Еврейские корни Эми Уайнхаус

К 40-летию со дня рождения певицы.

14 сентября 1983 г. в Лондоне в семье еврейских иммигрантов Уайнхаусов родилась девочка по имени Эми. Ей суждено было стать сенсацией и легендой музыки: всего за восемь лет сценической карьеры она покорила весь мир терпким тембром своего голоса и эксцентричным исполнением песен с крутым замесом из R&B, соула и джаза. Сегодня Эми Уайнхаус было бы 40, но ее земная жизнь оборвалась в возрасте 27 лет. Но и за это недолгое время Эми успела то, что многим не удается за долгую жизнь: один лишь альбом «Back to Black» принес ей шесть номинаций на главную музыкальную премию мира! Тогда она получила пять, попав в Книгу рекордов Гиннесса. Шестой «граммофон» Эми получит посмертно… Но даже с уходом из жизни Эми Уайнхаус не исчезла. Ее голос по-прежнему звучит, ее песни не выходят из моды, а ее 40-й день рождения будут отмечать во всем мире.

Счастливый случай

Семейная легенда гласила: «Уайнхаусы пришли в Лондон из Минска». Эми, как и все в семье, знала, что из этого города когда-то давным-давно выехал ее прапрадед Харрис, а следом его сын Беньямин, будущий прадед певицы. Но это была лишь легенда, передаваемая из уст в уста: никаких документов конца XIX в. не сохранилось.

Еще до смерти Эми ее старший брат Алекс задумал развязать узлы запутанной истории семьи и докопаться до корней. А когда в 2013 г. (к 30-летию со дня рождения Эми, которой уже не было в живых) Еврейский музей в Лондоне предложил ему составить экспозицию выставки «Эми Уайнхаус. Семейный портрет», он охотно откликнулся. И мир увидел личные вещи Эми и членов ее семьи, годами хранившиеся в доме Уайнхаусов: пожелтевшие фотографии прадедов и той самой бабушки Синтии, повлиявшей на стиль внучки. А еще чемодан с фото самой Эми разных лет – в детстве, подростком, с друзьями и любимой кошкой Кэти Буш. Платья и школьную униформу Эми, синий джемпер и виниловые пластинки, которые она слушала с детства. Старую гитару, с которой она написала не одну песню и потом бережно хранила, хотя могла уже позволить себе инструменты куда лучшие.

Эта очень личная выставка много лет путешествовала по миру: Мельбурн, Вена, Сан-Франциско, Брюссель, Амстердам… Когда шесть лет спустя экспонаты уже были упакованы в коробки и должны были вернуться домой, радиорепортаж о выставке услышал тогдашний директор представительства Гёте-института в Беларуси Якоб Рачек: «Эми Уайнхаус из Минска?! Нужно обязательно привезти эту выставку на ее прародину, откуда 130 лет назад уехали предки Эми!». Когда о возможности пoехать с выставкой в Минск узнал родной брат Эми, он с семьей лично приехал на ее открытие в Беларусь, ставшую последней страной, где была выставлена семейная коллекция…

«Чудо – это наш формат работы», – признается Майя Кацнельсон, основатель Центра белорусско-еврейского культурного наследия, вспоминая, как тогда, в 2019 г., за день до открытия экспозиции в Национальном историческом архиве Беларуси удалось найти документы, подтверждающие семейную легенду Уайнхаусов. В призывном списке мещан-евреев Раковского мещанского общества за 1909 г. четко читается имя Беньямина Вайнгауза (прадеда Эми), указана дата его рождения (21 июля 1888 г.) и последнее место проживания до отъезда – Острошицкий городок Минского уезда Минской губернии. Есть даже отметка о неявке на освидетельствование: на тот момент семья Уайнхаусов уже находилась в эмиграции… 

Счастливая ошибка дедушки Харриса

Прапрадеду Эми, Харрису Уайнхаусу, было 28 лет, он был женат и имел двоих детей, когда в 1891 г. в потоке эмигрантов из Восточной Европы направился в Америку. Харрис полагал, что уже достиг «Золотой Медины», Соединенных Штатов. Но то ли по нелепой случайности он купил не тот билет, то ли не догадался, что нужно сесть на другой корабль и плыть дальше… Но до Америки он так и не доплыл, оставшись в Лондоне и поселившись в Ист-Энде в нескольких минутах ходьбы от пристани на Темзе.

В то время это был густонаселенный, преимущественно еврейский район. Языком общения здесь был идиш. Благодаря регулярным переписям населения можно довольно точно установить основные вехи жизни Харриса Уайнхауса. В 1891 г. он жил в доме № 3 на Эллен-стрит, работал портным в одной из множества швейных и обувных мастерских. К моменту следующей переписи 1901 г. был уже главным портным – либо управлял мастерской, либо даже владел ею. К этому времени вся семья воссоединилась: в Лондон приехала его жена Ивета и их дети Авраам (он работал машинистом-портным), Бенджамин, Соломон и Энни. Все жили в доме на Бут-стрит в Спиталфилдс, а в 1911 г. перебрались на Бэкон-стрит в Бетнал-Грин.

Парикмахерская Бена

Один из сыновей Харриса – Бенджамин, тот самый, чьи документы нашли в белорусском архиве, – был еще маленьким мальчиком, когда с матерью и братом Авраамом, пережив долгое путешествие, прибыл в Англию. Как и все дети, он быстро освоил новый язык, хотя дома в семье продолжали общаться на идише. Повзрослев и женившись на Фанни, Бенджамин занялся парикмахерским делом: с 1930-х гг. он с женой управлял парикмахерской Ben the Barber, занимавшей первый этаж дома на Коммершиал-стрит, где жила семья. Бизнес Уайнхаусов был успешным на протяжении долгих 50 лет, да и сам Бен стал долгожителем. Дожив до 97 лет и пережив даже своих детей (в том числе дедушку Эми Уайнхаус Алека, умершего в 44 года), Бен успел подержать на руках свою маленькую правнучку Эми, которая родилась в 1983 г. в пригороде Саусгейт на севере Лондона. Именно здесь прошло детство Эми. Девочка была слишком маленькой, чтобы запомнить встречи с прадедом, но часто вспоминала, как, будучи детьми, они приезжали в родной квартал Ист-Энд навестить родственников.

Прадедушка Бенджамин, скончавшийся в 1985 г., был последней живой связью семьи Уайнхаус с ее прошлым в Восточной Европе, последним, кто видел Раков и Минск…

Бабушка Синтия

Кажется, ровно в тот день, когда сын Бенджамина Уайнхауса и дедушка будущей звезды – Алек – взял в жены Синтию Гордон, дочь таких же евреев-иммигрантов из Российской империи, где-то на небесах началась писаться биография Эми Уайнхаус. Именно бабушка Синтия сыграет главную роль в становлении бунтарской личности внучки. «Вокруг очень много злых людей, и все потому, что у них нет друзей. Общение с людьми – с мамой, бабушкой, псом – это лучшее, что с тобой происходит в этой жизни. За вычетом туфель и сумок, конечно», – так позднее признается Эми.

Синтия была для внучки примером экстравагантности (считала себя медиумом и учила Эми гаданию на картах таро), эталоном стиля (как-то, увидев на одной из старых фотографий бабули светлую прядь в ее волосах, Эми сделала себе точно такую же) и законодателем моды в музыке (старый добрый джаз). Эми хотела быть во всем похожей на бабушку. Синтия всячески поддерживала рано проявившийся артистизм внучки: Эми с детства любила петь, делала это всегда и везде, и только бабушка приходила в восторг от ее «неудов» по поведению за то, что заскучавшая девочка могла запеть посреди урока. «Всю свою жизнь я была очень громкой, вплоть до того, что мне говорили заткнуться, – вспоминала Эми. – Но единственная причина моей громкости в том, что в моей семье нужно кричать, чтобы меня услышали…»

Когда Эми исполнилось девять лет и ее родители развелись, бабушка, чтобы отвлечь внучку от переживаний, отвела ее в театральную школу, где та соберет свою первую группу. Приятель Эми Натан Шимански вспоминает, что они с Эми частенько ходили в гости к ее бабушке на пятничный ужин накануне Шаббата. Эми боготворила бабушку, доказательством чего была одна из самых заметных татуировок на ее теле (всего их было 14): портрет бабушки Синтии и ее имя на правом плече. 

Папина дочка

«Самая большая ошибка, которую только могут сделать родители, – это зачать ребенка под плохую музыку», – утверждала бунтарка Эми Уайнхаус. Полагаем, она была зачата под отличную музыку. Джаз был любимым стилем бабушки Синтии и постоянно звучал в их доме. Неудивительно, что сын Синтии Митчелл Уайнхаус – отец Эми – с детства мечтал стать джазовым певцом. Но стал водителем такси в Лондоне, что не мешало ему продолжать напевать хиты любимого Фрэнка Синатры. Неудивительно, что свой первый альбом, ставший платиновым, Эми Уайнхаус назвала «Frank» – в честь любимого с детства певца, песни которого напевал ее отец.

Тогда же на ее руке появилась татуировка с надписью «Папина дочка»: хотя после развода родителей Эми осталась жить с матерью и с отцом виделась только по выходным, его влияние на ее музыкальный вкус было очевидным. «Говорят, у меня прекрасный голос. Кажется, это от отца», – писала 13-летняя Эми в эссе для поступления в театральную школу в Лондоне, уточняя, что «по папиной линии все поют и танцуют, настоящая музыкальная феерия», и замечая: «Но, в отличие от моего папы и его предков, я хочу сделать что-то с теми талантами, которые мне „дарованы“».

«Клуб 27»

«Все приличные люди покинули этот мир в 27 лет, и я их прекрасно понимаю: любовь оказалась дерьмом, петь больше не о чем, ведь поешь всегда о себе! Ну и чего здесь тогда ошиваться?» – напророчила свою судьбу Эми в одном из интервью незадолго до смерти. Она действительно вошла в этот клуб наряду с Куртом Кобейном, Джими Хендриксом, Дженис Джоплин, Джимом Моррисоном. Эми нашли мертвой 23 июля 2011 г.: ей было 27 лет, и она скончалась от сердечного приступа, вызванного алкогольной интоксикацией. Свой прах она завещала смешать с прахом бабушки Синтии, а часть заработанного состояния в 36 млн фунтов стерлингов направить на помощь бездомным кошкам…

«Больше всего я мечтаю быть знаменитой. Быть на сцене. Это амбиция всей моей жизни. Я хочу, чтобы, услышав мой голос, люди забывали про свои проблемы хотя бы на пять минут. Я хочу, чтобы меня запомнили как актрису и певицу за мои аншлаговые концерты в Вест-Энде и шоу на Бродвее. За то, что это… я». 

Мария ПАВЛОВА, «Еврейская панорама»

Автор благодарит основателя Центра белорусско-еврейского культурного наследия Майю Кацнельсон за помощь в создании материала.