Европа: теневые стороны сепаратизма

Я узнал, что многие у нас являются сторонниками сепаратизма. Приверженцами идеи о том, что если народ живет в крупном государстве, он имеет автоматическое право на отделение, самостоятельность и создание собственного государства, более мелкого. Другими словами, на самоопределение.

Но в истории это право признавалось редко, и зачастую уже само произнесение этой идеи об отторжении части территории вслух воспринималось как измена родине.

Конечно, люди имеют право на отделение и самостоятельность, если действия правительства по отношению к ним давно плохи и несправедливы. Тогда отделение – единственный путь к справедливости.

Например, в Венгрии правящий венгерский народ продолжительное время не признавал прав хорватов, румын и словаков, и неудивительно, что территория, которую населяли эти народы, откололась и присоединилась к другим странам, а от большой Венгрии осталась малая ее часть (точно так же сербы были неспособны на протяжении десяти лет с 1989 по 1999 достигнуть компромисса с косовскими албанцами, поэтому не стоит удивляться тому, что в итоге они потеряли Косово).

Но что если никаких притеснений и несправедливости нет? Что если население части территории, которая желает отделиться, пользуется теми же правами и свободами, что и все остальные граждане этой большой страны? Что если даже в государственных институтах они в виду своей многочисленности представлены сверх нормы?

Есть ли у них еще причина для сепаратизма? И какая? Тщеславие, амбиции, тяга политиков быть министрами, премьерами, президентами в государстве маленьком, но своем… Достаточная ли это причина для сепаратизма? Я так не думаю.

Конечно, если по поводу отделения есть консенсуальный договор, то право на самостоятельность у них есть. Это был как раз случай Чехословакии на рубеже 1992-1993 годов (раздел одобрили Национальные советы республик и, что еще важнее, Федеральное собрание).

И хотя я тогда выступал против – ведь государство средних размеров со средним влиянием в Европе распалось на две маленькие республики с небольшим влиянием – я все же признаю, что этот раздел был конституционным, а значит, и легитимным.  Если бы большая часть шотландцев на официальном референдуме, объявленном британским парламентом, проголосовала за самостоятельность, это было бы конституционно и законно.  Но было бы это также и мудро? Не думаю.

Нормальная, солидная страна, которая также является западной державой, распалась бы. Шотландия без Англии была бы бессильна с военной точки зрения, да и Англия без Шотландии была бы слабее. И если Шотландия отделится от Англии из-за прибыли от добычи газа в Северном море, то почему по той же причине от Шотландии не стоило бы отделиться Шетландским островам?

Это теневая сторона сепаратизма, внимание к которой 150 лет назад привлек Авраам Линкольн. По его словам, если свободные и демократические страны будут дробиться и дробиться, останутся лишь те страны, которые ни при каких обстоятельствах не дают сепаратистам голоса, то есть те государства, где правит «твердая рука». Распад и дробление конституционных демократий всегда играет на руку лишь отъявленным проходимцам на континенте. Сепаратизм ведет к ослаблению – в первую очередь, военному –  не только «свободолюбцев». Так что финальной стадией сепаратизма является правление того, у кого нет никаких сомнений, и кто своих сепаратистов – или просто беспокойных граждан – без труда расстреляет.

Кому было бы на руку раздробление Великобритании, Испании, Италии, а может, и Франции? Тому, кто сидит в Кремле, и кто, наблюдая за всем этим процессом, с радостью бы рассмеялся.

РоманЙох (Roman Joch)
(“Neviditelny pes”, Чехия)
inosmi.ru