

Но этого, очевидно, недостаточно.

В декабре 1991 г. в отношении Украины и других стран так называемого СНГ начала действовать Программа совместного уменьшения угрозы, разработанная с участием Министерства обороны США. Эта программа предусматривала уничтожение ядерного, химического, бактериологического и других видов оружия массового поражения, ликвидацию излишков обычных вооружений, внедрение механизмов контроля за распространением оружия, пропаганду разоружения, перевода военных мощностей и технологий на мирные рельсы.

США и страны Западной Европы после развала СССР не только пытались лишить бывшие республики максимального количества оружия, но и делали все возможное для того, чтобы снизить потенциальную агрессивность новых стран. Очевидно, они не столько боялись того, что условная Беларусь нападет на условную Францию, как того, что вчерашние «братские навеки народы» начнут делить ресурсы и территории, и одна шестая часть суши погрузится в кровавый мрак. (бред!)

Между прочим, такое развитие событий со вспышкой военных действий было вполне вероятным. Выгодоприобретателем должна быть Россия, вспоминал первый министр обороны Украины Константин Морозов.

«Москва рассчитывала сохранить единую советскую армию как последнюю попытку сохранения какой-либо формы Союза. Для этого она принимала множество мер: навязчиво согласовывала с нами общие задачи, систему призыва и комплектования, образования, связи, обеспечения и т.д. Когда там осознали необратимость украинской политики, начались ограбление складских запасов материальных средств. В то же время в войсках развернули безумную пропагандистскую кампанию против украинской присяги, активировались силы противодействия созданию нашей собственной армии. Появлялись антиукраинские общественные организации, в том числе среди нелояльных офицеров. Это были серьезные вызовы для Украины, в частности, связанные и с рисками потерять только провозглашенную независимость», – рассказывал Морозов.

Украина добросовестно выполнила все условия разоружения, предусмотренные международными договоренностями. В то же время Россия – получая средства на разоружение от США – никуда не спешила. В марте 2002 года США прекратили финансирование «Программы совместного уменьшения угрозы» для россиян из-за того, что Россия скрывала сведения о своем химическом и биологическом оружии. Иными словами, Москва получила от США деньги, от Украины – ядерное и конвенционное оружие, однако сама, вероятно, сумела сохранить значительную часть неконвенционных вооружений, которые, согласно международным договорам, должны быть уничтожены. Невероятно, не правда ли?

Украина же и дальше шла по пути мирного государства. Через три года после обретения независимости государство присоединилось к программам НАТО, которые предполагали, что в течение 12 лет у нас утилизируется 1,5 миллиона единиц легкого оружия и 133 тысячи тонн боеприпасов и 1 тысяча переносных зенитно-ракетных комплексов.

Кроме уничтожения вооружений, эти программы предполагали тесное сотрудничество с НАТО – совместные учения, кооперация, переход на новые стандарты. И, конечно, против этого активно выступали пророссийские силы. Коммунисты, социалисты, маргиналы-русофилы традиционно устраивали пикеты и истерики в СМИ во время совместных учений Украины и НАТО.

Особенно смешным сегодня кажется, что эти проекты предполагали не только разоружение и обучение, но и определенные гарантии безопасности от Альянса. В НАТО обязались консультироваться с любым партнером Партнерства ради мира, если он будет чувствовать угрозу своей территориальной целостности, политической независимости или безопасности.

В рамках этой программы, кстати, в Донецк приезжал Барак Обама – тогда еще сенатор – чтобы засвидетельствовать успешное проведение разоружений. Во время его визита украинцы бодро отрапортовали о том, как перерабатывают мины: взрывчатку – на промышленную взрывчатку, железо – на металлолом, а пластик – на детские игрушки.

“Кольчуги”, “Фаина”, российские спецслужбы: тотальная дискредитация украинской “оборонки”

Сегодня мы знаем: Россия все время готовилась к следующей войне. В отличие от остального мира и нашей с вами страны, в РФ не собирались разоружаться.

Учитывая нынешний опыт, нам легко осуждать руководителей Украины за неустанную демилитаризацию. Но в 90-х и нулевых Европа жила со стойким убеждением в том, что войны больше никогда не будет. По крайней мере, не в Европе. По крайней мере, не теми вооружениями, которые есть в наличии. Большинство теоретиков прогнозировали потенциальные войны как гибридные противостояния – экономические войны, кибервойны, террористические атаки, но не артиллерийские дуэли, не ковровые бомбардировки, не километры заминированных полей. Оружие несло все больше угроз, и оно не воспринималось чисто как инструмент защиты.

Определенно, украинское оружие тоже продолжало создавать угрозу. Несмотря на то, что наша страна старательно выполняла все договоры по разоружению, старых советских запасов оставалось достаточно для того, чтобы активно продавать ее в те страны, которые не могли позволить себе покупать качественное и современное западное оружие. В том числе и в те страны, где шли конфликты – Африку и Ближний Восток. И это также не могло не вызвать беспокойство мирового сообщества.

Украинская автоматизированная станция радиотехнической разведки «Кольчуга»

Давайте вспомним два ярких международных скандала с украинским оружием – один настоящий, и один – мистифицированный. Обе истории оказали существенное влияние на международный имидж Украины и заставили наших западных партнеров еще мощнее давить на правительство, требуя дальнейшего разоружения.

В 2008 году сомалийские пираты захватили судно «Фаина», перевозившее украинское оружие в Южный Судан. На борту корабля находился груз из 33 танков Т-72, реактивных систем залпового огня БМ-21 «Град», огнестрельного оружия и другого оборудования, официально предназначенного для Кении, а неофициально – для автономного правительства Южного Судана. Поставки производились в обход резолюций Евросоюза и ООН. И хотя в этой операции принимали участие не только украинцы, оружие на борту было именно украинским, и отгрузили его в порту Николаева.

Этот скандал разразился вскоре после «кольчужного скандала», который мировое сообщество еще не успело забыть. В 2002 году США обвинили Украину в поставках станций радиотехнической разведки “Кольчуга” в Ирак. Эта информация подтверждалась пленками знаменитого майора Мельниченко – сотрудника Управления государственной охраны, который, как утверждалось, делал записи в кабинете Президента Леонида Кучмы. Из этих записей следовало, что Кучма лично одобрил поставки оружия в Ирак.

После утечки этих данных США заморозили финансовую помощь Украине (говорилось в общей сложности о 54 млрд долларов) и пригрозили санкциями в случае, если продажа «Кольчуг» удастся доказать. Леонид Кучма – скомпрометированный не только скандалом с разведывательными станциями, но и убийством Георгия Гонгадзе – стал международным изгоем. В значительной степени именно этот скандал заставил Кучму к избранию «восточного вектора» международной политики. Путин и сателлиты России остались единственными партнерами Президента Кучмы, а значит и Украины.

«Кольчуги» в Ираке так и не нашли, но жребий уже был брошен – Кучма остался один на один со странами так называемого СНГ, без перспектив строить прогрессивные отношения с западным миром. В июле 2004 года Кучма исключил из военной доктрины тезис о том, что вступление в НАТО и Европейский Союз является конечной целью политики евроатлантической и европейской интеграции. Полным ходом шли переговоры о создании ЕЭП – единого экономического пространства с Россией, Белоруссией и Казахстаном. Также стартовала операция «преемник» – преемником Кучмы должен стать тогдашний премьер-министр Виктор Янукович.

Сегодня большинство аналитиков сходятся в том, что «кольчужный скандал» был спецоперацией российских спецслужб, организованной с целью срыва сотрудничества Украины с НАТО и прекращения сближения Украины и США. План сработал. Основными фигурантами с украинской стороны были Виктор Медведчук, Александр Мороз и майор Мельниченко – украинские деятели, о которых сегодня уже без сомнения можно говорить как о российских агентах.

Подобные скандалы повлияли на то, что имидж официального Киева на международной арене безнадежно испортился, и из добросовестного партнера в глазах Запада Украина превратилась в неконтролируемую коррупционную дыру в центре Европы. У которой необходимо забрать как можно больше оружия, потому что они не способны справиться с ним.

Ядерное разоружение: почему «развести» Украину было так легко

Мы забежали вперед, объясняя утрату множества конвенционного вооружения в первое десятилетие независимости. Давайте вернемся к ядерному оружию.

Как мы уже упоминали, после провозглашения Независимости Украина отметила свой нейтральный и безъядерный статус. По воспоминаниям Леонида Кравчука и первых дипломатов Украины, другого выбора у украинцев просто не было.

«На моей памяти позиции Соединенных Штатов и России по украинскому вопросу редко совпадали. Так вот, это был первый и едва ли не единственный случай, когда США и РФ выступали одним фронтом, – вспоминал дипломат Александр Чалый. – Причем лидером в давлении на Украину были именно Штаты. Россия играла вторым номером. Не исключаю, что если бы Украина, Беларусь или Казахстан противились, Россия получила бы карт-бланш от Запада на применение военной силы, чтобы изъять или взять под контроль ядерный потенциал в бывших союзных республиках». Скорее всего, это ангажированное мнение дипломата, который всегда отличался пророссийскими взглядами, но он отражает тот экспертный дискурс, который царил в те времена.

Такого же мнения придерживается и историк Сергей Плохий. Во многих интервью Плохий уверял, что безъядерный статус в значительной степени обеспечивал независимость Украины.

«На международной арене украинские шансы на признание независимости и поддержка независимости были тесно связаны с гарантиями внеядерного статуса Украины… нации – одним словом никак», – комментировал Плохий.

Леонид Кравчук упоминал об этом неоднократно: без отказа от ядерного оружия не было бы независимости. Мир просто не признал бы суверенитет нового государства, мы не имели бы финансовой и институциональной поддержки, и уже через несколько лет такой независимости государство бы сколапсировало.

Трудно сегодня говорить о том, не преувеличение ли это, и за несколько лет мир бы не смирился с тем фактом, что есть ядерная Украина. Возможно, у тогдашних лидеров просто не хватило субъектности для того, чтобы отстаивать свою позицию. Но можно попытаться поставить себя на их место: им не на что было опереться, у них не было опыта создания государства, опыта настоящих международных переговоров и интриг на самом высоком уровне, не было уверенности в себе, и главное – совсем не было денег и ресурсов, чтобы это оружие содержать и обслуживать.

«Мы знали, что мы боеголовками не управляем. У меня не было черного чемодана: он был в Москве. Я мог только по телефону говорить с командующим ракетной армией. Он мог выполнять или не выполнять мои просьбы, не говоря уже о доверенности: это нереально было. Ядерное оружие находилось за пределами контроля Украины», – утверждал Кравчук.

В 1997-1998 годах должен был пройти срок обслуживания установленного в Украине ядерного вооружения. Воспроизведение ядерного цикла требовало невероятных бюджетов и времени, которых у Украины не было.

Ядерное оружие договорились передать России, в обмен Москва должна была несколько лет поставлять топливо на украинские АЭС. Соединенные Штаты предоставили средства на дезактивацию пусковых установок. Страны-гаранты заключили Будапештский меморандум для обеспечения суверенитета Украины. Этот документ подписывал уже не Кравчук, а Леонид Кучма. Впрочем, Кравчук дожил до того времени, когда стало ясно, что Будапештский меморандум – это синоним безответственной лжи, и Украина абсолютно беззащитна перед лицом вооруженной до зубов ядерной России. Хотя, конечно, в 90-х казалось, что ЯО – это скорее чемоданчик без ручки, который можно выгодно продать.

И было что продавать. Украина унаследовала от СССР третий в мире по мощности и количеству боезарядов арсенал ядерного оружия. 176 межконтинентальных баллистических ракет и пусковых шахт, от 1514 до 2156 боезарядов стратегического оружия, от 2800 до 4200 тактических ядерных боезарядов и от 30 до 43 тяжелых бомбардировщиков. Неопределенность в оценках количества связана с тем, что украинские политики и сами не знали, сколько ядерного вооружения хранится на территории молодого государства: это был секрет Москвы. Юрий Костенко, который тогда возглавлял рабочую группу Верховной Рады по подготовке к ратификации Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (START-1), утверждает, что всего в украинском тактическом и стратегическом оружии было 67-85 тонн оружейного плутония и 80-102 тонны.

Этот арсенал стоил невероятных денег. Но эти запасы отдали за ядерное топливо для украинских АЭС, договор, который не стоил бумаги, на которой был подписан, и международное признание независимого Украинского государства.

Впрочем, речь идет о стратегическом вооружении. А тактическое ядерное оружие было вывезено в Россию в самом начале независимости. В декабре 1991 года в Алма-Ате Кравчук, Ельцин, Шушкевич и Назарбаев подписали соглашение «О совместных мерах по ядерному оружию». Этот документ регламентировал транспортировку с территорий Украины, Белоруссии и Казахстана тактической ЯЗ в Россию до 1 июля 1992 года. Количество вывезенных ракет – неизвестно.

В октябре 1993 г. произошло еще одно важное событие – был подписан договор о технической и финансовой помощи Украине для уничтожения ядерного оружия. Пусковые установки должны были дезактивировать, как и часть арсенала, который исходил из срока эксплуатации. США перечисляли Украине на утилизацию $175 млн. Работы должны были проводиться под пристальным наблюдением американских специалистов – чтобы ни один обогащенный атом не потерялся.

И хотя на момент подписания договора большая часть ядерного оружия уже была вывезена в Россию, американцы все еще ожидали от Украины неожиданностей. Дело в том, что, несмотря на рамочные договоренности, Украина и Россия не могли прийти к согласию и продолжали спор. Москва отказывалась компенсировать Украине стоимость ракет. Россияне утверждали, что за уран они ничего не должны, поскольку ядерный арсенал и так принадлежит им. Украинская сторона требовала значительной компенсации за отказ от безопасности. Переговоры двигались по кругу, пока у американцев не лопнуло терпение.

В 1994 году, когда в Украине уже готовились к первой настоящей предвыборной президентской кампании (в которой Кравчук проигрывает Кучме) Билл Клинтон прилетел в Киев, и на аэродроме в Борисполе встретился с тогдашним Президентом. Свидетели утверждают, что он кричал на Кравчука и требовал заключения всех необходимых договоров, немедленной передачи и уничтожения всего ядерного вооружения и сопутствующей инфраструктуры, а также угрожал тотальной международной блокадой Украины. Перед предстоящими выборами Кравчук решил не рисковать, и через три дня в Москве подписал трехстороннее соглашение об окончательной передаче всех ядерных вооружений.

В то же время, украинские дипломаты добились хоть и незначительных, но возмещений. Россия должна была предоставить Украине тепловыделяющие сборки для атомных электростанций, а также брала на себя обязательство уважать независимость, суверенитет и территориальную целостность соседского государства и обещала воздерживаться от применения силы или экономического принуждения к изменению границ. Россияне на все это согласились – хотя, очевидно, уже тогда не собирались соблюдать договоренности.

После подписания соглашения Кравчук вернулся в Киев, а Ельцин с Клинтоном остались в Москве и под камеры праздновали снижение ядерных угроз. Было совершенно очевидно, кто в этом соглашении лузер. Недавно Клинтон признал, что он был неправ и что чувствует себя виноватым из-за того, что заставил Украину к этим договоренностям. Возможно, именно об этом он вспоминал – как кричал на Кравчука в заледеневшем Борисполе, чтобы потом пить шампанское с Ельциным в Ново-Огарево.

Для того чтобы лучше понимать, в каких условиях и как происходило ядерное разоружение Украины, стоит обратить внимание на тот же процесс в других странах. Мы обычно воспринимаем наш опыт как уникальный – но это не так. Параллельно с Украиной такое же разоружение происходило в Казахстане и Беларуси. И если анализировать эти процессы комплексно, то ситуация становится понятнее.

И Казахстан, и Беларусь испытывали аналогичное влияние со стороны США и России. К тому же и Казахстан, и Беларусь тоже пострадали от ядерного влияния, поэтому мнение широкой общественности в этих странах было однозначно на стороне ядерного разоружения.

Украина и Беларусь испытали невероятное разрушительное влияние от взрыва на Чернобыльской АЭС. Но Казахстан пострадал не меньше. Все время, пока СССР разрабатывал и совершенствовал свое ядерное оружие, полигоном для испытаний был именно Казахстан.

На момент распада СССР (а Казахстан, напомним, был последней республикой, вышедшей из состава СССР) на казахской территории хранились 104 межконтинентальных баллистических ракеты SS-18 «Сатана», и каждая была оснащена 10 ядерными боеголовками. Там было 40 стратегических ядерных бомбардировщиков, способных доставлять в цели 320 ядерных боезарядов, а также 650 единиц тактического ядерного оружия. Таким образом, совокупный ядерный арсенал, расположенный на территории Казахстана, превышал 2 тысячи боезарядов. Этот арсенал должен был держать оборону с востока – от ядерных Китая, Пакистана и Индии.

Что важнее нашей истории, на территории Казахстана располагался Семипалатинский ядерный испытательный полигон. На нем впервые было проведено испытание советского атомного оружия. В общем, между 1949 и 1963 годами на полигоне было совершено 459 ядерных взрывов, и 113 из них – атмосферных, то есть открытых. От последствий этих взрывов пострадали более 500 тысяч жителей Казахстана. Испытания проводились не только в Семипалатинске – несколько ядерных взрывов провели «в мирных целях» вблизи Актюбинска в 1970-80-х годах и на полуострове Мангишлак в 1950-60-х.

Кажется, если кто и имел право на то, чтобы оставить себе ядерное оружие, то это был Казахстан. Но казахский суверенитет в те годы был еще более взвешенным, чем украинский, поэтому для Нурсултана Назарбаева торговля ядерным статусом стала, по сути, единственной возможностью получить независимость.

Казахстан за счет отказа от ядерного статуса получил значимые инвестиции от США. Денежные средства должны были пойти на то, чтобы ликвидировать последствия испытаний, обезвредить и вывезти из страны большое количество загрязненных материалов. Кроме того, в США опасались, что Казахстан может поделиться своим достоянием с Ираном, поскольку эти страны всегда имели тесные культурные и политические связи. Поэтому за казахским арсеналом следили еще более внимательно, чем за украинским.

Тем не менее, Назарбаев отчаянно торговался за компенсации и гарантии безопасности, которые Россия не хотела предоставлять Казахстану так же, как и Украине. Более того, Казахстан шел за Украиной шаг в шаг – Назарбаев требовал того же, что просили для себя в Киеве. Российское нежелание возмещать Украине стоимость оружия обусловливалось еще и тем, что русские понимали – любые уступки завтра будут умножены на два.

Наконец, результаты для казахов были примерно такими же, как и для украинцев – с той разницей, что Казахстан получил дополнительные средства от продаж в США обогащенного урана и контракты на поставки в будущем. Ведь Казахстан добывает уран, и это одна из важных статей его экспорта. Эта промышленность также стала рычагом давления – МАГАТЭ поставило условие, что казахи не смогут продавать свой уран никому в мире, если не откажутся от ядерного статуса. Так и вышло. Казахстан подписал тот же Будапештский меморандум и отдал России всю свою ЯЗ.

Так поступила и Беларусь – но очень тупо. Беларусь не получила ответных возмещений, никаких инвестиций в очистку среды или развитие экономики. Шушкевич еще в Беловежской пуще пообещал Ельцину даром отдать все сразу. В 1994 году к власти пришел Александр Лукашенко и на последнем этапе процесса разоружения попытался все остановить, оставив оружие. Но Минск получил крепкого дипломатического пинка от России и США, и в 1996 году – так же, как и в Украине – в Беларуси завершился процесс ядерного разоружения.

Но даже потеря ядерного оружия не была такой позорной, необъяснимой и необязательной, как потеря Украиной Черноморского Флота. Лишение ядерного статуса имело свои предпосылки, у него была политическая целесообразность, на Украину оказывалось безумное международное давление, существовал консенсус политических элит, в том числе элит национал-патриотических. Что случилось с флотом? Его отдали гопым коллекторам за микрокредиты.

Перед началом этой детективной истории важно добавить контекст.

После распада СССР лидеры так называемого СНГ договорились создать Объединенные вооруженные силы Содружества Независимых Государств. Этот кратковременный военный союз задумывался как временное образование. Его главной и, по сути, единственной задачей был надзор за ядерным оружием СССР – до тех пор пока оно всё не станет российским. Сами силы состояли из ракетных войск, и, вероятно, подразделений военной разведки, которые должны были следить за перемещением боеголовок по территории бывшего СССР.

Но в 1992 году Леонид Кравчук неожиданно согласился с тем, чтобы в списке имущества Объединенных вооруженных сил СНГ оказался Черноморский флот. Никакие предварительные документы этого не требовали. Еще в октябре 1991-го Верховная Рада Украины признала флот украинским – полностью. Однако оказалось, что Кравчук решил юрисдикцию ЧФ, сделав его общим имуществом – а значит, имуществом, которое можно делить. И это притом что все ядерное оружие вывезли из флота еще в 1991 году.

Черноморский флот составлял около 10% в общей мощи советского флота и объединял более 1300 соединений, частей, подразделений и учреждений, а также более 70 тысяч личного состава.

На воде находилось 105 боевых кораблей, 69 боевых катеров, 48 кораблей специального назначения, 191 морское судно снабжения, 470 катеров и рейдовых судов снабжения, 883 надводных судов общей водоизмещением около 560 000 т.

Морская авиация наземного базирования составляла 170 боевых самолетов, 19 самолетов и 115 вертолетов противолодочной авиации, 35 транспортных самолетов и вертолетов.

За ЧФ было закреплено 65 000 гектаров земли.

За время спора между Украиной и Россией в период неопределенности с баланса Черноморского флота по разным причинам списали 788 судов. Впрочем, условия и обстоятельства списания намекают на то, что все эти суда просто перевели в другие подразделения флота России. То есть даже если бы договориться не получилось – Россия тихо воровала корабли из Севастополя.

Черноморский флот с момента распада СССР стал камнем преткновения в отношениях Украины и России. И Кравчук, и Ельцин говорили о том, что весь флот бесспорно и полностью принадлежит их государствам.

При этом Ельцин успел назначить главнокомандующим Черноморским флотом бывшего главнокомандующего ЧФ СССР Игоря Касатонова, что сразу вызвало недоверие со стороны Украины. Тем не менее, Касатонов не торопился с принятием присяги, зная, что большинство личного состава склоняется к тому, чтобы присягнуть Украине. В конце концов – как считается, из-за промедления украинской стороны – россияне склонили Касатонова на свою сторону, и он приказал присягать России, пока вопросы по флоту не решат политики.

Переговорная позиция Украины становилась хуже каждой неделей. Россияне не только захватили флот, но и подвесили статус Крыма, в частности благодаря тому, что вовремя смогли переманить Касатонова. Очень трудно вести переговоры с позиции силы, когда весь твой флот на полуострове развевается флагами другого государства.

В декабре 1992 года Государственной думе РФ было поручено рассмотреть вопрос о российском статусе Севастополя. И в 1993 году депутаты приняли постановление “О статусе города Севастополя”, в котором отметили, что “город-герой” принадлежит РФ, поскольку город не передавался в 1954 году в состав УССР.

В то же время начала громко раздаваться риторика, к которой мы впоследствии привыкли – о том, что военная мощь России невозможна без Черноморского Флота, что Крым – «исконно русский», и что его «подарил пьяный Хрущев», а потому п’ Ельцин должен забрать обратно.

Тогда же впервые выплеснулась карта, которой в будущем будет бито множество украинских инициатив, попыток Украины стать частью Европы, построить прозрачную экономику, защититься от посягательств России на украинский суверенитет. Долги за газ.

В апреле 1992 года Кравчук и Ельцин подписали соглашение, которым договорились ввести мораторий на односторонние действия в вопросах флота. Но это произошло уже после односторонних действий России, поэтому Украина оказалась в слабой позиции. Еще через несколько месяцев стороны подписали Ялтинские соглашения, согласно которым флот должен был разделиться. Первая партия была проиграна. Украина, которая имела право на весь ЧФ, расположенный на своей территории, официально согласилась его делить.

Очередное соглашение в Москве от 17 июня 1993 г. закрепило намерение сторон поделить флот по формуле «50/50». А уже в августе в Массандре состоялись судьбоносные переговоры, на которых в один пакет объединили договоренности по долгам за газ и распределению Черноморского флота. Переговорную группу возглавлял Кравчук, а премьер Кучма был его правой рукой. Стороны договорились, что 50% ЧФ будет принадлежать России, а часть Украины передаст России в качестве расчета за газовые долги. Еще часть официального Киева согласился продать. То же касалось и инфраструктуры флота. И да, речь шла о явно заниженной стоимости.

1993 год, прошло всего два года независимости. Цены на газ были довольно низкими – но долги Украины уже составляли более 800 миллионов долларов. Газпром угрожал прекратить поставки топлива в Украину. Вместе с угрозой забрать все силой это создавало дополнительное давление на украинские власти.

Но несмотря на то, что Кравчук и Кучма старательно делали вид, что они не имели другого выбора, и что цены были оправданными – их аргументы не звучали убедительно даже для 1993 года.

После окончания переговоров Кравчук с Кучмой получили волну – как сказали бы сейчас – хейта от самих военных, и решили немного притормозить, по меньшей мере, в риторике. Кравчук уточнял, что он не совсем имел в виду, и что Украина может продать весь флот, а может и не весь, это еще предмет торга. Но всеобщая атмосфера поражения уже накрыла украинских военных.

Министр обороны Константин Морозов заявил, что никакой продажи не будет – будет разделение, после которого все российские корабли должны забраться из Крыма. Вскоре после этого заявления Морозов не является министром обороны. Военные были недовольны. Озвучивались угрозы обратиться в Международный суд с иском против России из-за мошенничества. Командование морской пехоты заявило, что экономические просчеты государственных деятелей нельзя компенсировать продажей украинской земли и противоречащими государственным интересам уступками.

Именно после этого соглашения западные «кремлеведы» начали говорить о том, что, похоже, СССР будет восстановлен: слишком бодро Россия отвоевывала у Украины принципиальные позиции одна за другой.

Сам Константин Морозов так вспоминал Массандровские соглашения: «Я всегда был сторонником демократического контроля над армией. Но в том случае Министерство обороны было намеренно отстранено от подготовки решения, а Верховная Рада о нем узнала постфактум. Все произошло во время встречи президентских делегаций Украины и России в Массандре, 3 сентября 1993 года. Руководство государства в тот день заискивающе сдало ЧФ в пользование РФ с базированием в Украине. Чиновники московской делегации на украинской земле вели себя вызывающе, исходя из якобы уже решенной проблемы, унижали Украину, наши же государственные мужи сидели молча. Мои официальные возражения оставили без внимания. Позже их назвали «личным мнением» и даже объяснили моей «нелюбовью к русским братьям»».

В июне 1995 года в Сочи было подписано еще одно важное соглашение, в котором было зафиксировано, что Украине останется 18,3% Черноморского флота, а в Российской Федерации – 81,7% из числа кораблей и судов, зафиксированных по состоянию на 3 августа 1992 года. И это без учета уже украденных Россией почти 800 судов.

Пока шли переговоры, постоянно происходили провокации. В Крыму бесновался сепаратист Юрий Мешков. Были заявления российских политиков о том, что нужно забрать весь Крым, были издевательства российских военных над украинскими, были попытки провести на полуострове референдум об отлучении от Украины, были попытки крымских властей перевести часы на московское время.

На этом фоне Украина уступила не только большую часть флота, но и лучшую. Новейшие суда, самые большие, боеспособные и с качественным оборудованием – все они оказались в руках Москвы. Большинство из этих трофеев Россия все еще использует, конечно же, против нас. А 2/3 украинского флота вскоре исключили из боевого состава, и суда списали как утратившие тактико-технические характеристики.

России добрались не только суда, но и авиация, вооружение, оборудование, инфраструктура и территории. Россияне активно использовали даже те инфраструктурные объекты, которые ни в каких соглашениях прописаны не были, и не платили за них должную аренду – фактически оккупировали часть территории Украины еще в начале 90-х.

Окончательно процесс разделения Черноморского флота вместе со всеми базами, складами, аэродромами и даже детскими садами для потомков российских офицеров завершили в 1997 году – 28 мая Украина и Россия подписали Соглашение о статусе и условиях пребывания ЧФ РФ. Этот договор, в частности, узаконивал базирование российского флота в Крыму на 20 лет до 2017-го. И, да, в пакете с этими уступками шли договоренности о расчетах за газовые долги.

Кучма снова оправдывался. К примеру, в 2006 году он так объяснил смехотворные цены, за которые продали флот: «Сегодня хорошо размышлять, что можно было другой договор подписать, другую арендную ставку поставить. А вспомните 97-й год, в каком состоянии находилась страна. Развертывался мировой кризис, мы тоже, в принципе, стояли на грани дефолта. Кто тогда считал цену крымской земли? Следовало принимать решения, исходя из существующей социально-экономической ситуации. Но главное даже не в этом. Вопрос Черноморского флота – одна из составляющих Большого договора.

К моменту вторжения россиян в Крым в 2014 году Военно-морские силы Украины выглядели жалкими. Из 32 судов 15 уже были потеряны. Будущий министр обороны Михаил Ежель, возглавлявший украинские ВМС с 1996 года по 2003 год, сделал все для того, чтобы от флота остался только призрак. Ежель, кстати, имеет подозрение по статье о государственной измене и сейчас скрывается в Беларуси. Там он некоторое время был послом, а когда против него завели дело, попросил Лукашенко о политическом убежище.

Ежель утилизировал как минимум два фрегата, два корвета, ракетный катер и малый десантный корабль. Многое было продано, списано. И 2014 мы встретили с 1 фрегатом, 7 корветами, 2 ракетными катерами, 2 десантными кораблями, 2 кораблями управления, 2 морскими, 2 базовыми и 1 рейдовым тральщиком и 75 вспомогательными судами и катерами рейдовой службы. Нам остались одна бригада морской авиации, бригада береговой обороны и отдельная бригадная артиллерийская группа.

Вспоминая то, какой беспозвоночной и бессубъектной была позиция Украины по вопросам безопасности, особенно в Крыму, понимаешь, почему Путин был настолько уверен в том, что он без проблем захватит полуостров.

Распродаем остатки и живем по остаточному принципу

Все время существования ВСУ, до начала войны в 2014 году, украинская армия только сокращалась.

Вооруженные силы финансировались по остаточному принципу, при малейшем случае имущество списывалось или продавалось, а численность личного состава уменьшалась. Под это постоянное сокращение писались программы и стратегии развития – они должны обосновать эту халатность экономической необходимостью и политической целесообразностью.

Первая Военная доктрина Украины с 1993 года объявляла о внеблоковом и безъядерном статусе. Впрочем, тогда Украина еще имела многочисленные военные потуги, флот, полноценную боевую авиацию, и даже отдала еще не все ядерное оружие. Из доктрины следовало, что боеспособность – одна из главных задач молодого государства, хотя и было непонятно – от кого именно мы собираемся обороняться.

Вторую Военную доктрину принял Президент Кучма в 2004 году, когда уже избрал своим преемником Виктора Януковича, и вся страна готовилась к президентским выборам. Украина уже видела революцию роз в Грузии и видела реакцию России. Угрозы должны быть более очевидными, чем в 1993-м. Однако эта доктрина оказалась гораздо менее воинственной. «Украина не считает ни одно государство своим военным противником, но считает потенциальным военным противником государство или группу государств, последовательная недружественная политика которых угрожает военной безопасности Украины», – в качестве примера.

Первая редакция доктрины Кучмы также предусматривала курс Украины на вступление в НАТО – но через несколько недель Президент удалил этот пункт.

Еще до этого в 1997 году Кучма утвердил Государственную программу строительства и развития ВСУ до 2005 года. В документе речь шла о модернизации вооружений и реформе системы военно-административного распределения. По факту реформой вновь оказалось сокращение личного состава и вооружений и смена названий, а на модернизацию не было денег.

Тогда же были созданы новые функциональные компоненты ВСУ: Силы сдерживания, Силы быстрого реагирования и части прикрытия государственной границы. Численность Вооруженных сил уменьшилась до 320 тысяч военнослужащих и 100 тысяч гражданских работников. На сухопутные войска приходилось 40% персонала; Воздушные силы – 24%; Военно-Морские силы – 8%; органы военного управления, военные учебные заведения и учреждения – 28%.

Существует вполне обоснованное мнение о том, что количество личного состава компенсируется мотивированностью и обученностью. Но с этим тоже были проблемы. За короткое время количество высших военных учебных заведений и военных кафедр уменьшили вдвое – с 60 до 31. В Минобороны решили оставить по одному базовому вузу для подготовки офицерского состава: Воздушным силам – Харьковский университет ПС имени Ивана Кожедуба, Военно-Морским силам – Академию ВМС имени Павла Нахимова в Севастополе. Офицеров оперативно-тактического и оперативно-стратегического уровня готовила Академия ВСУ в Киеве. Сухопутным войскам оставили два вуза-«опорника» – Академию сухопутных войск имени гетмана Петра Сагайдачного во Львове и Одесскую военную академию.

Поскольку сейчас мы настойчиво просим у всего мира авиацию, и размышляем о том, насколько эффективным может быть контрнаступление без самолетов, было бы интересно знать, что произошло с нашими самолетами? Вначале было, напомню, 1080 единиц – и это уже после первых сокращений. В 2001-2005 годах количество боевых самолетов уменьшилось с 874 до 575, а в боевом составе осталось 208. Но даже эта авиация почти не использовалась, и налет у пилотов составлял 10-20 часов в год.

Куда делись остальные? Самолеты были хорошим товаром, с удовольствием их забирала Россия в расчет за те же газовые долги. Бартеры как раз тщательно организовывала знаменитая ЕЭСУ и лидер одной партии, которая до сих пор присутствует в украинском парламенте.

Но ведь у нас была своя промышленность, мы сами производили самолеты! Что произошло с авиапредприятиями? Что они делали? А делали они преимущественно долги.

Даже если ориентироваться на разоблаченные правоохранительными и контролирующими органами нарушения (а они уличали далеко не все), то на официальном уровне, например, были выявлены многочисленные финансовые злоупотребления на киевском заводе «Авиант», который не смог отчитаться перед Министерством обороны о расходовании 100 млн грн , выделенных на программу военно-транспортного самолета Ан-70 То же из Ан-148 – 150 млн грн просто исчезли. Ни самолетов, ни денег, ни ответственности. Бывший генеральный директор Харьковского авиационно-промышленного предприятия Павел Науменко даже был приговорен к 10 годам лишения свободы за хищение госимущества в особо крупных размерах – там деньги тоже не превратились в воздушные суда. На этом фоне становится даже понятно почему Богуслаев у нас считался героем.

Параллельно со стройными военными доктринами и планами на получение качественного оружия собственного производства существовал невероятный и полный мир экспорта украинского оружия.

Проследить все транзакции за все время независимости Украины очень тяжело – если не невозможно – даже если примемся считать только официальные контракты. По данным расследовавшей этот вопрос парламентской комиссии, в 1989-94 годах Украиной было продано оружия на $32,4 млрд – то есть по $6,48 млрд ежегодно. Объемы реализации Украиной вооружений превысили реальные возможности всех мировых экспортеров оружия, за исключением США и России.

Далее тоже держали планку: только с 1994 по 1997 год украинская Государственная служба экспортного контроля выдала 6500 лицензий на экспорт оружия и военного оборудования, которое вывозили в 40 стран мира более ста украинских компаний. Экспорт оружия из Украины ежегодно увеличивался на 120-140%, что делало Украину одним из самых крупных вооруженных экспортеров в мире.

По данным парламентской комиссии, цены, по которым продавалось оружие, были искусственно занижены. Многие из этих лицензий выдавались во времена, когда правительство возглавляло Павел Лазаренко. Он лично следил за Службой экспортного контроля, и однажды признавался, что получал 10% от каждой операции, которая шла через его кабинет.

Кстати, немаловажный факт: глава «Укрспецэкспорта» 1998-2002 годов Валерий Малев погиб при обстоятельствах, крайне напоминавших спланированное убийство. А потом при таких же обстоятельствах – в автокатастрофе – погиб его предшественник и первый «оружейный барон» Украины Борис Марусич.

Впрочем, очевидно: выгоду от бесконтрольной продажи оружия получало множество украинских чиновников и военных. Странно, что после этого у нас хоть что-нибудь осталось, правда?

До 1997 года украинский рынок оружия напоминал магазин с неоновой вывеской «ЛИКВИДАЦИЯ ТОВАРА». В какой-то момент Украина вышла на второе, после России место по объемам проданного оружия в мире. Собственно, Государственная служба экспортного контроля Украины и появилась из-за того, что украинским властям настойчиво предлагали сбросить обороты и как-то ограничить своих вооруженных баронов. На контроль за оружием США выделили Украине целевые инвестиции, и уже в 1998 году ситуация улучшилась.

Кстати, Служба экспортного контроля доказала свою эффективность. Во время многих скандалов, одним из которых был и «кольчужный», работа и данные ГСЭКУ были веские аргументы в защиту Украины от необоснованных обвинений. Впрочем, адекватное мировому и внутреннему рынку оружия законодательство появилось в Украине только в 2003 году – после принятия закона «О государственном контроле за международными передачами товаров военного назначения и двойного использования». Украина была первым государством в СНГ, которое стало участником всех без исключения международных режимов экспортного контроля.

Но это не значит, что украинский рынок стал прозрачным и предсказуемым.

Например, в сентябре 2004 г. США наложили штрафные санкции на ряд иностранных компаний, в том числе и Запорожскую региональную внешнеэкономическую ассоциацию, за продажу военных технологий и вооружений в Иран.

С 1999 года ряд украинских компаний передал Ирану объекты или технологии, которые могут использоваться для создания оружия массового поражения или изготовления баллистических ракет. В Украине уверяли, что ракеты Х-55 – о них и идет речь – не продавались в Иран, а передавались российской стороне в рамках предварительных договоренностей, а уже россияне продали их иранцам, используя украинские документы и комплектующие.

Руководитель ядерных программ Центра исследований армии, конверсии и разоружения Алексей Бреус упоминал об оттоке из Украины не только ученых (на начало 2000-х – около тысячи ученых, в том числе 300 докторов наук), но и около 200 украинских ядерщиков на работу в Иран.

В то же время эксперт Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос считает, что сотрудничество Украины с Ираном было не таким интенсивным, как пытались показать некоторые наши партнеры. «История о сотрудничестве Украины и Ирана очень преувеличена и мистифицирована. В основном это касается строительства Бушерской АЭС на юге Ирана. Украина принимала участие в этом проекте в 90-х, туда действительно выезжали украинские атомщики. Но речь не шла о каких-то секретных технологиях – с нашей стороны это были специалисты по турбинам. В 1998 году Украина отказалась от участия в этом проекте под давлением США. В Штатах тогда пообещали какие-то новые технологии и разработки, инвестиции в нашу экономику и так далее. Но после того, как украинцы вышли из проекта, фактически ничего не произошло. Можно сказать, что это были пустые обещания», – комментирует Семиволос.

Кроме того, были еще «африканские скандалы», когда Украину обвиняли в том, что она поддерживает оружием антиправительственные группировки UNITA в Анголе, а украинские пилоты выполняли якобы рейсы по доставке повстанцам военного снаряжения. Украина оказалась в едином списке с государствами, участвовавшими в поставке оружия боевикам в обмен на бриллианты – Того, Руандой, Буркина-Фасо, ЮАР, Марокко, Болгарией.

Издание The Washington Times опубликовало целую серию статей, посвященных тайным контактам Украины с правительством Муаммара Каддафи в военно-технической сфере. Украинская сторона снова опровергала обвинения. И хотя доказательств снова не предоставили – появление публикаций о том, что Украина бесконтрольно и в обход санкций продает оружие в страны третьего мира, очень портило имидж нашей молодой демократии с красным оттенком.

В значительной степени «Кольчужный скандал», о котором говорилось в начале, стал возможным именно из-за того, что у него были предпосылки.

Мастодонт украинской «оборонки» Владимир Горбулин заявлял: как только Украина достигла отметки в $400-500 млн в продаже оружия, ее тут же обвинили во всех «оружейных грехах». «В течение десяти лет никаких нелегальных контрактов Украина не проводила. Украина не причастна как государство», – говорил Горбулин, на 2002 год – глава государственной комиссии по вопросам оборонно-промышленного комплекса. Горбулин утверждал, что в 1998 году экспорт оружия Украины увеличился до 125% по сравнению с предыдущим годом, в 1999 – до 145%, в 2000 – до 103%. Основными конкурентом Украины на рынке были Россия и Болгария, и украинцы подозревали россиян во лжи и провокациях с целью вытеснения Украины с рынка.

Кроме продажи оружия и боекомплекта, начало нового столетия ознаменовалось несколькими программами, которые предусматривали уничтожение украинского вооружения. В середине 2000-х арсеналы Украины содержали 760 000 тонн боеприпасов – при этом у 480 000 тонн вскоре должен был истек срок годности. В рамках своих международных обязательств Украина реализовала несколько программ по утилизации вооружения. В 2003 году было уничтожено 400 000 противопехотных мин, в 2006 году подписано соглашение об уничтожении 1000 единиц ПЗРК, 1,5 млн единиц стрелкового оружия и 133 000 тонн боеприпасов.

В конце концов, эра Кучмы завершилась, и вместе с ней ушло в прошлое много махинаций. Впрочем, сказать, что торговля оружием прекратилась и что прекратилась контрабанда оружия – нельзя. Сокращение армии тоже продолжалось.

Виктор Ющенко, придя к власти, вернул в стратегические цели Украины вступление в НАТО. Кроме того, обороноспособность продолжала снижаться. В 2004-2005 годах Вооруженные Силы Украины перешли из четырехвидовой структуры на трехвидовую: оставались Сухопутные войска, Военно-морские силы, а из Военно-воздушных сил и войск Противовоздушной обороны сформировали единые Воздушные силы. В Украине действовало три воздушных командования – «Запад», «Юг», «Центр» и меньшая тактическая группа «Крым». Командование «Восток» почему-то отсутствовало. Из трех оперативных командований остались только два – Западное и Южное, как будто граница с Беларусью и Россией не считалась приоритетной зоной обороны.

Численность ВСУ тоже потерпела сокращения – со 180 тысяч военнослужащих в 2005 году до 139 тысяч в 2012-м. Чем это оправдать, кроме вечного отсутствия денег? Представители национал-демократических сил еще при президентстве Леонида Кучмы сами охотно голосовали за законопроекты об уменьшении войск. Считалось, что Украина подстраивается под стандарты НАТО – принцип небольшой, но вышколенной армии. К тому же Виктор Ющенко был вполне прозападным и имел среди цивилизованных партнеров положительный имидж. Очевидно, после лет позорного унижения и игнора украинского руководства со стороны западных стран он рассчитывал на безопасность от союзников.

Кстати, в настоящее время сокращение и реформирование армии активно лоббировал тогдашний министр обороны Анатолий Гриценко. Тогда он мотивировал эти шаги необходимостью приблизить Украину к стандартам НАТО и переходом ВСУ исключительно на профессиональную основу. Но, как видим, в НАТО мы не вступили, но успеть армию успели.

Но стоит упомянуть, что даже там, где Виктор Ющенко мог существенно влиять на обороноспособность страны, он часто допускал непонятные решения. В 2007 году, на фоне договоренностей с Партией регионов, он назначил секретарем СНБО Раису Богатыреву – тогда еще шутили, что национальную безопасность у нас заботится дипломированный гинеколог. А еще раньше Ющенко доверил Совбез бывшему коммунисту, яркому представителю кучмистской эпохи Ивану Плющу. Совет нацбезопасности на десятилетие – не только для Ющенко, но и для его преемника Януковича – стал органом, в котором отсиживались чиновники, которых жалко было уволить.

Одной из поворотных точек для перспектив безопасности Украины был саммит НАТО 2008 года в Бухаресте. Фактически провал надежд на получение Плана действий по членству стал одним из крупнейших поражений для украинской армии и украинской дипломатии за всю историю независимости. Саммит проходил на фоне протестов, инициированных в Украине Партией регионов Януковича; против «ястребиной» политики Ющенко выступала и уже упомянутая партия Тимошенко.

Решение о непринятии Украины осталось на совести руководителей Франции и Германии Николя Саркози и Ангелы Меркель – кстати, ни своей вины, ни влияния Путина на собственные решения они до сих пор не признают. В качестве аргумента Меркель приводила совсем не состояние украинской армии, а то, что к такому повороту не готов украинский народ. Опираясь на опрос общественного мнения, канцлер тогда заявила Ющенко, что Президент пытается гнать украинский народ туда, куда он идти не хочет.

А через два года Президентом стал Виктор Янукович, пытавшийся превратить остатки украинской армии в подразделение российской. И ему это почти не удалось.

Во времена Януковича армию готовили уже не к обороне, а к сдаче. Было бы наивно анализировать документы этого периода – достаточно просто взглянуть на министров обороны.

Мы уже упоминали о Михаиле Ежеле – он возглавлял Минобороны с марта 2010 года до февраля 2012-го. Ежель активно выполнял задачу нивелирования всех реформ, которые происходили в украинской армии при подготовке к будущему вступлению в НАТО. Он активно отчуждал и продавал армейское имущество, он же занимался подготовкой и проталкиванием «Харьковских соглашений», когда срок пребывания Черноморского флота РФ в Крыму продлили на 25 лет – да! – в обмен на традиционную «газовую» скидку.

В Государственном бюро расследований утверждают, что проекты Харьковских соглашений Ежель даже не согласовывал с правительством и не заморачивался с правовой экспертизой. В парламенте из-за этих документов произошла кровавая драка, оппозиционные депутаты пустили в ход дымовые шашки. Брутальное голосование тогда называли окончательной сдачей Крыма. Наивная, настоящая была еще впереди.

Кстати, сам Леонид Кучма, стоявший по «флотским» договоренностям 1993 и 1997 годов, в 2010 году одобрил «Харьковские соглашения». «Это смелый шаг Януковича как Президента. Севастополь для России – не просто город, а символ. Пролонгация пребывания флота в Севастополе будет способствовать гармонизации двусторонних контактов, возвращению отношений с РФ к реальному стратегическому партнерству», – это мнение, подчеркиваем, дважды Президента Украины об украинской территории.

Но вернемся к министрам. С февраля по декабрь 2012 года Минобороны возглавлял Дмитрий Саламатин – гражданин России, переехавший в Украину только в 1999 году, а затем как-то очень быстро ставший народным депутатом от Партии регионов.

Сейчас Саламатин имеет подозрение в государственной измене – ему инкриминируют хищение имущества и снижение обороноспособности государства. И это довольно смешно, ведь своей настоящей родине он не изменял. Каденция Саламатина – это продолжение отчуждения имущества, и многомиллионные растраты и срывы экспортных контрактов, саботаж поставок в армию законтрактованной военной техники – проблемы были со всем, даже с едой.

Преемником Саламатина и уже последним довоенным руководителем Минобороны стал Павел Лебедев. Он даже не скрывал того, что является русским и считает себя русским военным. Кстати, он впервые попал в парламент даже не из-за «регионалов», а в составе партии Юлии Тимошенко. Как только Лебедев скрылся из Украины в 2013 году, он сразу оказался в Кремле. И можно представить, насколько много этот человек знал об украинской армии и насколько сильно это повлияло на обороноспособность нашего государства в начале войны.

В 2013 году на оборону в бюджете было выделено менее 1% ВВП. В предыдущие годы было уничтожено пять зенитных ракетных бригад, три бригады переформированы в полки, расформированы 12 зенитных ракетных полков. К концу 2013 года общая численность ВСУ составляла 120,9 тыс. военнослужащих и еще 44600 гражданских работников. В частности, Сухопутные силы на начало года сократили до 57 тыс. человек. У них было 686 танков, 72 боевых вертолетов, 2065 боевых бронированных машин, 716 артиллерийских систем калибром от 100 мм. Военно-морские силы имели на вооружении 17 боевых кораблей разной степени готовности. И проблемы были не только с оружием – жалкие дела были с связью, инженерными войсками, транспортным обеспечением, медицинской службой. Все это было уничтожено почти под ноль. И если несколько танков нужно показать на параде, то о рациях точно никто никогда не спросит.

Россия готовилась воспользоваться слабостью украинского государства. После того как сбежал Янукович, Россия взялась реализовывать свою давнюю мечту – захватить Крым.

В феврале 2014 г. после начала российской агрессии и.о. министра обороны Игорь Тенюх заявил во время заседания СНБО: «Мы не готовы к полномасштабной войне. Сегодня у нас нет армии. Она системно уничтожалась Януковичем и его окружением под руководством российских спецслужб. Сегодня мы сможем собрать из всей страны военную группировку численностью около 5 тысяч военнослужащих, способных выполнять боевую задачу. Их можем бросить в Крым, но это не решит проблему Крыма. Мы их там просто положим. А что делать с тысячами километров границы и подготовкой России к вторжению? Когда зайдут с утра со стороны Черниговской области, к вечеру уже в Киеве будут».

Наверное, Тенюх преувеличивал масштабы крушения, ведь следующий этап вторжения Украина смогла остановить. Но, несмотря ни на что, ситуация была действительно драматичной.

С 2014 года армия перестала восприниматься политиками исключительно как финансовое бремя, как обременительный атрибут государства. Украина девять лет находится в состоянии войны – на ВСУ снова начали выделять деньги, армии снова уделяют большое внимание, пытаясь ее увеличить и снова – реформировать.

К сожалению, злоупотребления в оборонной сфере не исчезли даже после начала войны. Об этом знают все, кто желает знать. И, наконец, показательно, что именно злоупотребление и коррупция в оборонной сфере стали одним из решающих аргументов против Петра Порошенко на выборах в 2019 году.

Путин, начиная широкомасштабное вторжение, говорил о «демилитаризации» Украины. Демилитаризация была последовательным планом действий России по отношению к нашему государству в течение десятилетий, и все действительно шло по плану, вплоть до 2014 года. А в 2014-м все для России пошло кувырком, и вместо получения безвольного анклава, который можно адсорбировать в течение десятилетия, россияне получили сопротивление и противника, который становился с каждым годом сильнее.

Сегодняшняя война должна научить нас многим вещам, в том числе и тому, что обороноспособность – это дело каждого из нас, а не только усатого замшелого министра обороны или очередной Раисы из СНБО.

Погрузившись в оружейные скандалы 90-х, о которых большинство из нас никогда не слышало, потому что они происходили где-то на страницах американских и европейских СМИ, понимаешь, почему россияне так активно используют тезис «украинцы продают налево американское оружие». Потому что знакомый всем в Европе и США нарратив, они читали об этом десятилетиями в важных изданиях.

Трудно отдавать себе отчет, что наше сегодняшнее выживание зависит от скандалов и злоупотреблений прошлого, от отвратительных и засланных мошенников пошиба Лазаренко или Ежеля. Частично истории, повлиявшие на формирование образа нашей страны, являются правдой, частично – это провокации россиян, а еще частично – полуправда. Потому что очень часто украинское оружие втемную продавали кровавым режимам такие люди, как Вадим Альперин – еще недавно гражданин Украины и Израиля, авторитет в российской мафии, друг Труханова и одиозный контрабандист без представлений о патриотизме или обязанности.

Когда война закончится, украинская армия будет гораздо сильнее, чем она была до войны. Но нужно позаботиться и о том, чтобы эта армия оставалась боеспособной, престижной, и соответствовала высоким стандартам прозрачности, а имидж Украины как беспринципного продавца всего – от рогатки до ядерных технологий – остался в прошлом. Вместе с Кучмой, Тимошенко, Богатыревой, Ежелем, Саламатиным, Януковичем и Черноморским флотом Российской Федерации.

Источник