Что мешает европейской экономике

Жак де Ларозьер утверждает, что ререгуляция после возникшего периода паники ставит капитал впереди всех остальных соображений.

Париж. – Жак де Ларозьер оставил пост главы Центрального банка Франции более двух десятилетий назад. Однако в 2008 году, когда финансовая паника достигла своего пика, он оказался тем человеком, к которому Еврокомиссия обратилась за тем, чтобы он рассказал ее членам, как привести в порядок европейские банки.

Спустя четыре месяца Группа де Ларозьера, как стали называть его специальный (ad hoc) комитет, составленный из сотрудников центральных банков и регуляторов, подготовила проект нормативной реформы. Довольно удивительным, по мнению де Ларозьера, оказалось то, что большая часть его рекомендаций – возможно, 90%, по его оценке, – после этого стали европейскими законами.

Но это не означает, что бывший глава Центрального банка – этот европейский серый кардинал, если таковой вообще существовал , – сегодня доволен происходящим. Европейская экономика страдает, а еврозона страдает особенно сильно. И, как считает де Ларозьер, ситуация в финансовой сфере находится в самом центре европейских экономических проблем.

Мы встретились с ним за ленчем в шикарном ресторане La Fountaine Gaillion, принадлежащем Жерару Депардье (Gérard Depardieu) и расположенном во втором парижском районе. Кухня там традиционная французская, стены обшиты деревянными панелями, а наверху стоит на карауле полутораметровая статуя Обеликса (Obelix), героя комиксов, роль которого он однажды сыграл в кино.

Кризис в еврозоне, продолжающийся уже пятый год, обычно называют причиной нынешнего невнятного экономического роста. Однако де Ларозьер считает, что это лишь часть общей картины.

С момента начала кризиса, «комбинация структурных реформ – реформ пенсионной системы, реформ расходов на заработную плату, реформ рынка труда – стала проводиться, пожалуй, более быстро и все более эффективно, чем я считал возможным», отмечает де Ларозьер. И Европейский центральный банк (ЕЦБ) сделал то, что должен был сделать. Пороговая доходность ЕЦБ с 2009 года является негативной в реальном выражении, и в прошлом году она сократилась на 0,25%. Но это не означает, что монетарная политика в широком смысле является свободной. Европа, по его мнению, захвачена «масштабным процессом замещения заемного капитала», который поддерживается «очень жестким регулированием» на волне возникшей в 2008 году паники.

«Поэтому парадокс ситуации состоит в том, что деньги, как мы все считаем, в очень большом количестве производятся центральными банками с помощью нестандартной политики, – отмечает он. – Но мы забываем сказать следующее: если мы возьмем самое общее определение денег, денег в широком смысле, то никакого значительного их увеличения не отмечается». И так происходит «потому, что, с одной стороны, центральные банки закачивают деньги в систему. Но, с другой стороны, они же сами и забирают эти деньги» из-за требования о значительном увеличении капитала банков.

Как считает де Ларозьер, четыре пятых получаемых денег производится не центральными банками, а коммерческими банками за счет своих кредитных операций. Однако с начала 2012 года предоставление кредитов «частным, нефинансовым предприятиям в еврозоне сокращается». В ноябре прошлого года это сокращение в области кредитования достигло показателя 3,9% в годовом исчислении.

Некоторые люди могут ошибочно полагать, что это происходит из-за отсутствия спроса. «В Испании, в Италии, – подчеркивает де Ларозьер, – 48% обращений за новыми кредитами отклоняются, или их получение серьезно осложняется. И это чрезвычайно высокие показатели». Обычно, по его мнению, отклоняются 10-20% обращений за новыми кредитами. «Существует спрос в области кредитов», – подчеркивает он, однако поставки необходимых средств не осуществляются в достаточном количестве.

По мнению де Ларозьера, это имеет еще более важное значение в Европе, чем в Соединенных Штатах, потому что европейские банки предоставляют три четверти капитала, необходимого европейской экономике. В Соединенных Штатах, где большее значение в подобном финансировании имеют облигации и фондовый рынок, предоставление кредитов банками составляет всего одну четверть финансирования экономики.

По мнению де Ларозьера, виноваты в этом новый капитал и требования ликвидности в соответствии с правилами так называемого Базеля III, которые были согласованы после кризиса и уже стали законом в Евросоюзе. Согласно правилам Базеля III, большинство банков в Европе вынуждены удвоить объем капитала на своих балансах к 2019 году, или даже еще больше его увеличить. Этот срок был специально перенесен в будущее для того, чтобы позволить банкам постепенно увеличивать свой капитал.

Де Ларозьер не возражает против того, чтобы требовать от банков увеличения их капиталов. «Их, вероятно, призвали к тому, чтобы они вдвое увеличили размеры своих капиталов», – отмечает он. Но проблема в том, что «рынок не позволяет реализовать эти планы». Когда регуляторы постановили, что коэффициент обеспеченности собственными средствами должен составлять примерно 10% от базового капитала для сохранения необходимого уровня безопасности, инвесторы не захотели ждать наступления более благоприятной части десятилетия для того, чтобы «обезопасить» себя. Они захотели сразу получить эту безопасность. А банки оказались не способными быстро собрать необходимое количество денег на рынках, или обеспечить его за счет нераспределенной прибыли и вынуждены были сократить объемы кредитования.

В результате, по его словам, балансы банков в еврозоне сократились на 10% после кризисных лет. И этот процесс сопровождался урезанием выдачи новых кредитов.

Президент ЕЦБ Марио Драги (Mario Graghi), начиная с прошлого года, говорит о том, что «передаточный механизм» монетарной политики  сломан, и он использовал этот аргумент для оправдания некоторых необычных мер, в том числе речь идет о расширении долгосрочного рефинансирования банков в еврозоне, а также о введении не прошедшей еще тестирования программы «Прямых денежных операций» (Outright Monetary Transactions), цель которой состоит в том, чтобы не допускать колебаний ставок суверенных бондов в странах, которые могут быть отключены от рынка. Однако эти меры, по мнению де Ларозьера, не соответствуют сути проблемы. Передаточный механизм сломан, потому что банки в еврозоне приняли меры в ответ на новые требования относительно капитала и ликвидности, и сделали они это за счет сокращения кредитования.

Если признать, что понижение уровня кредитования и увеличение капитала являются необходимыми мерами для того, чтобы сделать банки более безопасными, то какой тогда следует сделать вывод? «Нужно вновь заставить работать секьюритизацию», – подчеркивает он. Европа, признает он, никогда не опиралась на секьюритизацию кредитования так, как Соединенные Штаты, даже до кризиса. Но когда наступила глобальная паника, секьюритизация стала демоническим словом. Ее обвинили в том, что банки приняли безрассудные решения в области кредитования, в результате чего могут образоваться плохие кредиты, и тогда риски будут переложены на несчастных инвесторов. Он признает, что видит мало поддержки в Европе для оживления рынков кредитов и секьюритизации. Но если Европа хочет вернуться к росту, то тогда, как он считает, европейцам следует «организовать свой собственный переход к экономике, которая будет в большей степени финансироваться рынком», то есть он имеет в виду то, что банкиры называют «эмитируй и распределяй» (originate and distribute). Речь идет о том, что банки должны выдать кредит, затем упаковать его вместе с другими кредитами и продать эту упаковку уже как структурированную ценную бумагу.

Для подтверждения своей точки зрения он указывает на существующий контраст между Соединенными Штатами и Европой. Благодаря ипотечным агентствам Fannie Mae и Freddie Mac американские банки имеют возможность переложить большую часть инвестиций в недвижимость на других инвесторов и убрать эти кредиты из своих балансов.

Агентства Fannie и Freddie нельзя в полном смысле назвать порождениями свободного рынка, что и признает де Ларозьер, принимая во внимание участие в их активах правительства, а также предполагаемые правительственные гарантии их долгов. И он не советует создавать в Европе подобные спонсируемые государством структуры. Он считает, что секьюритизация в Соединенных Штатах освободила банковские активы для того, чтобы «выдавать кредиты корпорациям и домохозяйствам». И, по его мнению, это одна из причин того, что в Соединенных Штатах кредитование банками некоммерческих частных образований увеличилось в прошлом году на 5%, тогда как в Европе оно сократилось.

Де Ларозьер не является противником того, чтобы те банки, которые осуществляют секьюритизацию своих кредитов, оставляли бы часть этих активов на своих балансах –  чтобы «сохранить свои ставки в игре». Однако увеличение секьюритизации могло бы помочь Европе справиться с резким увеличением требований к капиталу, наложенным на банки.

Новые Базельские правила, по его словам, ставят в более благоприятные условия «очень крупные банки, работающие по типу «эмитируй и распределяй», а также те банки, «которые получают значительную часть средств от торговли, а не от традиционного кредитования, и это, как он считает, является извращением. «До кризиса, – подчеркивает он, – в Европе на самом деле существовали лишь два типа банков. Одни из них имели весьма значительные балансы, и они были слишком большие, так сказать, для того, чтобы обрушиться, тогда как преимущественно торговые операции обеспечивали им около 50% дохода». Представители второго типа также занимались торговыми операциями, но «у них доходы от них составляли порядка 15%, а не 50%-60%».

Он добавляет: «И судьбы этих двух групп банков оказались различными. Те банки, которые попали в сложное положение и вынуждены были прибегать к масштабной помощи со стороны государства», принадлежат к первому типу, то есть к торгующим банкам. «Объединяющим фактором, – отмечает он, имея в виду те банки, которые нуждались в помощи, –  был объем торговых операций. Чем больше они участвовали в торговле, тем более уязвимыми они становились, и тем больше они нуждались в финансовой помощи со стороны государства».

Внимательные читатели, возможно, заметили здесь скрытое противоречие. Де Ларозьер хотел бы видеть больше секьюритизации в американской модели, но, вместе с тем, он считает, что обычные банки смогли лучше пережить кризис. Ответ содержится в том, что вы делаете с капиталом, полученным в результате секьюритизации. Вы можете использовать его для увеличения кредитования, или самостоятельно осуществлять торговлю. Он хотел бы видеть такой финансовый мир, в котором банки занимались бы больше первым направлением.

С точки зрения де Ларозьера проблема состоит в том, что наступившая после паники ререгуляция поставила во главу угла желание получить больше капитала над всеми остальными соображениями. «Если посмотреть на историю, – замечает он, – то можно увидеть, что после каждого финансового кризиса формируется тенденция, направленная на то, чтобы провести преувеличенную ререгуляцию и выйти за пределы необходимой ререгуляции. Однако ее следует выполнить правильно. И важно, на мой взгляд, установить правильный баланс между потребностью иметь более строгий набор правил, иметь более эффективную и более жизнеспособную финансовую систему, но и не препятствовать при этом той ее части, которая связана с предоставлением кредитов и имеет свое экономическое обоснование, особенно в таких регионах, как Европа».

Автор – старший вице-президент, отвечающий за корпоративную коммуникацию компании Rivada Networks, а также соавтор книги «Корпорация “Свобода”» (Freedom, Inc).

Брайан Карни (Brian Carney)
inosmi.ru