Цивилизация и варварство

Протестующие против Израиля в действительности протестуют против порядка, который они ненавидят, потому что он ограничивает их притязания.

Photo by Nathan Neve on Unsplash

Газа и «права палестинского народа» мобилизуют десятки тысяч людей, в том числе и в Германии, и даже после заключения «сделки». Однако большая часть этих демонстраций направлена не против виновников массового убийства, совершенного 7 октября 2023 г., а против тех, кто подвергся нападению. Демонстрации проводятся не за возвращение заложников, а в защиту захватчиков, которых превозносят как якобы движение сопротивления против мнимой колониальной державы. Выражения солидарности адресованы не демократическому правовому Государству Израиль, а «палестинцам», то есть фактически кровожадной террористической группировке ХАМАС.

Газа – это гораздо больше, чем просто региональный конфликт. На символическом уровне сталкиваются два мира. Израиль воспринимается как символ Запада и подвергается нападкам, что, по-видимому, подтверждает теорию Хантингтона о столкновении культур. Однако западные деятели также являются частью антисемитской толпы на улицах Германии и в целом Европы, особенно левые, которые в своем антиколониалистском пылу объединяются с исламистами. На самом деле в Газе речь в первую очередь идет не о культуре или религии, а о конфронтации между противоположными принципами функционирования общества – цивилизацией и варварством.

Цивилизация означает дифференциацию

Что в действительности означает цивилизация, показывает история из Times of Israel за 2014 г. Она повествует о террористе из ХАМАСа по имени Абдельрахман аль-Шалуди, которого доставили в больницу в Тель-Авиве после того, как он был подстрелен полицией. Он совершил теракт на железнодорожной станции и убил двух человек. В ту же больницу была доставлена раненая женщина, одна из жертв теракта, и врачи должны были решить, кому из них оказать помощь в первую очередь. Они выбрали террориста, состояние которого было более критическим, но который, несмотря на все усилия врачей, в конце концов скончался. Один из врачей больницы заявил газете: «Мы перелили ему 30 единиц крови. Мы сделали всё, что сделали бы, если бы это был премьер-министр или президент».

В цивилизованном обществе врач является врачом, а пациент – пациентом, независимо от его статуса, пола, цвета кожи, сексуальной ориентации или религии. Судья является судьей, а солдат – солдатом, когда он выполняет свои функции. Эти функции не зависят от личности. Тот, кто надевает мантию, является судьей, тот, кто снимает ее, является частным лицом. Можно переключаться между ролями, пространствами и функциями, они разделены. Общественное отделено от частного, религиозное – от светского. Можно быть одновременно врачом, евреем, социалистом и геем, или солдатом, атеистом, консерватором и вегетарианцем. Или кем угодно, в любой комбинации. Человек не привязан к какой-либо роли или идентичности. Ни одна характеристика не является абсолютной. В этом заключается свобода, которую цивилизованные общества предоставляют своим членам благодаря плюрализму, дифференциации и открытости, основанной на правилах.

Цивилизация – это историческое достижение. Она является результатом длительного процесса дифференциации на всех уровнях. К этому относится и то, что участники этого процесса учатся уважать роли и функции, то есть не смешивать их с личными взглядами и интересами. К этому также относится дифференциация общества на физические, правовые и социальные пространства, границы которых обозначены формальными правилами и культурными кодами. К этому также относится государство, которое обязательно регулирует социальные сферы и функции. Цивилизация – это вопрос структур, она основана на институциональной базе.

Институты позволяют менять позиции не только в обществе, но и в мышлении. Институты делают общество способным к рефлексии. Они создают пространство, необходимое для смены перспектив, выхода за пределы самого себя и дистанцирования от собственных мыслей и чувств, что является условием рациональности и прогресса. Институциональные структуры являются социальным эквивалентом того, чем является контроль над импульсами на индивидуальном уровне.

Свобода и справедливость в цивилизованных обществах идут рука об руку. Поскольку социальные позиции в принципе доступны для всех, они реализуют максимально возможную степень справедливости, согласно идеям либерального философа Джона Роулса. Эта открытость обеспечивается тем, что позиции привязаны к объективным критериям, которым не каждый в данный момент соответствует, но каждый может соответствовать им, приобретя необходимые компетенции. Функции распределяются не на основе личных характеристик, а по нейтральным правилам.

Дамбы цивилизации рушатся

Но цивилизация также утомительна, потому что она сложна и запутанна, так как предъявляет требования и не дает никаких гарантий. Цивилизованные общества открыты в смысле Карла Поппера, и поэтому неоднозначны. Их правила обременительны. Свобода, которую они гарантируют, не является вседозволенностью, нo связана с определенными условиями. Свобода несет в сeбe ответственность. И именно в этом заключается проблема, потому что многие больше не хотят принимать эти условия. Они путают открытость с волюнтаризмом, заменяют компетенции идентичностью и ставят свои чувства выше правил.

Самодисциплина и контроль над импульсами на всех уровнях являются необходимыми условиями для дифференцированного, основанного на разделении труда, регулируемого правилами светского порядка. Эти условия всё больше теряются. Готовность и способность уважать границы исчезают – границы частной жизни, границы конституции, границы государства, границы экономики, даже границы биологии и физики. Основы цивилизации становятся хрупкими, варварство распространяется.

Варварство презирает правила. Оно не делает различия между пространствами, ролями и функциями. Варварство знает только тотального мусульманина, тотального еврея, тотального гея, тотального неверующего или тотального классового врага. В варварстве нет частной жизни и защищенных пространств, есть только тотальное сообщество – или тотальная вражда. В варварстве нет места взвешенности и компромиссам, есть только спасение или проклятие. Мир черно-белый, чистый или нечистый, верующий или неверующий. Варварство уничтожает все правила и пространства – и тем самым создает однозначность, к которой стремится инфантилизированное общество.

Варварство не знает границ, оно неукротимо, как своенравный ребенок, который полностью поддается своим капризам. В состоянии варварства общества охватывают неуправляемые импульсы. Нет институциональных барьеров, которые могли бы направлять или сдерживать эти импульсы. Религия захватывает политику, политика поглощает частную жизнь.

Западная цивилизация воздвигла мощные дамбы, но теперь они рушатся. Варварство распространяется, и у него много лиц. Оно проявляется в образе медсестры, угрожающей убить еврейских пациентов. Или в образе наземного персонала аэропорта Брюсселя, отказывающегося обслуживать израильские самолеты. Или в образе испанского пилота, который выгнал из самолета группу еврейских школьников. Или в образе антисемитской банды, которая не дает открыть израильский ресторан в Берлине.

Они ненавидят западную цивилизацию, поэтому ненавидят евреев

Антисемитизм всегда был одним из самых ярких и заметных признаков варварства, но он – лишь вершина айсберга. Варварство начинается незаметно с потери способности различать. Оно начинается там, где судьи больше не могут отличить свое личное моральное суждение от буквы закона и конституции. Где пасторы злоупотребляют своим религиозным авторитетом, преследyя политические цели. Где ученые игнорируют данные и факты во имя якобы высшей цели и политической целесообразности. Где журналисты искажают реальность, потому что она не соответствует их идеологии. Где признаки идентичности определяют доступ к обществу. Где правила больше не действуют для всех, а только для тех, кто отличается определенными убеждениями. Где преступления преуменьшаются, если они затрагивают «нужных» людей. Варварство распространяется внутри цивилизации, в сердце ее институтов.

Варварство становится всё более привлекательным. Удобство и леность мысли, безусловно, играют здесь свою роль. В стареющем, пресыщенном обществе самодисциплина ослабевает. Достижения цивилизации считаются само собой разумеющимися, а структуры, которые их поддерживают, – ненужными.

Но за этим скрывается нечто большее: тайное стремление к тотальному, к устранению всех границ и противоречий. Сладкое обещание больше не нести ответственности за свою жизнь и свои решения. Варварство обещает избавление от амбивалентности и дифференциации. Избавление от собственного мышления и принятия решений. Инфантилизированное общество не хочет взрослеть. Оно не хочет больше контролировать свои импульсы, оно устало от правил, рациональности и сложности цивилизации.

Вот почему Газа является таким триггером. Вот почему антисемитская толпа, состоящая в основном из левых и исламистов, бушует в Берлине в годовщину массового убийства в Израиле. Этиx демонстрантов вовсе не интересует истинное решение конфликта или голодающие дети. Им не важeн мирный план. Протестуя против Израиля, они на самом деле протестуют против порядка, который они ненавидят, потому что он ограничивает их запросы. Они ненавидят Запад и цивилизацию. Поэтому они ненавидят евреев.

Рогер ШЕЛЬСКЕ, «Еврейская панорама»