Досужее размышление 2

Все-таки язык – это океан и тайна. Подобный земному Мировому океану, о котором мы знаем меньше, чем о космосе. Во всяком случае, так утверждают те, кто занимается этими двумя пространствами. Столько может выразить океан языка, такие нюансы смыслов воссоздать, столько сущностей и явлений вытащить из небытия и ввести в наше сознание! Живя при этом по своим собственным, внутренним законам, неподвластным никакому человеческому насилию, – словно самостоятельное живое существо. Какое слово захочет – примет, освоит, распространит за считанное время по всему обществу, говорящему на нем, какому станет сопротивляться с непреодолимым упорством – сколько усилий какая-то группа в обществе ни прилагай к его распространению, не воспримет, отторгнет и напрочь забудет.

Вот одна из тайн языка: многозначность слова. Ну, можно, казалось бы, для орудия, при помощи которого заготавливают на зиму траву, и той витой «штучки», в которую заплетают волосы, подобрать (придумать, изобрести, внедрить!) разные по звучанию слова, нет, и это орудие, и эта «штучка» называются «коса», и мы употребляем слово в разных значениях, отнюдь не спотыкаясь на другом значении, не думаем о нем и не вспоминаем. Или «лук» растение и «лук» боевое оружие. «Клуб» дыма и «клуб» в значении заведения. «Ключ», которым мы открываем двери, и «ключ» как родник. И если в одних случаях можно проследить путь возникновения в языке таких пар, то в других – никак, а главное, что язык спокойно терпит наличие их внутри себя, ничуть тому не сопротивляется, а даже как бы и привечает.

Или же вот склонность языка к метафоричности. Причем не только на уровне уподобления и сравнения, что позволяет увидеть сущностные, тайные, малозаметные и малопонятные стороны явления и предмета, а буквально на уровне прямых определений. Скажем, всегда приводящее меня в восторг «неизгладимое впечатление». Мы же произносим это ясное с ходу и понятное нам словосочетание, не задумываясь о том, какую мощную образность, причем не прямую, а абстрактного характера оно несет, а словосочетание благодаря своему определению просто феноменальное. Впечатление, которое не поддается выглаживанию, глажке – подумать только! Гладят белье – это понятно. Простыни, пододеяльники, рубашки, платья и т. п. Но впечатления? Да так, чтобы они этому действию не поддались, не стерлись из нашей памяти – не изгладились. Кто-то когда-то употребил, произнес – и язык подхватил, усвоил, освоил, распространил среди своих, как говорится, носителей. («Гладит», конечно, означает еще и прикосновение, движение ладонью, но это другое).

Продолжая пример, можно вспомнить все эти устойчивые словосочетания, в основе которых все та же метафора, и именно благодаря метафоре явление или предмет коротко, без лишних объяснений раскрываются в своей сути: «беспримерный подвиг», неискоренимые недостатки», «тлетворное влияние», «наглядный пример», «острые ощущения». Или же и не словосочетание, а просто образное слово: народное «вертихвостка», выдуманное Достоевским «стушеваться».

А многосмысленность слова? Вот то же «пахать». От которого образован целый куст других: «пахота», «пашня», «пахарь»… Первое, главное значение этого слова связано для нас с землей. Но ведь еще мы говорим: «пахнуло запахом» (сирени, скажем), «опахивать ветерком», «опахнуть веником» (валенки от снега, предположим).

«Красивый язык», «топорный язык», «скудный язык», говорим мы. В том, каким он будет в книгах, в думских выступлениях, на улице, – все зависит от нас: насколько хорошо мы будем чувствовать его стихию, законы, по которым она существует и выражает себя.

Феноменальная, непостижимая тайна – язык. Но жить без человека, в отрыве от нашей речи он не может.

Анатолий Курчаткин
FB