Владимир Соловьев | Давид Зильберман – Подвиг летописца

Холокост в Латвии: Трагедия без катарсиса.

А начну с приметы и кончу пословицей с тем, чтобы обе опровергнуть – эмпирически. То есть на основании собственного опыта. Должен сразу же предупредить читателя, что хоть приверженец афористичности и поговорочности в стиле, далеко не все афоризмы и поговорки кажутся мне убедительными. С классиком афоризмов Ларошфуко у меня несогласия через раз, а о наших пословицах и поговорках и говорить нечего. Начиная с загадочной «горе – не беда» и кончая неверной, что кошка моется – гостей намывает. Если бы так, у кошатников от гостей отбоя не было, потому что кошки себя вылизывают по многу раз на дню, включая Кота Шрёдингера, которому я посвятил свой роман-трактат под его именем.

Так вот, согласно примете, разбитое зеркало к несчастью. Когда как. У нас разбилось большое зеркало в углубленном в стену шкафчике в ванной комнате и все наши попытки заменить ящик на новый или установить зеркало на старом кончались неудачей.

Лена Клепикова, на которой весь дом (в смысле квартира), вся извелась, делая промеры, покупая и возвращая эти клятые шкафчики, пытаясь договориться с зеркальщиками, которые заламывали цену, и все равно подводили. Длилось это несколько месяцев, и я решил, что так и умру, глядя в бывшее зеркало и не видя своего отражения – макабр! И тут я вспомнил, что среди моих читателей-почитателей есть один живущий недалече профессиональный инженер, который выразил как-то желание приобрести все наши с Леной книги, на что я ему ответил, что у него не хватит денег, а у меня экземпляров. Короче, я позвонил ему и объяснил нашу безнадежную ситуацию. Через полчаса добрый самаритянин был уже у нас дома, а еще через два дня – минуя технические детали – мой двойник глянул на меня из новехонького зеркала, и я, застыдившись своего мордоворота, срочно побрился. Так я познакомился с удивительным, редкостным, штучным человеком – мудрым и добрым Давидом Зильберманом, с которым мы мигом подружились. Не знаю, как с его стороны, а с нашей с Леной Клепиковой – любовь с первого взгляда.

Спросил, какого я года, и сказал, какого он – оказался старше меня, и мне стало совестно за мои ламентации по поводу моего возраста. Родом из маленького латышского городка Прейли, половина которого до войны составляли евреи. Его семья – а он был совсем еще мальцом – принадлежала к этой самой половине и успела бежать ночью, а наутро в город вошли немцы, и в их дом ворвались латыши – коллаборы, чтобы сдать их гестапо. О чем они узнали, когда после войны вернулись в родной город от нескольких чудом выживших евреев – остальные были истреблены. В 53-ом, когда началось «дело врачей», еще одно бегство – в Ригу в надежде, что там еще можно как-то спастись от вождя, который оказался продолжателем Гитлера в вопросе с евреями. Спасла семью Зильберманов – как и остальных советских евреев – смерть тирана, которую с тех пор и называют «еврейским счастьем».

Окончив Таллинский политехнический институт, Давид вернулся в Ригу – не только профессиональным инженером, но и страстным сионистом. А так как его желание выехать на историческую родину столкнулось с нежеланием государства его выпускать (демонстрации, отсидки и проч. – типичная жизнь отказника), то он стал собирать свидетельства немногих еврейских выживаго о жизни в Рижском гетто и в концлагерях, что и стало целью, смыслом, содержанием и миссией его жизни – в Латвии, в Израиле, где он проектировал корабли на судоверфи в Хайфе, а теперь вот в Америке, где он президент Американского общества латышских евреев, переживших Холокост. Его жизнь стала его судьбой, и эта судьба – ну ладно, высшие силы, которые руководят избранными людьми, такими, как Давид Зильберман – взяла его с свой крутой оборот, и он совершил подвиг летописца, поведав urbi et orbi о Холокосте в Латвии. Он выпустил несколько книг, которые вышли в разных странах на разных языках.

Одна из них «И Ты это видел» со страшными свидетельствами трагедии еврейского народа – трагедии без катарсиса. Я бы мог сравнить ее с «Черной книгой» Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана, набор которой был рассыпан в период борьбы с космополитами, и она вышла много лет спустя. Но я почему-то вспомнил еще «Книгу Иова» с прямым обращением библейского героя к Б-гу. Ведь и книга Давида Зильбермана обращена к Нему же, о чем можно судить уже по ее названию «И Ты видел это». Ну да, Ты с заглавной буквы. Смесь содрогания и осуждения от верующего человека. Полностью эта фраза звучит так:

«Безумный мир! И Ты это видел, Боже, и допустил!»

Это как раз в еврейских традициях, как их понимал тот же Мартин Бубер: избранный народ со своим Б-гом на «ты». Вспомним хотя бы ожесточенный спор Авраама с Б-гом о судьбе Содома:

– Разве погубишь всех жителей, если там найдется 50 праведников? Б-г отвечает: – Не погублю.

– А если 45?

Торг продолжается и доходит до 10.

На этом Б-г прекращает разговор.

Наш новый друг, который в своих книгах рассказал всю правду об участии латышей в Шоа, нашел латышского праведника и в книге «Подобно звезде во мраке» рассказал о подвиге латыша Яниса (Жана) Липке, который создал подпольную организацию по спасению латышских евреев – больше пятидесяти человек обязаны ему своей жизнью. Даром, что ли, Яд-Вашем в Иерусалиме с подачи Давида Зильбермана присудил Янису и его жене Йоганне Липке звания «Праведников народов мира».

К слову, сам Давид Зильберман получил высшую награду Латвии – Орден Трех Звезд.

У него свои счеты с Б-гом, в которого он верит, но не всегда его оправдывает. Он против коллективной вины и полагает, что пора подвести черту под прошлым, которое мы – не только евреи – обязаны помнить, потому что это часть мировой, а не только еврейской истории, но не пенять этим прошлым новые поколения.

Не стану вдаваться в теологическую гносеологию, но если Создатель кому и являлся самолично, то, несомненно, избранным представителям избранного народа.

Даже на фоне и в контексте трагической истории этого народа, Холокост – это цунами антисемитизма. Хотя я помню молящихся перед казнью евреев в знаковом и призовом фильме «Генерал делла Ровере», которые принимают смерть как наказание за их грехи. Для меня, человека верующего, но не религиозного, это уже слишком даже для жестоковыйного еврейского Б-га. Вот и Давид Зильберман придерживается схожей точки зрения:

– Холокост – это ошибка Б-га.

– Это больше, чем преступление – это ошибка, – напоминает Лена слова, приписываемые Талейрану.

А под занавес обещанное опровержение пословицы – «Старый друг лучше новых двух». Не знаю, не знаю. Что говорить о старых друзьях? Иных уж нет; а те далече, Как Сади некогда сказал. Зато наш новый друг Давид Зильберман здесь, рядом, мы с ним на одной волне. Я бы мог говорить о нем и говорить, но пора и честь знать.

Давид Зильберман встретился со своей судьбой и совершил – и продолжает совершать – свой гражданский подвиг.