Cергей Беседин | Юбилей

Кафе «Бригантина» лет тридцать назад было шикарным советским рестораном, а теперь налетело на мель рыночных отношений и дало течь. Впрочем, неприхотливые посетители, ностальгирующие по старым временам, захаживали сюда довольно часто. Привлекали их низкие цены и дешёвая флибустьерская романтика: штурвал над дверью, корабли в бутылках и роспись на стенах. Художник пытался изобразить морской прибой на закате, но потратил столько грязно-розовой краски, что это выглядело скорее как отсыревшая от потопа штукатурка. Кафе походило на увядшую вдовушку, которая безуспешно пытается молодиться, и почему-то от этих усилий в тоске сжималось сердце, ибо нет ничего  грустнее убожества, стремящегося быть роскошью.

По вечерам в «Бригантине» звучали песни. Нет, не «Йо-хо-хо и бутылка рому», а популярные хиты, исполняемые мужчиной с полезнейшим умением: петь на восемь разных голосов от Юрия Антонова до Стаса Пьехи.

Ирина Викторовна, главбух в отставке, сегодня отмечала здесь свой юбилей. В гости  пришёл десяток немолодых женщин, жеманных, излишне нарумяненных, звенящих дутыми серьгами из прошлого века. Женщины взвизгивали и называли друг друга исключительно «девочками».  На столе был салат «Гнездо глухаря», который выглядел так, будто этот глухарь туда нагадил, и говядина по-царски. Общеизвестно, что в России любая ерунда, залитая майонезом, носит название «по-царски». Говядина не была исключением. Кроме еды, стояли несколько бутылок хорошего армянского коньяка – его Ирина Викторовна принесла из дому.

Среди подружек, что лезли из кожи, пытаясь продемонстрировать своё благополучие (реальное или мнимое, не суть важно), сидела одна, с потухшим взглядом, в стоптанных сапожках и с поломанной судьбой. В салате она ковырялась стыдливо, от громкой музыки вздрагивала, а когда к ней кто-то обращался, застенчиво улыбалась одними губами, чтобы не показывать недостачу резцов в верхнем ряду.

Когда подруги махнули по нескольку стопок коньяка, они ударились в пляс. Танцы являли собой симбиоз ухарства и одинокого отчаяния. Извиваясь всем телом, пожилые сирены пытались приманить мужчин, но те шарахались от них. Впрочем, женщины не унывали и откалывали новые коленца.

В разгар веселья в кафе вломилось несколько вооружённых офицеров.

– ФСБ! – выкрикнул главный. – Поступил звонок о том, что кафе заминировано! Всех попрошу на выход!

Если вы помните немую сцену из гоголевского «Ревизора», то добавить мне абсолютно нечего. Первой очнулась хозяйка празднества, Ирина Викторовна.

– Я никуда не пойду! Сволочи! Я весь год копила на этот праздник! Я в кредиты залезла! Мы даже ещё к горячему не приступали! И вы, девочки, их не слушайте!

– Мы будем эвакуировать вас насильно! – предупредил эфэсбэшник.

Глаза Ирины Викторовны сверкнули адским пламенем. Реакция была мгновенной. Она схватила со стола уже допитую бутылку коньяка, ударила ее об стену и превратила невинный сосуд для винного удовольствия в смертоносную оскольчатую розочку. Развернув на себя ближайшую официантку, она поднесла розочку к ее шее.

– У меня заложница! – сообщила она окружающим. – Не приближайтесь ко мне!

Офицеры растерялись. Один включил рацию и произнёс туда:

– Шеф, у нас здесь психическая! Что делать?

Противостояние длилось и длилось, покуда вперёд не выступила та самая затрапезная подружка.

– Это я звонила насчёт минирования.

Офицеры охнули. Охнула и Ирина Викторовна.

– Катька? Ты? Зачем?

– Зависть меня взяла, – спокойно пояснила блеклая Катька. – У меня денег нет кота накормить, а ты такие банкеты закатываешь. Ну, и решила тебе его сорвать.

Ирина Викторовна нацелилась и плюнула в подружку. Правда, не достала. Теперь, когда все разрешилось, все облегченно выдохнули. Официантка выскользнула из рук Ирины Викторовны, а эфэсбэшники схватили Катьку и потащили ее в автомобиль.

Веселье продолжилось через минуту так, будто никакой Катьки и не было в помине. А внутри машины завязался разговор:

– Отпустите меня, – попросила Катька офицеров. – Я этого всего не делала.

– ???

– Ну, отговорила я себя. Вижу, что у Иры праздник срывается. Видите, как она старалась. И меня, шантрапу, пригласила. Им без меня все равно лучше… свободней между собой… Отпустите!

– Никуда я вас не отпущу, – сказал главный. – Мы уже с ног сбились, кто организовал все эти звонки. И в торговый центр «Атриум», и в кинотеатр «Иллюзион», и в 35-ю школу. А тут такое шикарное признание на блюдечке. Думаю, в конторе вы его подтвердите. Да вы сильно не грустите. Года три-четыре вам дадут, не больше. Вот платок, не плачьте.

Cергей Беседин