Елена Пригова | Американо-саудовский союз: от нефти к нейросетям

Визит принца Мохаммеда бин Салмана в Вашингтон как зеркало новой геополитики.

Иллюстрация: kontinentusa.com / AI

На календаре – 19 ноября. За окном унылая осень, а сознание витает в далёкой Аравийской пустыне, которая… Впрочем, давно уже приближённая и диктующая миру свои правила политической игры.

Я читаю первоисточники отчётов на официальных сайтах Белого дома и наследного принца Саудовской Аравии. Просмотрела фотографии с вчерашнего официального ужина в честь аравийского гостя – интересный состав: дух захватывает от концентрации имён из хай-тека, финансовых акул, изобретателей и всей элиты, правящей миром, нефтью и другими ископаемыми. Даже футболист Роналду заглянул на огонёк, как и руководитель ФИФА. Круто. Подробный разбор гостей – в репортаже NYT (см. первый комментарий).

А мы пока вернёмся к итогам и к истории…

Отношения между Соединёнными Штатами Америки и Королевством Саудовская Аравия – одна из самых долговечных и противоречивых страниц в истории современной дипломатии. Их истоки уходят в 1930-е годы, когда нефть стала не просто товаром, а залогом геополитического партнёрства.

История началась в эпоху Великой депрессии. Саудовская Аравия, основанная в 1932 году, искала пути модернизации. В 1933 году король Абд аль-Азиз предоставил американской компании Standard Oil of California (ныне Chevron) 60-летнюю концессию на разведку нефти в восточной провинции. Это был не случайный выбор: королевству требовались инвестиции, а США – новые источники энергии на фоне истощения внутренних запасов. Ключевой момент наступил в 1938 году, когда геологи обнаружили гигантские месторождения в Даммаме, что мгновенно сдвинуло центр мировой нефтедобычи в Персидский залив.

Вторая мировая война ускорила сближение. Администрация Рузвельта осознала стратегическую ценность саудовской нефти: к 1943 году президент объявил оборону королевства «жизненно важной для национальной безопасности США», что позволило предоставить помощь по программе ленд-лиза.

Кульминацией стал февраль 1945 года: после Ялтинской конференции Рузвельт встретился с королём Абд аль-Азизом на Суэцком канале. Обсуждались не только нефть и безопасность, но и создание еврейского государства в Палестине – тема, где позиции разошлись, но компромисс устоял. В обмен на стабильные поставки нефти США гарантировали защиту от внешних угроз, включая британское влияние.

Нефть стала «кровью» партнёрства: к 1950-м годам Aramco (совместное предприятие американских компаний) обеспечивала до 10% мировой добычи, а Саудовская Аравия получала технологии и инфраструктуру.

Союз выдержал испытания: нефтяное эмбарго 1973 года, вызванное арабо-израильской войной, привело к кризису в США, но не разрушило связи. Напротив, оно подчеркнуло взаимозависимость: Америка усилила военную помощь, а Саудовская Аравия стабилизировала цены на нефть в долларах.

С переходом в новое тысячелетие роль нефти снизилась: глобальный рынок диверсифицировался, а Саудовская Аравия под руководством Vision 2030 принца Мохаммеда бин Салмана стремится к модернизации экономики.

Партнёрство эволюционировало в многогранное сотрудничество: инвестиции, технологии, образование и оборона. По данным на 2025 год, торговый оборот превышает 40 млрд долларов ежегодно, а саудовские вложения в США – свыше 100 млрд долларов в энергетику, недвижимость и IT.

Визит принца Мохаммеда бин Салмана в Белый дом 18 ноября 2025 года стал подтверждением этого сдвига. Президент Дональд Трамп встретил гостя с помпой: военный парад, ужин с бизнес-лидерами, подписание стратегических документов. Обсуждались вызовы – от стабильности в Персидском заливе до борьбы с терроризмом.

По итогам саммита стороны заключили:

• Стратегическое оборонное соглашение: поставки F-35 и систем ПРО THAAD на сумму 142 млрд долларов.

• Партнёрство в области искусственного интеллекта для энергетики и обороны.

• Соглашение по гражданской атомной энергетике.

• Рамки сотрудничества по цепочкам поставок урана и редкоземельных металлов.

• Инвестиции Саудовской Аравии в «зелёные» технологии США.

• Финансово-экономическое партнёрство и совместные фонды.

• Гармонизация стандартов финансовых рынков.

• Меморандум по образованию: 15 тысяч саудовских студентов в MIT, Гарварде и других вузах.

• Соглашение по стандартам безопасности транспортных средств.

Эти договорённости выглядят привлекательно: для США – инвестиции и рынки, для Саудовской Аравии – технологии и экспертиза. Однако за фасадом бизнес-партнёрства скрываются риски.

Несмотря на взаимную выгоду, союз несёт для Америки скрытые издержки. Во-первых, религиозная нетерпимость Саудовской Аравии остаётся ахиллесовой пятой. По данным Госдепа США на 2025 год, королевство – «страна особого беспокойства» по религиозным свободам: публичная практика не исламских вероисповеданий запрещена, шиитам (10–15% населения) систематически отказывают в правах, а иноверцы рискуют арестом или казнью.

Эти запреты противоречат американским ценностям, подрывая моральное обоснование партнёрства. В контексте 15 тысяч саудовских студентов в США это создаёт культурные трения: молодые саудиты, обучающиеся в либеральной среде, могут вернуться с новыми идеями, но столкнуться с домашним фундаментализмом. Или пополнить ряды мусульманского меньшинства в США – громкого, активного и меняющего лицо страны.

Главное – поставки оружия как бомба замедленного действия. Соглашение 2025 года включает F-35, но Пентагон предупреждает: технологии могут попасть в Китай через саудовско-китайское партнёрство. Саудовская Аравия уже закупает баллистические ракеты у Пекина и строит производство дронов с китайской помощью.

Разведка США фиксирует риски шпионажа: если истребители попадут в руки стратегического соперника, это подорвёт американское превосходство. Более того, оружие может усилить саудовские интервенции (например, в Йемене), провоцируя гуманитарные кризисы и антиамериканские настроения.

Наконец, зависимость от саудовских инвестиций маскирует уязвимость: в эпоху дедолларизации и роста влияния Китая (соглашения с Саудовской Аравией на 60 млрд долларов в 2017 году) США рискуют потерять контроль.

Визит 2025 года, в ходе которого президент Трамп предпочёл не акцентировать внимание на деле журналиста Джамаля Хашогги («Things happen»), стал наглядной иллюстрацией приоритетов текущей внешнеполитической повестки. Он подчеркнул доминирование прагматического подхода, в котором стратегические интересы, безопасность и экономическое сотрудничество выходят на первый план, оставляя вопросы прав человека в тени.

Кстати, Джо Байден тоже посещал Саудовскую Аравию и встречался с кронпринцем в 2022 году. Вы забыли?

Американо-саудовское партнёрство, рожденное из нефтяных сделок 1930-х, эволюционировало в сложный симбиоз бизнеса и стратегии. Визит принца Мохаммеда бин Салмана 18 ноября 2025 года символизирует новый этап: от «нефти за безопасность» к технологиям и инвестициям. Однако цена высока: от морального компромисса по религиозным свободам до рисков утечки военных секретов Китаю. «Восток – дело тонкое». Игнорируя эти вызовы, США рискуют не только репутацией, но и глобальным лидерством. Будущее зависит от баланса: сможет ли Вашингтон навязать реформы, или прагматизм победит ценности? Только время покажет, оправдает ли партнёрство свои обещания.