Еще об украинском политическом кризисе

Спрашивают иронически, не поубавило ли происходящее в Украине мой в отношении нее оптимизм. Отвечаю: оптимизм этот проистекал из представления о перспективности избранного соседней страной европейского вектора и его поддержки украинским обществом. Такая поддержка почти повсеместно сохраняется и сегодня – в том числе, и в расколовшемся большинстве Верховной Рады, что уже несколько недель препятствует формированию правительства. Она же не относительно вектора раскололась, вопрос о европейском выборе под сомнение никем публично не ставится.

Раскол вызван малой результативностью продвижения к цели, а не самой целью. А малая результативность производна от неподатливости для преобразования постсоветской политико-экономической и административной спрут-системы. Той, которая четверть века выстраивалась на приватизировавших государство частных и групповых интересах крупного бизнеса и сращенных с ним внутренне консолидированных корпораций (чиновной, прокурорской, судебной, армейской и прочих). Послемайданная власть, испытывая, помимо прочего, и кадровый голод, пыталась сочетать реформирование системы с учетом этих интересов, из чего мало что получилось. Частичные новшества, в систему привнесенные, при сохранении ее базовых параметров обернулись слабой управляемостью, экономическим спадом, недовольством населения и, как следствие, вызвавшим политический кризис распадом правящей парламентской коалиции, часть которой тоже вписана в старосистемные корпорации.

Насколько могу судить, вопрос сегодня не только и не столько в том, удастся ли собрать новую коалицию. Ход событий подводит к выводу, что прежняя реформаторская стратегия себя исчерпала. Стратегия балансирования между гражданским обществом, считающим ее духу Майдана не соответствующей, требованиями западных союзников, темпами и качеством преобразований недовольных, и влиятельными группами интересов, преобразования эти блокирующих.

Не знаю, готова ли Украина к смене стратегии. Пока она сумела, как никто до нее, обнажить в предельной конкретности сложность системного реформирования постсоветского социального порядка. Но у нее и сейчас больше, чем у любой другой страны этого пространства, оснований претендовать на лидерство в его модернизации. И потому сохраняю оптимизм. Еще не вечер.

Игорь Клямкин
FB