ФАЛЬШИВЫЙ СИМВОЛ ИНТИФАДЫ

На днях в израильской прессе появились сообщения о том, что, согласно данным отчета министерства обороны, палестинский мальчик Мохаммед ад-Дура, который якобы погиб от огня израильских солдат, на самом деле не был не только убит, но даже ранен. Где он сегодня находится, точно не знает никто. Сегодня ему должно быть уже около 25 лет.

Французские журналисты, запустившие в эфир лживый репортаж о гибели несчастного палестинского подростка в самом начале интифады, вряд ли понесут хоть какую-то ответственность за свою фальсификацию. Между тем, этот телерепортаж нанес огромный вред Государству Израиль и обеспечил мотивировку целого ряда чудовищных терактов против мирных граждан нашей страны.

Но вернемся к событиям тех уже далеких дней.

20 сентября 2000 года, через два дня после начала интифады, которая позже была названа интифадой Аль-Аксы, Второй канал французского телевидения передал в эфир материалы о палестинском мальчике Мохаммеде ад-Дуре, который вместе со своим отцом Джамалем оказался на перекрестке Нецарим в момент перестрелки. В ужасе он пытался найти укрытие от пуль, вжимался в стену ближайшего здания, но в конце концов погиб.

Съемку выполнил местный оператор из Газы Талем Абу-Рахма. Руководитель телевизионного бюро Шарль Андерлин в съемках не участвовал — во время обстрела он находился в своем офисе в Иерусалиме. Зато именно он подготовил комментарии к репортажу. Его жесткие обвинения в адрес ЦАХАЛа услышал весь мир и содрогнулся. Журналист однозначно обвинил Израиль в том, что вооруженные до зубов солдаты воюют с детьми.

Еще тогда руководство ЦАХАЛа поняло, что по нашей стране дан пропагандистский заряд убойной силы. Через несколько часов после трансляции репортажа в Доме журналиста в Тель-Авиве была проведена пресс-конференция, на которой с представителями зарубежных медиа пытался объясниться тогдашний заместитель начальника Генерального штаба армии Моше Яалон. Руководство армии однозначно заявило: палестинцы намеренно подставляют детей под пули. “Предотвратить гибель детей, приведенных и поставленных взрослыми под перекрестный огонь, невозможно, — сказал Яалон, причем не на иврите, а на доступном миру английском языке. — Можно и нужно прекратить участие детей в провокации массовых беспорядков. Мы столкнулись с циничным использованием несовершеннолетних палестинцев в вооруженных столкновениях”. Тогда же было дано обещание провести подробнейшее расследование, чтобы выяснить все обстоятельства гибели палестинского мальчика и представить миру точнейшие свидетельства.

В историю попытались вмешаться и простые солдаты, которые своими глазами видели, как на самом деле выглядит война за “палестинскую независимость”. Одним из первых дал свидетельства в израильской прессе солдат Алексей Брещенко. “Первыми палестинцы посылают в атаку детей десяти-двенадцати лет, — рассказывал он нашей газете. — Дети забрасывают камнями военные базы и проходящие мимо машины. Камни швыряют много часов подряд, иногда камни сменяются бутылками с зажигательной смесью или примитивными бомбами, начиненными гвоздями. Мы не имеем права не только стрелять, но и использовать против них слезоточивый газ — ведь это дети. Приказ открыть огонь мы получаем только в случае начала обстрела наших позиций палестинскими снайперами. Палестинские полицейские способны увести мальчишек в момент перестрелки, но они этого не делают”.

Объяснения, подобные этому, звучали не раз, но мир по-прежнему не захотел задуматься о том, что стоит за эмоциональным кадром. Голоса защитников прав детей тонули в хоре обвинительных голосов.

Никого особенно не интересовали детали, никто не задался вопросом, зачем Мохаммед был приведен отцом на место столкновений, за 6 километров от своего дома. А привел отец сына на место боевых действий для того, чтобы бросать камни и тем самым отвлекать израильских солдат от палестинских снайперов. То есть Мохаммед был по сути изначально предназначен в жертву.

Доктор Ицхак Кадмон, глава Всеизраильского объединения в защиту прав детей, написал после гибели Мохаммеда, ставшего всего лишь первым в списке жертв, который еще не окончен. “Мохаммед мертв, и у него нет больше прав. Но у живых детей есть право не быть вовлеченными в кровавые столкновения, не воевать и не быть убитыми, и надо позаботиться о том, чтобы это право реализовывалось”.

— Как вы оцениваете этот эпизод? — спросила я Ицхака Кадмона в те дни.

— Арафату удалось одержать в этой истории “ницахон тикшорти” (победу в средствах массовой информации), — сказал правозащитник. — Разумеется, такие победы противоречат всем человеческим нормам. Но это — победа. Она опасна. Мертвый ребенок не должен становиться символом. Дети рождаются для того чтобы жить, а не умирать под пулями. Самое правильное в данной ситуации — вывести детей из конфликта, запретить им участвовать в столкновениях.

Что последовало за всеми этими событиями, знает каждый, кто находился во время интифады в Израиле. Гибель ребенка взывала к мщению, и палестинцы мстили, взрывая автобусы, кафе, клубы. На многих уцелевших от огня зданиях в палестинских городах были развешаны портреты Мохаммеда размером чуть ли не в два этажа.

Прошло чуть более полугода после репортажа о гибели мальчика, когда тяжело раненная в теракте у Дельфинариума семнадцатилетняя Рита Абрамова, которой при взрыве шуруп пробил легкое, скажет на иврите, английском и русском журналистам всевозможных газет: “Мы ни в кого не бросали камни, мы пришли танцевать. Почему же нас решили убить?!” Для Риты, чья семья бежала от войны в Чечне, это сравнение казалось непостижимым. Но мир, насмотревшийся за месяцы интифады на палестинских детей, настроился сравнивать. Потребовались годы, чтобы ситуация начала меняться и мир стал сочувствовать и сопереживать израильтянам. О гибели ад-Дуры упоминали и на заседаниях комиссии Ора, рассматривавшей действия полиции против израильских арабов.

Тем временем ЦАХАЛ проводил проверку за проверкой, экспертизу за экспертизой. Все эксперименты однозначно доказывали: ребенок не мог погибнуть от пуль израильской армии, направление выстрелов было иным. В конце концов демократическая Франция, которая дорожит честным именем своих СМИ, начала судебный процесс против журналистов, не позаботившихся о тщательной проверке фактов и передавших в эфир репортаж, который был заведомо необъективен. Обвинения Израиля в хладнокровном убийстве мальчике были основаны не на реальных доказательствах, а исключительно на личном подходе журналиста, откровенно симпатизировавшего палестинцам.

Кроме того, как оказалось, на пленке вообще не зафиксирован момент гибели ребенка, а исключительно его попытки найти убежище. То есть, в принципе неясно, погиб ли он в тот самый момент или был убит в другом месте. В общем, французский суд очень внимательно отнесся и к материалам израильской баллистической экспертизы, и к тому, что на пленке не задокументирована гибель ребенка, хотя голос за кадром обвиняет в ней израильских солдат.

Не прошло и десяти лет, как специалистам стало совершенно ясно: репортаж Второго канала французского телевидения сфабрикован, что противоречит основным нормам журналистской работы. И вот теперь наконец, тринадцать лет спустя, публикуются сенсационные выводы министерства обороны Израиля о том, что проведение множества подробнейших экспертиз окончательно подтвердило: Мохаммед ад-Дура не был убит во время этого эпизода, поскольку на асфальте не были обнаружены пятна крови. То есть ни отец мальчика, ни он сам никак не пострадали в этом эпизоде. Теперь это уже не догадка и даже не версия, а доказанный факт.

Новый министр обороны Моше Яалон, как оказалось, все эти годы не забывал, что именно он в свое время, будучи начальником генерального штаба, приносил публичные извинения за “расстрел” палестинского ребенка, и все эти годы собирал свидетельства и данные экспертиз по этому эпизоду. И только сейчас, став министром, он решился обнародовать официальный вывод: “Эпизод был полностью подставным. Специальная комиссия под руководством бывшего главы исследовательского отдела военной разведки Йоси Купермасера подтвердила: кровь невинного ребенка не пролилась. На асфальте на месте эпизода не было пятен крови, баллистическая экспертиза, проведенная экспертами Техниона, показала, что мальчик не мог погибнуть от пуль ЦАХАЛА”.

Комиссия подготовила подробнейший отчет, но все выводы будут опубликованы в ближайшее время. Таким образом, спустя тринадцать лет после того как палестинцы обрели символ интифады, принесший им немалую поддержку в мире, официально подтверждено: символ этот был фальшивым.

Раскрытие правды, конечно, похвально, но, к сожалению, оно произошло слишком поздно — интифада унесла множество жизней. Отчет министра обороны вряд ли изменит то мнение, которое возникло в мире после публикации сфабрикованного видеоматериала. И хотя Мохаммед ад-Дура скорее жив, чем мертв, Израилю надо сделать что-то такое, чтобы не дать окончательно обессмертить это имя.

Виктория Мартынова,
“Новости недели” — “Континент”