КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Европа платит за свою толерантность высокую цену. К примеру, опыт приема Германией иммигрантов, накопленный за последние 65 лет, убеждает в том, что и легальный и нелегальный путь не противоречат друг другу, а взаимообусловлены. Рассчитывается за военные, политические и хозяйственные авантюры авторитарных правителей Среднего и Ближнего Востока немецкий налогоплательщик.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Photo copyright: Jeanne Menjoulet, CC BY-ND 2.0
Германия, как локомотив Евросоюза, пережила за 50–60 лет три иммигрантские волны. Итальянскую, турецкую и сирийскую. На самом деле волн было больше: албанско-боснийская, русская (поздние переселенцы из числа российских немцев и евреи), румыно-болгарская, не говоря об итальянских и арабских кланах. О криминальной специализации каждой этногруппы. Албано-боснийская мафия промышляет на ниве незаконного оборота наркотиков, торговли оружием, людьми, человеческими органами. Русская: угоны дорогих машин, рэкет, киберпреступность, финансовые махинации. Румыно-болгарская: взлом сейфов и кражи на дому в частном секторе.
Но три первые иммигрантские волны были, во-первых, вовсе не с криминальным акцентом и, во-вторых, в отличие от остальных, насчитывали не сотни людей, а много сотен тысяч. Все три легальные, но разного наполнения. Первые две – в основном, в 50–60 годы – гастарбайтеровские, цель – избавление от безработицы и нищеты. Третья – гуманитарная, следствие разразившейся 10 лет назад гражданской войны в Сирии.
Решайте сами, называть их легальными или нелегальными, если итальянцы и турки работали в рамках межправительственных соглашений, в результате усилив как хозяйственную базу страны, известную как экономическое чудо, так и криминальный фон Германии. О чем чуть позже.
А вот осенью 2015-го сирийцы, обрадовавшись приглашению Ангелы Меркель, ломанулись через австрийские ворота толпой. Она бывала такой, что пограничники ограничивались кивком головы и, выдавая документы, составленные со слов беженца, пропускали его через границу.
Понятно, что подобная практика, которая была известна правительству ФРГ, аукнулась фактически узаконенным мошенничеством. Беженец с условным именем Махмуд, зарегистрировавшись в ближайшем городе, получал на руки сумму денег или талонов на питание. Отправлялся к другому пункту, жаловался, что утерял аусвайс, получал взамен другой, на имя Ахмеда, и держал путь в иную землю, где сказывался Абдуллой.
Вот история 25-летнего беженца с конкретным именем Али Джами. Он, правда, не из Сирии, а из Судана. Но прибыл на все той же сирийской волне. Его дело рассматривалось в городском суде Ганновера. Он регистрировался семь раз, кассировав 21 тысячу евро. И чем дело кончилось? Его освободили прямо в здании суда, поскольку адвокат доказал, что все средства беженец перечислил на родину: его отец, на иждевении которого еще несколько детей, нуждался в срочной операции. Дескать, мошенничество происходило из лучших побуждений.
Беженцы – сирийские, суданские, афганские, бедствовавшие на малой родине, с первых же часов пребывания в Германии становились обладателями смартфонов, айпедов, порой автомобилей. «Да это же форменные аферисты!» – ахали, узнав об этом по «сарафанному радио» от подруг, немецкие бабушки, которые вот только недавно встречали беженцев в приграничной зоне – с воздушными шариками и связками бутылок с минеральной водой. Сирийцы брезгливо выбрасывали в кусты бутылки: «Да идите вы подальше с вашей водой!»
Бабушки могли получить по инфаркту, узнав, что содержание беженцев, включая проживание, питание, обучение на языковых и профессиональных курсах, медицинское обслуживание, обходится Германии от 22 до 25 млрд евро в год.
Волны сирийского потока порой порождали и продолжают порождать скандалы. Причина все та же: устойчивую гарантию дохода в Германии можно получать на законных основаниях.
Страна узнала новых героев. Один из них, 59-летний Газия А., ставший с подачи финансиста Хюберта Кенигштайна популярным в 2016 году.
Бывший в Сирии предпринимателем, он, человек вполне состоятельный, решил косить под обездоленного и гонимого войной беженца. Он прибыл в Германию вместе с семьей. «Семья» – слабо сказано. У Газии – четыре жены, которые подарили ему 23 детей и готовы были и впредь оплодотворяться, поскольку, сами того не подозревая, придерживались принципа российских патриотов «Можем повторить».
На родине он содержал этот табор благодаря аренде гаражей и сдаче автомобилей напрокат. В Германии «семью» в 28 душ поселили в одно общежитие. Но дамы, решив взять от сытой страны все возможное, устроили в общежитии показательную драку с битьем мебели и посуды. Таков был формальный повод обращения Газии в местное отделение Федерального ведомства по делам миграции и беженцев (BAMF). Дескать, квартира требуется для каждой жены. «Ну а сами вы как?» – спросил чиновник. Своей будущей штаб-квартирой Газия назвал место обитания старшей жены.
На вопрос, почему он выбрал Германию, ответил: чтобы пользоваться общеевропейскими ценностями. «Но полигамные браки не признаются юридически в Германии и не считаются основанием для осуществления социальных прав», объяснили ему. «Я понимаю, – согласился Газия. – Но ведь такие браки – обычное дело для мусульманина, а я, как вы понимаете, исповедую ислам. Вы против веротерпимости?» Дескать, вы что, господа чиновники, готовы пожертвовать самым дорогим своим завоеванием – Конституцией?
Те не нашли контраргументов и выписали Газии все, что положено: ежемесячные пособия на матерей и детей, медицинские страховки и прочие блага, включая четыре четырехкомнатные квартиры в четырех достаточно удаленных городах. Ну чтобы не спорить, кому сколько ночей с любовными утехами причитается. А причитаться могло больше или меньше, это смотря сколько какая жена мальчиков отцу подарила. Девочки, как известно, в расчет вообще не берутся. И вот, пребывая в штаб-квартире в идиллическом на 14,5 тыс. душ городке Монтабаур (земля Рейнланд-Пфальц), чадолюбивый отец наезжал по кругу радиусом 50 км, решая проблемы остальных жен, включая святое выполнение супружеского долга по изменению демографии населенных пунктов, где прежде арабов видели только на картинках.
Простая мысль, что все эти блага чего-то да стоят, пришла к финансисту Хюберту Кенигштайну, дипломированному эксперту Союза германских работодателей. Он суммировал все полученное семьей Газии о четырех лепестках и пришел к выводу, что она ежемесячно кассирует 30 тыс. евро, что в годовом исчислении означает 360 тыс евро. Оказывается, в ту сумму, которую в качестве налога ежемесячно выплачивают 95 квалифицированных рабочих-ремесленников.
Получается, на любвеобильного Газию, который заставил ничего не подозревающую власть земли Рейнланд-Пфальц жить по шариату, пашет почти сотня немцев. И еще одна примечательная деталь: как подчеркивает Кенигштайн, если ты имеешь такую же большую семью в Сирии, то ты от государства не получаешь ровным счетом ничего. «Мы должны определить, какое будущее и какой образ жизни мы хотим финансировать», – сказал Кенигштайн. Ответа он не получил.
Случай с Газией, конечно, уникальный в своем роде. Но он, как любое исключение из правил, подтверждает само правило: беженец – дорогое удовольствие. Халява «случай Газии» обсуждалась в местных СМИ, но дальше дебатов дело не пошло.
А что случилось, собственно?
Ничего не случилось. Просто понятие «порядочность» беженцы воспринимали как признак европейской дикости и отсталости – по отношению к мусульманскому миру.
Ангела Меркель старалась этого, дипломатично говоря, несоответствия не замечать. Оно не вписывалось в ее концепцию дверей открытых, как оказалось, не для страждущих, а для мародеров на, так сказать, законных основаниях. «Мы справимся!» – говорила она и делала селфи с отъявленными кусочниками. А те отправляли на родину эти изображения с пометкой «Это – мама Меркель, она нам все разрешает, даже не платить за товар в магазинах, поскольку сама берется платить за всех».
Это я к тому, что легально-авральная миграция обязательно подразумевает и нелегально-мародерскую. В любом случае, налицо торжество криминального акцента. Их той же серии – пример с современной турецкой общиной. На каждого легально прибывшего турка или члена его семьи, родившегося или в Турции или в Германии, приходится один нелегальный. Это – или родственник из Турции или близкий знакомый, который, прибыв в ФРГ как турист, начинает или работать нелегально, пересылая деньги родне в Турцию, или просто тунеядствует, прожигая чужие деньги по своему усмотрению. По данным МВД, сегодня в Германии до 4 млн турок-нелегалов.
Причем, что интересно, правонарушения касаются и самого Федерального ведомства по делам миграции и беженцев.
Несколько лет назад в ряде СМИ появилась информация о том, что бременское отделение ведомства в 96% случаев выдавало положительное решение по ходатайствам мигрантов о предоставлении убежища при среднем показателе в 62% по стране. При этом подавляющее число просителей были зарегистрированы за пределами Бремена, их привозили автобусами из других федеральных земель. Дело было поставлено на поток. Появилось подозрение, что чиновники Бремена делают это не безвозмездно. Скандал был дикий, проверка за проверкой. Ничего криминального за чиновниками не водилось. Причина – элементарное желание чиновников отличиться по части открытых дверей, угодить Меркель, на этом основании этого зарабатывать свой бонус и делать карьеру.
Это в Бремене. А как в целом меняется ситуация в немецком обществе?
Сегодня 21,2 млн человек в Германии имеют миграционное прошлое. Это соответствует доле в 26% населения. Каждый четвертый житель Германии. Пять лет назад было около 22%. 24 апреля 2021 года газета Die Welt опубликовала данные по числу поданных заявлений на предоставление убежища. Большинство заявителей из Сирии (41%), за ними беженцы из Афганистана (14%) и Ирака (7%). За 3 первых месяца 2021 года в Германии, которая остается самой привлекательной из стран Евросоюза, было подано 26,4 тыс новых заявок. То есть поток пока в виде речушки продолжается.
Еще одно изменение. Как доказательство бдительности федеральных силовых структур, подается факт того, что по прошествии нескольких лет МИД и МВД, наконец, получили указание изучать биографии новых жителей Германии. Основное внимание уделяется сирийцам, бежавшим в Германию и совершившим преступление или признанным органами безопасности опасными. Наконец, федеральные структуры вдруг словно очнулись и озадачились, кто же, в конце концов, прибыл в страну. В этом году стартовали первые судебные процессы против офицеров асадовского режима, которые причастны к расстрелам, пыткам и издевательствам по отношению к противникам этого режима.
Притом, что от сирийцев в эти ведомства уже в первые месяцы жизни в Германии – пять лет назад – поступило более 7 тыс. заявлений о наличии в общем потоке беженцев убийц и насильников. Эти данные в 2014–2019 в Федеральное ведомство по уголовным делам и Федеральную прокуратуру пришли от Федерального ведомства по делам миграции и беженцев (BAMF). Почему только в 28 случаях (еще раз – 7 тыс. заявлений) эта информация была использована как повод для начала расследования, – вопрос к Меркель, без которой не обошлось умолчание. До сих пор неизвестна судьба 30 тыс. сирийских подростков, многие из которых – по данным немецкой разведки – учились в лагерях подготовки террористов в Пакистане и Афганистане. Едва учуяв, что спецслужбисты заинтересовались их прошлым, они, как по команде, растворились на европейском пространстве.
Сегодня, когда Германия на деньги налогоплательщиков содержит около 1 млн 200 тыс сирийских, а также афганских, иракских и иных беженцев из неспокойных регионов Ближнего Востока, особенно печально, что для большинства из них депортация невозможна технически: у правительства Германии нет дипломатических отношений с режимом правителя Башара Асада. Нет правовой базы для организации возврата. Кроме того, международные договоры о правах человека запрещают депортировать людей в страны, где им угрожают пытки или смерть. Это касается, кстати, и правонарушителей. Поэтому немецкие власти должны индивидуально проверять, допустима ли депортация в Сирию. А это – месяцы проверки биографии приезжих, о которой сложно получить данные. Прибавим традиционные бюрократические проволочки, свойственные Германии. Получим в сухом остатке: сирийская волна – это если не навсегда, то точно на десятилетия.
Этот «подарок» сделала согражданам Ангела Меркель с ее политикой открытых дверей. Потребовалось много лет, чтобы госпожа канцлер признала: политика была непродуманной. В переводе на простой язык – провальной. Но дело, как говорится, сделано.
Подвела хваленая толерантность, ставшая знаменем правящей правительственной коалиции. Произошло примерно то же самое, что с участием бундесвере в операциях НАТО в Афганистане, которое началось в 2002 году. Многие годы немцы пребывали в убеждении, что солдаты бундесвера строят в горах Гиндукуша школы, хозяйственные помещения, мосты. А иное участие условно: оно состоит в обучении афганских силовиков методам ведения армейских акций и обучению полицейских, заодно их вооружая. Слово «война» было вслух произнесено немецким согражданам, тогда, когда счет пошел на десятки жертв, и стали все чаще появляться на военном аэродроме в Кельне родственники погибших парней, встречая гробы.
Стоила игра свеч? Этот вопрос тревожит немцев, включая семьи 59 немецких военнослужащих, погибших в Афганистане. Ведь поехали-то в Гиндукуш с краткосрочной миссией – помочь стабилизировать разрушенную войной страну, в которой Усама бен Ладен планировал теракты 11 сентября, и вернуться домой. Между тем, Германия до сих пор принимает участие в международной коалиции, ведущей войну с талибами. Немецкий контингент насчитывает до 1300 военнослужащих, а мандат на его пребывание в Афганистане 25 марта 2021 года продлен парламентом ФРГ до 31 января 2022 года.
Кроме 59 жизней бундесверовцев, существенны и финансовые потери. Чтобы понять, каковы они, всего две цифры: миссия в Афганистане к концу 2018 года стоила 16,4 млрд евро бюджетных средств при том, что расходы на саму армию составили 12 млрд. Мир в Афганистане, до которого еще очень далеко, дорого обходится четвертой экономике мира.
Вот и сейчас – наступает прозрение немецкого общества после того, как ему годами впаривали мысль о значении благородства и других человеческих ценностей в деле приема пострадавших от режима Асада. Стали известны любопытные подробности этой легальной иммиграции. К примеру, 85 процентов прибывших – молодые мужчины в возрасте от 18 до 35 лет. То есть гипотетически не просто неквалифицированные, а, не исключено, причастные к военным преступлениям или к откровенному криминалу, и которым просто нужно отсидеться в сытой и благополучной Европе.
И чего они хотят? Учить немецкий, получать специальность? Ну да! Вытащить своих родных в Европу. А то и обзавестись семьей, взяв жены немок, попутно конвертировав их в ислам. А это уже стратегия, которой научили их на малой родине (а это дуга от Марокко через Сирию до Пакистана) и которую продолжают им втолковывать в мечетях Германии. Причем, факт таких проповедей документально подтвержден. Вместе с обнародованием этих данных Меркель стала стремительно терять рейтинг, и ее неучастие в нынешней канцлерской гонке – не ее решение, а результат утраты общенационального доверия к ней.
Репатриация сирийских беженцев до сих пор нереальна. Война в Сирии продолжается, причем, большую часть территории страны контролирует режим Асада, опираясь на военную поддержку России и Ирана. Даже если имеются единичные случаи репатриации, то речь идет о людях, которых Германия пыталась обучить профессиям слесаря, каменщика, слесаря и, снабжая солидными подъемными, за свой счет переправлять на родину. Благополучно потратив деньги на поддержку действительно страдающей родни, эти же группы людей вернулись в ФРГ за новой порцией благ. Они делают то тоже самое, что боснийцы, албанцы, афганцы и другие соискатели ПМЖ в ФРГ. Толерантные немецкие эксперты называют это явление «экономический туризм».
Говоря о легальной миграции, нужно упомянуть о характере других потоков, которые испытала Германия в последние десятилетия. Итальянской волне и турецкой волне.
65 лет назад, а именно 20 декабря 1955 года, Германия и Италия подписали соглашение о найме рабочих для немецкой промышленности. Это было первое из 8 соглашений о найме, которые ФРГ заключила со странами Средиземноморского региона. Вплоть до прекращения приема на работу в 1973 году около 14 млн гастарбайтеров приехали в Германию, и более 11 млн вернулись в страны происхождения.
Но остались миллионы их потомков. В ФРГ живет третье и четвертое поколения трудовых мигрантов. Итальянцы давно побросали рабочие места в промышленнсти и заняли свою нишу – это владельцы пиццерий, гостиниц, кафе, основанных на деньги преступных кланов Италии. Турки – в своей зоне занятости: это владельцы парикмахерских, салонов красоты, небольших лавок и даже супермаркетов, средства на создание которых заработали их предки-гастарбайтеры. Поэтому никакие знания, кроме как в рамках начальной школы, туркам совершенно не нужны. Лишь один из шести заканчивает обычную среднюю школу. Высшее образование в турецкой среде воспринимается как чистая блажь. Особенно среди девочек.
Тут оговорюсь. Есть люди, которые, не будучи прямыми потомками гастарбайтеров, получили свою минуту славы в мире. Cоздатель фирмы компании BioNTech и знаменитых продуктов, в том числе вакцины против ковида, Угур Шахин, коренной турок, прошел обучение и стажировку в трех университетах и клиниках ФРГ, а его супруга Озлем Тюречи, тоже уроженка Турции, тоже, прежде чем стать соосновательницей BioNTech, прошла свой путь через ряд самых престижных вузов ФРГ, став экспертом по молекулярной медицине. Иными словами, не все зависит от места рождения и национальности. Все дело в мотивации и целеустремленности, которыми не обладают (и не желают обладать) 95% туркоязычных жителей ФРГ. Сегодня эта супружеская пара – не просто гордость германской фармацевтики, персоны года по версии Financial Times (2020), но и богатейшие люди ФРГ, чье состояние составляет многие миллиарды евро. Главным богатством этой супружеской пары является 20-летняя дочь.
Явно не к им было адресовано пожелание приехавшего несколько лет назад в Германию президента Эрдогана. На встрече в Кельне с представителями турецкой общины он озадачил ее: «Каждая турчанка в Германии должна родить по три, а лучше по четыре ребенка. Это будет вклад в исламизацию европейской страны, которая нам сильно задолжала».
Он имел в виду, что турецкие гастарбайтеры работали в годы экономического чуда за половину, а то и за треть тарифной ставки, которая полагалась работнику-немцу. При этом Эрдоган умолчал, что к станкам пошли квалифицированные инженеры, врачи, учителя, которых выбросило из штата предприятий, больниц и школ Турции банальное обстоятельство – нищенский заработок.
И итальянцы, и турки приехали в Германию или по названной по причине или ввидув тотальной безработицы на родине в середине 50-х – начале 70-х. Именно они – в первом и последующих поколениях – составляют основу той части населения, которая имеет миграционные корни.
Кстати сказать, даже сегодня, когда на примере Германии стала очевидной несостоятельность политики открытых дверей, единая Европа не пришла к единству мнений, что делать с продолжающимся потоком беженцев, который снижается в последние полтора года лишь по причине грянувшего коронавируса. Одно очевидно: в Европе больше не осталось стран, готовых с распахнутыми объятьями принимать жителей неспокойных государств Востока.
Еврокомиссия предлагает с 2021 года поднять число пограничников до 10 тысяч человек. Цифра сомнительная, учитывая, что перекрыть морской путь беженцам из Северной Африки можно силами сотен кораблей стран Евросоюза для патрулирования, а пограничников на суше должно быть не меньше 100 тысяч, и то может не хватить. Есть еще идея: создать за пределами Евросоюза центры приема беженцев. И где их создавать, в Албании или государствах Северной Африки, которые годами отбрыкиваются от такой перспективы? Предложение Австрии клонировать австралийскую модель, организуя лагеря для приема беженцев на необитаемых островах в Средиземном море, встречает отпор стран-владельцев этих островов: это для них означает концентрацию криминала в гетто для беженцев. И никакая охрана и закрытость не помогут.
Пример Германии, которая заключила соглашение ФРГ с Турцией по беженцам, тоже не вдохновляет европейских партнеров. Считается, так удалось перекрыть балканский маршрут следования беженцев в Европу, а Евросоюз надеется заключить договоры со странами Северной Африки, и Брюссель готов выделить 6 млрд евро. Примечательно, что основную часть этой суммы платит все та же Германия, которая ныне выкладывает суммы с шестью нулями за беженцев на территории Турции.
Известно, что в последние годы вновь нарастает число турок, которые просят убежище в Германии. С чем это связано?
Причины две. Одна – экономическая несостоятельность. Неумелое хозяйствование, которое привело к катастрофической инфляции турецкой лиры. Курс ее катится в бездну. Поясню: опытных экономистов в Турции вполне достаточно. Просто все их инициативы упираются в глухую стену, имя которой – Эрдоган. Как настоящий авторитарный правитель, он ненавидит всех, кто мыслит по науке. То есть иначе, чем он. Значит, этот он – враг нации.
Вторая причина – тоже внутриполитическая, с ударением на «политическая». Особенно с момента подавления попытки путча в Турции в 2016 году. Всего за 2017 год около 4,7 тысяч граждан Турции подали прошения о предоставлении убежища в Германии. В последующие годы ведомство рассматривало по 8–9 тыс таких заявлений, как правило, половина получила отказы. Причем, высок процент ходатайств о предоставлении убежища от высокопоставленных представителей турецкой полиции и спецслужб, среди них был даже один из руководителей турецкой разведслужбы MIT.
Эта ситуация контролируется работающими в ФРГ турецкими шпионами. Слежка за живущими в Германии противниками режима турецкого президента ведется повсюду, говорит немецкий эксперт, изучающий деятельность спецслужб, Эрих Шмидт-Энбом. Он уточняет: в 200 школах, где высока концентрация турецких детей. Вербовка турецких детей – ноу-хау Эрдогана. Даже родителей учеников припахали, что называется, – просят собрать информацию о других родителях. Но в основном, агенты работают в турецких турфирмах (так легче уследить за перемещениями объектов), или в банках (чтобы держать на контроле получателей денежных переводов из Германии в Турцию). Но прежде всего служат имамами в 2400 мечетях ФРГ.
Эрдогану потребовалась легенда: дескать, за попыткой переворота стоит движение Гюлена. Западные спецслужбы утверждают, что это был псевдопутч, инсценированный для того, чтобы президент Эрдоган имел законные основания для агрессивных действий. Ну что-то наподобие того, что Путин проделал в Донецке. Жители Донецка позабыли, что Путин ни на минуту не перестал был чекистом. Применяет чекистский метод, известный под названием «использовать втемную». Раздал российские паспорта, а потом под предлогом того, что Киев притесняет русский мир, осуществляет российское присутствие в этой огнеопасной зоне и наращивает военное присутствие на границе двух стран – пока у нас смотр сил, но, дескать, если что, можем и жахнуть изо всех стволов.
О присутствии Турции в Германии. Каждый десятый сотрудник турецкой национальной разведывательной организации – а это 8 тысяч сотрудников – работает в ЕС, половина из них в Германии. Турция по существу выполняет заказ спецслужб России – усилить нагрузку на Евросоюз новыми волнами миграции. Тесное сотрудничество спецслужб Турции и России означает, что в сфере неприкрытого шпионажа, – шпионажа на устрашение – Анкара ведет политику давления на Германию и лавирования между Москвой, от которой она получает вооружение и с которой она то дружит, то ссорится вплоть до помидорных войн, и НАТО, в составе которой состоит.
Теперь люди боятся ехать в отпуск в Турцию, к себе на родину. И хотят всеми правдами и неправдами перетянуть в Германию родственников, которым может угрожать политическая полиция Анкары. Так провоцируется новый виток миграции в Европу. И легальный, и нелегальный. Неудивительно, что каждый третий немец считает, что иностранцы в большинстве приезжают в Германию, чтобы воспользоваться благами социальной защиты.
Александр МЕЛАМЕД
Использованы данные сайтов Deutsche Welle и Bundeszentrale fuer politische Bildung
После окончания факультета журналистика ТашГУ работал в ряде республиканских газет, журналов, редакций Узбекского радио.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.