Что происходит с образованием в России

О невиданной пропасти между образованными классами и народом как одной из причин революции 1917 года. И о том, что происходит с образованием в России сегодня…

Дошедшее при Екатерине II до апогея крепостничество и полный захват дворянством всей жизни, прервали последние связи между говорящими и думающими по-французски барами и мужиками. Русь превратилась в два не понимающие друг друга враждебных народа. Столетие – слишком незначительный для истории период, чтобы этот глубокий духовный раскол мог бы сгладиться. До сих пор они стоят, как две разные и по высоте и по характеру культуры.

Так писал журнал «Русская школа», 1916, №7-8, с.91.

«В 1783 году Екатерина II издает указ «О вольных типографиях».

Николай Иванович Новиков воспользовался этим указом и учредил «Типографическую компанию», которая чрезвычайно успешно и рационально повела свою культурно-просветительную работу. Компания заводит ряд типографий, широко ставит книгоиздательское дело и завязывает отношения с провинцией. Компания печатала множество хороших и полезных книг – дешевых учебников, научных и образовательных книг.

Кроме того, Новиков устроил аптеку (лучшую в Москве), которая ОТПУСКАЛА БЕДНЫМ ЛЕКАРСТВА БЕСПЛАТНО, больницу для типографских служащих.

Новиков сумел возбудить в русском обществе XVIII века необычайную энергию самодеятельности. Дело Новикова было общественным делом не только по своей сущности, по своим задачам и результатам, но и по своей организации.

В этом был залог его успеха, в этом, по условиям того времени, была и причина его гибели.

В феврале 1793 года Екатерина II предписала все конфискованные у Новикова книги предать огню. Было сожжено более 20.000 книг».

«Образование», 1907, №8, с. 75.

Наш великий ученый Владимир Михайлович Бехтерев прозорливо писал:

«Необходимо всемерно бороться с народным невежеством, как с самым страшным злом, поддерживающим грубость нравов и незнакомство с самыми элементарными условиями гигиены и нормами общественных отношений. Всеобщее распространение образования, но образования правильно и умело поставленного, должно быть признано одним из средств, способствующих оздоровлению населения в нервно-психическом отношении.

Значение экономических условий в развитии нервных и душевных болезней переоценить трудно».

Бехтерев В.М. – Вопросы душевного здоровья у населения России – «Вестник Европы», 1910, №9, с.304.

Однако, наиболее точно, на мой взгляд, это сформулировал Василий Прокофьевич Вахтеров, который писал:

«Так как наше правительство было не в силах, а может быть и не желало задерживать образование богатых и привилегированных классов, то у нас, естественно, получилась небывалая, нигде не виданная пропасть между образованными классами и народом.

С одной стороны у нас были такие знаменитые писатели, как, например, Толстой. Обаяние его имени достигает легендарных размеров. Его всемирная слава представляет по своим размерам небывалый пример во всей истории литературы XIX века.

В области естествознания мы знаем людей, вроде Сеченова, Тимирязева, Менделеева, обогативших науку целым рядом открытий.

У нас были математики вроде Лобачевского, техники, вроде Яблочкова, политические борцы, вроде Герцена.

И в то же время ТРУДНО ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ ТАКОЕ СКОТОПОДОБНОЕ СОСТОЯНИЕ, КОТОРОЕ ВЕДУТ ПОДЛИПОВЦЫ РЕШЕТНИКОВА, ИЗ КОИХ САМЫЙ УМНЫЙ УМЕЕТ СЧИТАТЬ ТОЛЬКО ДО 5 и не видит ничего зазорного в том, чтобы жить со своей родной сестрой.

Трудно найти в европейской литературе БОЛЕЕ МРАЧНУЮ КАРТИНУ НЕВЕЖЕСТВА, чем та, которую нарисовал в своих «Мужиках» Чехов.

У нас были европейски известные статистики, как, например, Чупров, Янсон и Янжул, ясно представляющие себе закономерность социальных явлений. И, в то же время, однодневная перепись, устроенная нашим Центральным Статистическим Комитетом в конце XIX века, вызвала известные тираспольские события, когда невежественные люди увидели в этой самой переписи признаки НАСТУПАЮЩЕГО СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЯ. Ожидали, что их будут мучить, резать и жечь, и потому добровольно закапывались в могилу, захватив с собой и грудных детей, умиравших там в жестоких мучениях на груди своих матерей, которые сами, в предсмертной агонии клали себе на грудь холодную землю, чтобы немного освежиться.

Разве это не два человеческих типа и разве последний из них не также далек от нас, как современники мамонта?

По однодневной переписи 1897 года среди дворян мужского полы БЫЛО ЛИШЬ 10,5% ЛИЦ , ПОЛУЧИВШИХ ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ.

А для сельских сословий в соответствующей графе стоит только два нуля (0,0).

К этой категории отнесены сельские обыватели разных национальностей, разных вероисповеданий, говорящие на разных языках, живущие в разных частях страны.

Но все они сходны в одном отношении: ИЗ НИХ НЕ БЫЛО НИ ОДНОГО ПРОЦЕНТА ЛИЦ С ВЫСШИМ ОБРАЗОВАНИЕМ.

Немногим лучше для сельских сословий стоит участие их в среднем образовании.

В то время как среди дворян лица мужского пола со средним образованием составляли 29,7%, среди духовенства – 53%, среди горожан – 3,1%, то среди сельских сословий ЭТОТ ПРОЦЕНТ ВЫРАЖАЕТСЯ ЦИФРОЙ 0,1.

Правда и в XIX веке у нас были люди, хорошо понимавшие какую опасность представляет собой эта беспримерно огромная пропасть между образованными и народом.

Сознание этой ужасающей пропасти налагало на нашу интеллигенцию особые обязанности.

Более дальновидные люди признавали, что нигде в мире не было такой необходимости напрячь все силы, чтобы обеспечить всем без исключения достаточное образование.

К сожалению, голос таких людей заглушался СВОЕКОРЫСТНЫМИ ГОЛОСАМИ МРАКОБЕСОВ.

Такая каста ученых, пользовавшаяся огромными привилегиями в Китае, целые столетия держала народ в невежестве, мешала его дальнейшему развитию, остановила движение науки на той ступени, на какой она стояла столетия тому назад.

Китайская медицина по всем правилам науки отправляла больных на тот свет.

Китайские юристы, именем той же науки, приговаривали к смертной казни тысячи невинных людей (с современной точки зрения).

Всякая подобная самодовлеющая каста ученых, варящаяся в собственном соку, ГРУБО-ЭГОИСТИЧЕСКИ присвоившая себе все утонченные наслаждения, связанные с искусством и наукой, а также материальные и правовые преимущества, рано или поздно должна будет УСТУПИТЬ СВОЕ МЕСТО ДРУГОМУ ТИПУ УЧЕНЫХ И ШИРОКООБРАЗОВАННЫХ ЛЮДЕЙ, которые стремятся распространить свои знания среди народа. Приобщить его к тем радостям, какие доставляют знание и искусство, БЕЗМЕРНО РАСШИРИТЬ СРЕДУ ЛЮДЕЙ, ПРИМЫКАЮЩИМ К НИМ ПО СВОИМ ИНТЕРЕСАМ, ВКУСАМ, СТРЕМЛЕНИЯМ.

Наш идеал – равное для всех общее образование.

При идеальной системе просвещения не должно быть ни низшего, ни среднего, ни высшего образования, а должна быть общая для всех общеобразовательная школы, СЧИТАЮЩАЯСЯ ЛИШЬ С ИНДИВИДУАЛЬНЫМИ НАКЛОННОСТЯМИ И СПОСОБНОСТЯМИ КАЖДОГО УЧЕНИКА.

Науку сравнивают с солнечным светом.

Но СОЛНЦЕ посылает свой свет повсюду и равномерно.

Так и научное знание.

Народу должны быть сообщены самые последние выводы науки, а НЕ СРЕДНЕВЕКОВЫЕ СУВЕРИЯ, которыми с благословения Победоносцева и Делянова, считали возможным НАПОЛНЯТЬ ГОЛОВЫ ПРОСТОГО ЛЮДА.

Самая лучшая КОНСТИТУЦИЯ будет иметь мало цены до тех пор, пока ее основы и ее дух НЕ НАПИСАНЫ В УМАХ НАСЕЛЕНИЯ,

А для этого народу надо, прежде всего, дать ОБРАЗОВАНИЕ.

Вахтеров В.П. Всенародное школьное и внешкольное образование. М., 1917, с.59-61, 65, 73, 76.

Что же происходит с образованием в России сегодня. В нашем городе Кирове-на-Вятке ежегодно оканчивает различные высшие учебные заведения немало выпускников. Но дают ли эти высшие учебные заведения действительно высшее образование? Если бы эти ежегодные выпускники наших местных вузов стремились постоянно повышать свой уровень, то в нашей Герценке не хватало бы места в читальных залах. Однако они не заполнены. Более того, большой читальный зал областной библиотеки, который в пору моего студенчества ломился от читателей, сейчас используется в основном для концертов и разных мероприятий. Это говорит о том, что образование, вместе с корочками об окончании вузов, выпускники не получили. Мне, как краеведу, приходится делать запросы в библиотеки и музеем других городов. И я иногда удивляюсь, как быстро мне отвечают. Наведя справки, я выяснил, что запросов никаких не приходит. Значит, мало кто глубоко изучает свою тему. Это, кстати, касается и тех, кто имеет степени кандидатов, да и докторов наук. Число их растет, а количество посетителей в библиотеках неуклонно падает. Это же я наблюдаю и в архивах города. Как же в этом случае такой преподавательский состав может обеспечивать настоящее высшее образование? Многие институты стали гордо именовать себя университетами, а качество образования неуклонно падает. Университетом назваться легко, но им надо сначала стать. В нашем Вятском государственном университете (ВятГУ) нет ни одного постоянно действующего научного семинара, нет ни одной научной школы. Когда-то в Кировском сельскохозяйственном институте была научная школа, которую возглавляла Эмилия Андриановна Штина. Благодаря этой школе почвенные водоросли Вятского края были изучены так, как ни в одном регионе нашей страны. Где она сегодня?

А в опорном ВятГУ нет вообще ни одной научной школы. Зато число чиновников и бумаг, которые спускаются преподавателям, растет быстрыми темпами с каждым годом.

О чем это говорит? Да о том, что качество преподавания и дальше будет падать и вполне может прийти к тому состоянию, о котором написано выше.

То же самое происходит и в других вузах страны. Государство, о чем писал уже не раз, не ставит перед вузами задач. Поэтому и к руководству вузов в большинстве случаев приходят откровенные карьеристы, главной задачей которых является «распил» бюджета, а не развитие науки.

Я намеренно не упоминаю элитные вузы и специальности. Их выпускники в основном уезжают за границу, потому что здесь, при нищенской зарплате и отсутствии современного оборудования и материалов, заниматься настоящей наукой невозможно.

Так что мы идем к явно тупиковой ситуации…

Александр Рашковский, краевед