Что такое “наследие Рабина”?

Недавно я случайно услышал в автобусе разговор девочки-школьницы с ее мамой. Девочка (на вид лет тринадцати) спросила: “А что же такое наследие Рабина? Нам учительница говорила на уроке, но я что-то не совсем поняла…” Ответа мамы, русской репатриантки, я не слышал, т.к. сошел на следующей остановке. Но полагаю, вряд ли мама сумела объяснить дочке, что это такое – “наследие Рабина”. Да и многие израильтяне вряд ли могут вразумительно объяснить подрастающему поколению, появившемуся на свет после 2000 года, в чем состоит это “наследие”. Вопрос наивной девочки остался со мной, как улыбка Чеширского Кота, он не давал мне покоя и я, простой израильский обыватель, проживший в Израиле 25 лет, попробую это сделать.

Когда мы, российские “олим хадашим” прибыли в Израиль в середине 1990 года – это была совсем ДРУГАЯ СТРАНА. На нас, прибывших из больших городов СССР: из Москвы, Ленинграда, столиц союзных республик, Израиль произвел впечатление восточной провинции, где нас оглушала громкая восточная музыка, раздражал мусор на улицах, крикливое, бесцеремонное население, медлительные чиновники в госучреждениях, и километровые пробки на узких дорогах. Нас смешила наивность израильтян, убеждавших нас, что “мы – самая сильная страна на Ближнем Востоке”, что у нас “самая сильная армия в мире”, что “нашим спецслужбам нет равных в мире”, что с местными арабами у евреев дружба (мы друг к другу в гости ходим!), а в Иудее и Самарии “наши солдаты ночью спокойно ходят через арабские деревни и никто даже не высовывается!”.

Но это была чистая правда. Израиль начала 90-х был тихой, спокойной и сильной страной, где автор этих строк мог без проблем ездить в автобусах и такси (с арабскими водителями) от Кирьят-Шмоны до Эйлата и от Тель-Авива до поселения Текоа (Иудейская пустыня), останавливаться в арабских деревнях, чтобы выпить кофе и съесть порцию фалафеля с хумусом, а заодно и побеседовать с местными арабами о своей прошлой жизни. И если вдруг какой-то внезапно взбесившийся араб из Газы, обидевшийся на своего израильского балабайта (хозяина) за то, что тот не повышал ему зарплату, бросался на него с ножом, что случалось крайне редко, то этот случай обсуждала вся страна в течение недели.

Но в 1992 году к власти в Израиле пришла партия “Авода” и левое правительство, где премьер-министром стал Ицхак Рабин, а министром иностранных дел Шимон Перес. И ровно через год эти господа, несмотря на существовавший тогда в Израиле закон о запрете любых контактов с террористическим движением ООП, тайно заключили договор о мире с этим бандформированием и его лидером, “террористом номер один”, Ясером Арафатом. В оформлении этой сделки за спиной народа Израиля, активное участие принимал замминистра иностранных дел Йоси Бейлин и бывший глава службы безопасности ШАБАК, Йоси Гиноссар. А затем сделка была обнародована, радостно встречена тогдашним президентом США, Биллом Клинтоном, но вызвала возмущение как среди рядовых израильтян, так и среди членов Кнессета. Рабину и Пересу необходимо было добиться большинства при голосовании в поддержку “договора Осло”, и они добились большинства в два голоса, подкупив двух продажных скотов, вошедших в Кнессет в рядах правой партии и изменивших своим избирателям. Так, благодаря вонючему трюку, Рабин и Перес получили согласие большинства Кнессета на подписание соглашения в Осло, изменившему всю дальнейшую политику Израиля и пустившему страну под откос.

За эту измену народу Израиля, Рабин и Перес получили Нобелевскую премию мира, разделив ее с бандитом “номер один” Арафатом, получившим отныне легитимацию в глазах мирового сообщества, в качестве борца за мир. Левый Израиль ликовал, люди танцевали на улицах и не хотели слушать предостерегающие голоса представителей национального лагеря, еще не до конца потерявших голову под влиянием миротворческих мантр Переса.

Более того, Арафата с его бандитами вернули в Израиль, подарили им две трети Иудеи и Самарии, дали денег и 20 тысяч единиц новенького стрелкового оружия для так называемой “палестинской полиции”, которую набрали из арафатовских головорезов, прибывших с ним из Туниса.

А через несколько месяцев после передачи власти Арафату в Палестинской автономии, по всему Израилю начали рваться автобусы. Автобус 5-й номер в центре Тель-Авива, автобусы на перекрестке Бейт-Лид, где погибло свыше восьмидесяти мальчиков и девочек – солдат, ехавших домой в отпуска, автобусы в Хадере, Афуле, Рамат-Эшколь (Иерусалим). Потом стали рваться кафе, рестораны, рынок Маханэ Иегуда (Иерусалим), где погибали десятки людей. Нобелевский лауреат Я. Арафат корчил изумленные рожи и, шлепая мокрыми губами, уверял, что он ничего не знает. А нобелевские лауреаты Рабин и Перес призывали народ к спокойствию, а взорванных солдат и мирных граждан называли “жертвами мира”. Это был новый термин, изобретенный Рабиным.

И тогда народ Израиля начал выходить на демонстрации, требуя немедленно прекратить “процесс Осло”. Демонстрации были массовыми (автор статьи сам участвовал в нескольких и поразился жестокости конной полиции, избивавшей и топтавшей лошадьми демонстрантов).

Как же реагировал И. Рабин на народный протест? Он назвал протестантов “пропеллерами”. “Пусть они вертятся, как пропеллеры, а мы будем продолжать мирный процесс!” Но “жертвы мира” множились, их количество за два года “процесса Осло” превысило 1000 человек, правая оппозиция в Кнессете требовала перевыборов обанкротившегося правительства “Аводы”. Судя по опросам, большинство народа поддерживало правых. И вот тогда на площади Царей Израилевых собрался митинг в поддержку политики Рабина-Переса. Я наблюдал все это действо по ТВ, удивившись тому, что вокруг Рабина, сходившего с трибуны мэрии Тель-Авива, не было ни одного охранника. А потом прогремели выстрелы, и толпа полицейских набросилась, окружила и поволокла прочь от телекамер маленького человека. А Ицхак Рабин самостоятельно сел в подкатившую машину скорой помощи, успокаивая жестами окруживших его охранников. Поэтому, когда через полчаса по ТВ объявили, что премьер-министр Ицхак Рабин скончался, все, кто наблюдал покушение по ТВ, были поражены. Как мог за полчаса скончаться человек, который на глазах у всех САМ САДИЛСЯ В АВТОМОБИЛЬ СКОРОЙ ПОМОЩИ? Если еще добавить такую деталь – от Площади Царей Израилевых до больницы “Ихилов” пешком 10 минут хода, а на машине, тем более везущей раненого премьер-министра – от силы одна минута! Но тут начинается сплошная загадка. Оказалось, что Рабина везли до приемного покоя 20 минут! Дежурный врач, принимавший премьера, потом успел рассказать репортерам, что доставили Рабина уже мертвым, в его теле было три пули, две калибра 7,6 мм, а одна – 9 мм. Игаль Амир, обвиненный в убийстве Рабина, стрелял из револьвера (7,6 мм). Откуда взялась девятимиллиметровая пуля? Игаль Амир, как он сам показал на следствии (автор был на одном из заседаний суда), стрелял с расстояния 15-20 метров в спину премьер-министра, а экспертиза пришла к выводу, что 9-и миллиметровая пуля была выпущена с нулевого расстояния!

Вскоре врач, принимавший Рабина в больнице “Ихилов”, исчез. А охранник, сопровождавший раненого премьер-министра в карете скорой помощи, внезапно скончался от воспаления легких. Игаль Амир был объявлен убийцей, осужден на пожизненное заключение. Следствие закончено, забудьте. А в стране развернулась вакханалия травли и преследования всего национального лагеря. В чем только ни обвиняли правые партии: и в подстрекательстве к убийству Рабина, и в “фашистском заговоре против политики мира”, и в организации демонстрации, где несли портрет Рабина в нацистской форме. Как выяснилось потом, этот портрет нес провокатор ШАБАК по кличке “Шампанья”. По всей стране начались превентивные аресты тех, кто не скорбел о смерти Рабина. В СМИ началась беспримерная даже для левых травля поселенцев Иудеи и Самарии. Политики правого лагеря начали оправдываться, они, дескать, тоже за мирный процесс, они, конечно, критиковали Рабина, но никогда не призывали к его убийству. Что до “русских” репатриантов, то нам вся эта история вокруг смерти Рабина напомнила убийство Кирова в 1934 году и последовавший за ним Большой террор, организованный Сталиным и большевистским правительством СССР.

Израильские большевики во главе с Пересом тоже пошли по этому пути, правда, до репрессий и массовых расстрелов дело не дошло, но “охота на ведьм”, организованная левыми СМИ и ШАБАК, расколола и ослабила национальный лагерь и, в итоге, все израильское общество. Израильтяне потеряли уверенность в своей правоте, в своем бесспорном праве на всю ЭРЕЦ ИСРАЭЛЬ, израильское общество перестало быть монолитным. Левым крикунам, спекулирующим на смерти И. Рабина, удалось вбить клин между поселенцами Иудеи, Самарии и Газы и остальными израильтянами. И это главное, если отвечать на вопрос: “Что такое наследие Рабина?”.

Истинные виновники – организаторы и исполнители убийства Рабина, так и не найдены, в этом убийстве, как и других политических убийствах 20-го века много темных мест и истина, скорее всего, выяснится лет через 50. Но вернемся к теме “наследия Рабина”. Результатом общего шока, произведенного смертью Рабина, стало то, что все последующие правительства Израиля, и правые и левые, оказались в ловушке “соглашения Осло”. Самое страшное, чего добились израильские леваки – это раскола в правом лагере и постепенного сползания его лидеров влево, отход от идеологии сионизма и капитуляции перед арабским террором.

После смерти Рабина отдача территорий Иудеи и Самарии, т.е. тех территорий, где в древности зародилось еврейское государство, под палестинский контроль происходила при каждом правительстве. Нетаниягу в 1997-м году отдал Хеврон, где находиться священная для евреев усыпальница Маарат-а-Махпела. Э. Барак позорно бежал из Южного Ливана, оголив для Хизбаллы северную границу Израиля, и предлагал Арафату 97% территории Иудеи и Самарии и Восточный Иерусалим. А. Шарон, этот израильский “ястреб” и надежда поселенцев, изгнал из Газы 9000 евреев и с тех пор года не проходит без массированных ракетных обстрелов израильской территории. И с каждым годом эти обстрелы становятся все более опасными для населения центра страны. И это тоже наследие Рабина.

Именно после Рабина главным вопросом израильской внутренней политики стало: “Отдавать или не отдавать территории? И если отдавать, то сколько? И что можно выторговать за эти болезненные уступки?” Из сильного, независимого от чьего бы то ни было мнения государства, мы превратились в местечковых базарных торгашей, ищущих сиюминутную выгоду. И это тоже наследие Рабина.

Международное сообщество, которое еще в 90-х годах не смело вмешиваться в наши внутренние разборки с палестинскими арабами (мы хорошо помним, как Нетаниягу в 1996-м году ввел войска и танки на территорию ПА, чтобы прекратить теракты), сегодня подвергает Израиль обструкции из-за камнеметателей на Храмовой горе и требует, чтобы мы отошли к границам 1948 года. А когда наша некогда доблестная армия пытается защитить страну от ракетного дождя из Газы, на нас обрушивается гнев международного сообщества за “непропорциональное применение силы”. И мы шарахаемся от этих постоянных санкций ООН, ЮНЕСКО, международных правозащитных организаций, мы боимся “отчетов Голдстоуна”, гнева турецкого фанатика Эрдогана и собственной тени. Мы униженно навязываемся с протухшей идейкой “Два государства для двух народов” к давно нелегитимному “раису” Абу Мазену, а он брезгливо отмахивается от протянутой руки Нетаниягу с трибуны ООН и требует новых санкций. И это тоже наследие Рабина.

И самое последнее событие – “З-я интифада ножей”, второй месяц бушующее по всей стране арабское восстание, которое в упор не хотят замечать наши политики и службы безопасности. Арабские депутаты Кнессета, занимающиеся открытым подстрекательством к убийству евреев. БАГАЦ, который отклоняет решение о разрушении домов террористов. Юридический советник правительства И. Вайнштейн, требующий не стрелять по террористам и привлекать к суду евреев, которые “линчуют” арабских бандитов. И, наконец, наш премьер, г-н Нетаниягу, который со скошенными от постоянного вранья глазами успокаивает граждан Израиля, отрицая арабскую интифаду – все это тоже наследие Рабина.

И пока мы играем в эту надоевшую нашему обществу игру в поддавки с бандитской организацией ООП и ее лидерами, мы будем не в состоянии ни остановить перманентную резню наших граждан, ни организовать дипломатическую защиту Израиля на международной арене, ни прекратить ракетный террор ХАМАСА. Мы должны публично отказаться от наследия Рабина, от следования его идее “палестинского государства” и отменить “договор Осло”. Наши политики должны отбросить “наследие Рабина”, т.к. именно его политика привела к тому роковому повороту, после которого мы стали тем, чем стали в глазах остального мира, и после чего мы никак не можем вернуться на прямую дорогу свободного, независимого и гордого Израиля.

А.Шойхет