Она досталась мне давно, вместе со вторым томом Монтеня. Уходя, я не взял больше с собой ничего. И никого.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Мы потом прожили с “Эрикой” годы.
Она терпела мат, но уважала грамматику, и строчила пулеметом, только ленту меняй.
Ее клавиши были прокурены, литеры ломались и залипали.
Вместо “о” она печатала “у”. И получалось, типа “увущи-фрукты” и “пиву-вуды”.
Девушкам доставались с утра записки вроде “Устанешься? Пиву в хулудильнике, кутлеты пожаришь”.
На нее проливали портвейн, и потом замачивали в ванной, и это было фантастическое зрелище, что-то из “Сталкера”. Просохнув на батарее, “Эрика” продолжала службу.
В моменты жизненной крутизны машинка совершала полет с девятого этажа хрущевской панели на клумбу, но добрые руки мастеров возвращали ей жизнь.
Желтая писчебумага, одолженная в редакции, терпела всё.
Еще до крушения буквы “о” Эрика печатала…
Тук-тук-тук… Часть первая, глава первая… Тук-тук, каретка – вжик-вжик… Сколько всякой бесполезной херни было простукано, сколько бумаги изведено!
Листы с первыми фразами валялись на полу и на диване.
Она сама будто бы говорила: говно, не продолжай, думай, не правь, переписывай, не жалей себя…
Спасибо “Эрике”. Она была права.
Она перепечатывала стихи опального Бродского.
Терпела наши пьянки, читки, истерики, гитарные переборы, измены, серые рассветы.
И в конце концов, она осталась механизмом эпохи, в которой уже ничего нельзя изменить. Из которой почти все ушли.
“Бродят между ражими Добрынями
Тунеядцы Несторы и Пимены.
Их имен с эстрад не рассиропили,
В супер их не тискают облаточный,
“Эрика” берет четыре копии,
Вот и все!
А этого достаточно!
Пусть пока всего четыре копии –
Этого достаточно!”
Анатолий Головков
FB
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.