Египет: между исламом и исламизмом

В конце 19-го века Мухаммад Абдо, египетский богослов, юрист и философ, отправился во Францию, где провел несколько месяцев, изучая французскую юриспруденцию и классическую философию. Вернувшись в Египет, Абдо произнес фразу, которая навлекла на него гнев религиозного истеблишмента.

“Там, во Франции, я увидел ислам без мусульман, в Египте же есть мусульмане, но не ислам”. Абдо призывал своих современников к проведению реформ, к адаптации священных текстов к современной жизни, к гуманизму и толерантности.

Полвека спустя другой египтянин, Саид Кутб, учитель и философ, был отправлен на стажировку в США, и также провел на чужбине несколько месяцев. Однако, по возвращении, Кутб, которого в последствии станут называть “отцом радикального ислама”, произнес совсем другие слова.

“Есть ли в жизни что-либо еще кроме ислама? Я обязан выполнять все предписания ислама и держаться за него всеми силами посреди этого кошмарного хаоса и бесконечных путей к удовлетворению своих животных инстинктов и страстей.”

Америка 40-х годов не произвела впечатления на Кутба, для которого это путешествие “в страну греха и материализма” стало поворотным моментом. Разочарованный исламист также призывал к реформам в Египте: он считал, что в основе государственной системы в стране должен лежать шариат, а к попыткам новоиспеченного президента Гамаля Абд аль-Нассера лавировать между капитализмом и социализмом относился презрительно. Кутб, который отказался от нескольких правительственных постов, был казнен в тюрьме по приказу всемогущего Насера в 1966 году, всего за год до катастрофической для Египта Шестидневной войны.

Ровно через год многочисленные последователи Кутба торжествовали: бесславное поражение Египта в войне с Израилем было лучшим доказательством того, что “свободные офицеры” избрали неверный путь, после чего от них отвернулся Всевышний. Начиная с этого момента, задача исламистских движений в Египте по распространению своих идей стала гораздо легче. Простые лозунги, такие как “Ислам это решение”, были понятны каждому в стране, где большую часть населения составляли крестьяне, а городской средний класс, который только начал увеличиваться в размерах в 50-х годах, существенно пострадал от экономического кризиса.

Египетское общество, консервативное и религиозное по большей части, которое в свое время было не готово к прогрессивным идеям Мухаммада Абдо, теперь было гораздо более расположено к восприятию идей, за распространением которых стояли “Братья-мусульмане”. Во многом потому, что последние не ограничивались идеологией и проповедями, а уделяли немало внимания социальной сфере — раздаче продуктовых пакетов в честь исламских праздников, скромной одежды в университетах и т д.

Прошло еще несколько десятков лет. Революционеры на площади Тахрир потребовали отставки “последнего фараона”, ибо за 30 лет его правления жизнь среднестатистического египтянина существенно ухудшилась. Единственными, кто оказался готов к выборам, стали “Братья-мусульмане”. Через год правления президента-исламиста выяснилось, что ислам — это не решение, или, как сказал Мухаммад аль-Барадеи, бывший глава МАГАТЭ и теперь уже тоже бывший вице-президент Египта — “Шариат на хлеб не намажешь”.

Опытным путем выяснилось, что большая часть тех египтян, которые голосовали в 2011-2012 году за “Братьев-мусульман”, интересует совсем не шариат. Вернее, он их, бесспорно, интересует, но гораздо меньше, чем кусок хлеба, доступная медицина и личная безопасность. Да, по всем опросам общественного мнения, большинство египтян согласны и даже заинтересованы в том, чтобы их страна жила по нормам шариата. Толерантностью и веротерпимостью в Египте сегодня и не пахнет. Идеи Мухаммада Абдо по-прежнему далеки от широких египетских масс. Но и неудачная политическая и экономическая модель “Братьев-мусульман” их совершенно не прельщает. Ибо продовольственные пакеты кончились в тот же день, когда “Братья” пришли к власти. А “необузданный” капитализм, который не предусматривает никакой социальной поддержки со стороны государства — он то как раз остался. Оказалось, что исламисты мало чем отличаются от олигархии, возникшей во время правления Мубарака, и точно также мало озабочены созданием в Египте welfare state.

Но крах “Братьев” еще не означает победу прогрессивных исламских сил, лучшими представителями которых были Мухаммад Абдо и Рифаа ат-Тахтауи. Глубоко религиозному Египту чужда светская власть. Там должна возникнуть своя собственная, уникальная модель, в которой исламу будет отведена существенная роль. Однако, до того как это произойдет, египетский ислам нуждается в обновлении и ренессансе, о котором писал Абдо. Иначе чередование исламистских и светских диктатур в Египте неизбежно.

Ксения Светлова, 9tv.co.il

.
.
.