Долларовый стандарт экономического роста

Как правило, экономические кризисы в странах со слабой валютой, к которым относится и Россия, происходят по одному и тому же сценарию. Сначала возникает дефицит твердой валюты, который приводит к падению курса слабой национальной валюты. Падение курса вызывает удорожание иностранных товаров и услуг, спрос на которые начинает снижаться. Потом происходит сокращение их импорта, что, в свою очередь, приводит к падению спроса на валюту; и это падение длится до тех пор, пока спрос на валюту не придет в соответствие с ее сократившимся предложением.

Эта общая схема модифицируется в зависимости от ряда дополнительных факторов. Первая группа факторов – это наличие большого долга, номинированного в твердой валюте и, что тоже часто бывает – ажиотажный спрос на валюту. Другая группа факторов, которая может демпфировать действие предыдущей – это наличие валютных резервов и возможность получить внешние валютные ресурсы. Соответственно, если резервы (внешние ресурсы) достаточно большие, то за их счет можно покрыть срочные платежи по валютным долгам и избежать дефолта, за их счет можно также покрыть ажиотажный спрос на твердую валюту. Но если резервы (внешние ресурсы) незначительны, то падение курса слабой национальной валюты может продолжаться значительно дольше, чем это требуется для выравнивания спроса и предложения на товарном рынке.

Наряду с негативным воздействием на экономическое положение, девальвация иногда может дать и позитивный эффект: доходы экспортеров в национальной валюте вырастут, и они смогут или расширить свое производство, или предоставить ресурсы для развития другим отраслям; из-за сокращения импорта внешняя конкуренция станет слабее, что даст возможность организовать выпуск местных аналогов иностранных товаров.

Но эти позитивные эффекты проявятся, если потенциал экономики позволяет увеличить выпуск экспортных товаров и произвести полное или частичное замещение импортируемых товаров и услуг. Но если экономический потенциал этого не позволяет, то производственный сектор ждет падение выпуска продукции и инвестиций, а сектор домашних хозяйств – падение потребления.

Чем может быть вызван дефицит твердой иностранной валюты? Обычно нехватка валюты возникает после падения мировых цен на основные экспортные товары, производимые странами со слабой валютой. Падение цен приводит к падению предложения валюты. В России это было хорошо заметно и во время кризиса 1998 года, и во время кризиса 2008 года. Но иногда дефицит валюты появляется из-за относительно быстрого роста номинальных доходов хозяйственных агентов страны. Рост номинальных доходов в слабой валюте автоматически приводит к росту спроса на твердую валюту и, если этот спрос начинает превышать предложение, возникает дефицит.

Хотя действие этих факторов приводит к одному и тому же результату, но вот по происхождению они разные: падение предложения твердой валюты является чисто внешним фактором, к которому приходится только приспосабливаться; а вот избыточный спрос на валюту является «рукотворным», и его, в случае необходимости, можно контролировать.

Собственно говоря, микрокризис на валютном рынке России в конце 2013 – начале 2014 года и был таким «рукотворным» явлением, которое, к сожалению, не проконтролировали.

Как формируется разрыв между потоком твердой иностранной валюты и потоком номинальных доходов в национальной валюте, хорошо видно из данных о динамике российского ВВП и поступлений от экспортных операций, приведенных в нижеследующей таблице.

Из этих данных хорошо заметно, что в 2010-11 годах поступление валюты росли более высокими темпами, чем номинальный ВВП (номинальные доходы хозяйственных агентов), и объем импорта. Поэтому курс рубля относительно курсов валют стран – основных торговых партнеров (бивалютная корзина) был относительно стабильным. Но в 2012-13 годах поступления валюты резко уменьшились, а номинальный ВВП продолжал расти, а вместе с ним продолжал расти спрос на валюту и, соответственно, импорт товаров и услуг иностранного происхождения. И, как результат, через некоторое время спрос на валюту превысил ее предложение, что и привело к девальвации.

Если девальвация приведет к падению импорта, то экономический рост должен замедлиться – хотя бы потому, что ввоз оборудования и материалов иностранного производства должен уменьшиться, что вызовет, в свою очередь, снижение инвестиционной активности в экономике. Таким образом, относительная нехватка (или избыток) валюты по отношению к номинальным доходам в национальной валюте регулирует экономический рост. Поэтому мы можем говорить, по аналогии с золотым стандартом, о наличии в нашей экономике своего рода «долларового стандарта». И этот стандарт регулирует нас ничуть не хуже, чем золотой стандарт.

Какие меры можно предпринять для того, чтобы снять с российской экономики это жесткое ограничение и эта ситуация больше не повторялась? Самым простым и понятным решением было бы постоянное наращивание экспорта товаров и услуг. Причем экспорт должен расти такими же темпами, как и ВВП, или даже более высокими.

Далее, можно проводить политику ограничения импорта (установлением таможенных и административных ограничений) или политику импортозамещения. Например, перенести на нашу территорию производства автомобилей, лекарственных препаратов, медицинской техники и тому подобное.

Правда, и та, и другая политика у нас и так проводится, но, как выясняется, недостаточно активно. Происходит это потому, что у нее есть определенные ограничения.

Ограничения в области таможенно-тарифной политики мы установили себе сами, вступив в ВТО. После вступления в эту организацию Российская Федерация обязана ликвидировать квоты на импорт товаров, а так же довести запретительные пошлины до уровня «нормальных». После проведения всех этих операций российский производитель таможенно-тарифной защиты практически лишается.

Что касается импортозамещения товаров, то ограничения здесь следующие. Во-первых, существует целый набор товаров, которые по природно-климатическим и горно-геологическим условиям на нашей территории производиться не могут. И если мы хотим есть, например, цитрусовые, и пить кофе, чай или какао (или коньяк и виски), курить табак, то их в любом случае придется покупать за границей. Или, что касается производственного сектора, если мы хотим плавить алюминий, то нам придется покупать сырье для производства алюминия за границей, так как внутренними запасами этих ископаемых наша промышленность обеспечена не полностью.

Во-вторых, организация производства товаров массового потребления имеет смысл, если внутренний рынок достаточно емкий и позволяет выпускать продукцию в размерах, гарантирующих рентабельный сбыт. Но если емкость рынка недостаточна (а для России это во многом так и есть), то этот перенос и следующее за ним импортозамещение отпадают.

В-третьих, хотя в некоторых случаях замещение произвести можно, причем достаточно быстро, все же делать этого не стоит. Если посмотреть на торговые отношения России с ее ближайшими соседями, то хорошо видно, что для них экспорт товаров на ее территорию является одним из немногих способов, которыми они могут получить средства для оплаты поставок российских товаров; причем это такие товары, от потребления которых иногда невозможно отказаться. Поэтому если российские компании начнут производить аналоги некоторых импортных изделий, то нашим соседям будет совсем плохо, а нам бы этого, кажется, не очень хочется (хотя в случае с Украиной угрозы пойти именно этим путем в последнее время звучат).

И, в-четвертых, существует некоторые виды товаров, организовать производство которых внутри страны невозможно по той причине, что фирма-производитель не желает делиться секретами производства, а их придется раскрывать для  переноса на другую территорию. Или, что тоже часто бывает и стало особенно актуальным в последнее время – государственная администрация той или иной страны накладывает вето на передачу технологий по военно-политическим соображениям.

Но если производство некоторых товаров еще как-то можно перенести на нашу территорию, то вот «производство услуг», особенно туристических, перенести невозможно в принципе. Анталья, Хургада, Шарм-аш-Шейх, да и другие любимые места отдыха россиян на территории России появиться не смогут. И хотя представители Ростуризма некоторое время назад выразили надежду, что вследствие девальвации рубля для многих россиян отпуск за границей станет недоступен и теперь они будут вынуждены ездить на российские курорты, мы понимаем, что это только проявление казенного оптимизма.

Кстати, прошедший год был рекордным для российского внешнего туризма. Российские граждане совершили в общей сложности 16 млн. поездок, чего у нас раньше никогда не бывало, даже в предкризисном 2008 году было совершено лишь 11 млн. выездов за границу. Разумеется, эти туристы тоже внесли свой вклад в подрыв российского платежного баланса.

Если продолжить рассмотрение вариантов поддержания валютной стабильности, можно обсудить возможность проведения политики экономической стагнации, хотя это название и режет слух. Однако тут дело не в слухе, а в приоритетах общества. Если для него приоритет – стабильный курс национальной валюты, который позволяет, в частности, даже семье со средним достатком ездить в отпуск за границу, то ради него можно пожертвовать другими задачами, например, высокими темпами экономического роста; хотя они, на самом деле, могут являться не менее важными.

Высокими темпами роста можно пожертвовать еще и потому, что стагнация у нас происходит при достаточно высоком уровне производства, занятости и доходов. Хотя до желаемого уровня доходов и потребления нам еще, конечно, далеко, но сказать, что большинство народа сильно бедствует и совсем лишено средств к существованию, тоже нельзя. Поэтому мы пока можем обойтись без искусственной поддержки экономического роста и жить более или менее прилично при существующем уровне доходов.

Переводя на язык цифр, можно сказать, что ВВП 2012 года, в номинальном выражении равный 61.8 трлн. руб. (35.9 тыс. руб. на человека в месяц) – это (в описываемой логике) то, что надо; а вот ВВП 2013 года, равный 66.7 трлн. руб. (38.7 тыс. руб. на человека в месяц) – уже перебор.

Еще один вариант политики валютной стабильности – это нулевая инфляция. Хотя, конечно, хорошо понятно, что достижение нулевой инфляции является только благим пожеланием. Эту самую инфляцию у нас пытаются скрутить с того самого момента, когда она появилась на свет божий, то есть с 1992 года. И сейчас наши органы монетарного управления продолжают сражаться с ней изо всех сил, пытаясь свести государственный бюджет без дефицита и удерживая на высоком уровне ставку рефинансирования коммерческих банков. Но большого толку от этой политики нет (инфляция как была, так и остается), а вот вреда предостаточно.

И, наконец, можно вернуться к политике накапливания валютных резервов, от которой наш Центральный банк отказался еще в 2011 году. Мы можем строить догадки, почему произошел отказ; но дело не в догадках о мотивах Центробанка, а в том, что операции с резервами позволяют решать трудности с валютным курсом самым эффективным образом. Когда у нас избыток валюты и курс рубля растет, надо скупать этот избыток в резерв, не допуская чересчур сильной ревальвации рубля. И, наоборот, если валюты не хватает, ее можно продавать из резерва, не допуская девальвации рубля.

До сих пор мы рассматривали меры, так сказать, внутренней экономической обороны. Но поскольку Российская Федерация не одна такая, то имеет смысл объединить усилия с «товарищами по несчастью», и добиться проведения мероприятий по эмиссии дополнительной международной ликвидности.

Еще несколько лет назад, в 2008-2009 годах, на слуху была идея увеличить сферу применения валюты МВФ – специальных прав заимствования – чтобы за счет этой эмиссии компенсировать возможную нехватку традиционных инструментов международной ликвидности (т.е. доллара, фунта, евро и иены). Однако идея «не пошла». Возможно, вместо расширения использования СПЗ появится еще одна международная валюта в лице китайского юаня. Но этот процесс будет не очень быстрым, поэтому пока российскому валютному рынку, так же как и рынкам других слабых валют, придется зависеть от существующих международных валют – доллара, евро, иены и британского фунта – активной эмиссии этих валют и стоит добиваться странам со слабой валютой для решения названных проблем.