Чипы и чипсы

Стало бы нам, американцам, лучше в экономическом смысле, если бы правительство с помощью “промышленной политики” заставило бы нас производить больше микрочипов и меньше картофельных чипсов? Для многих людей этот вопрос звучит глупо, потому что ответ кажется очевидным.

Но он совсем не очевиден.

Несомненно, правительство США могло бы использовать тарифы, импортные и экспортные квоты и субсидии, чтобы перенаправить больше ресурсов на внутреннее производство микрочипов. И правительство даже могло бы организовать перенаправление этих ресурсов за счет индустрии закусок. (Здесь я опускаю тот факт, что в реальности непропорционально большое количество ресурсов, искусственно направленных на производство микрочипов, скорее всего, будет отвлечено не от производства закусок, а от других высокотехнологичных отраслей). Тем не менее, очень маловероятно, что организация производства меньшего количества картофельных чипсов и большего количества микрочипов принесет американцам чистую экономическую выгоду.

Производство — это не потребление. Использование тарифов, квот и субсидий для увеличения внутреннего производства чипов и уменьшения производства картофельных чипсов не гарантирует, что американцы смогут позволить себе потреблять больше микрочипов. Если затраты на внутреннее производство этих дополнительных микрочипов выше, чем затраты, которые мы несем на импорт того же количества микрочипов — и которые, в отсутствие тарифов, квот и субсидий, мы все равно понесли бы на импорт этих устройств — то микрочипы отечественного производства менее доступны, чем импортные. Как в таком случае можно говорить о том, что такой результат дает нам экономическое преимущество?

Если вам приходится жертвовать большим количеством товаров X и услуг Y, чтобы приобрести определенное количество товара Z — это и означает, что товар Z становится менее доступным. Тот факт, что мы производим больше Z, не означает, что мы можем позволить себе приобретать и использовать больше Z. Эта реальность неизбежна независимо от того, означает ли “Z” картофельные чипсы или микрочипы.

Если вы не верите мне, спросите себя, насколько доступными были бы для вас автомобили, если бы вы производили свои собственные автомобили, а не покупали их у таких компаний, как Toyota или General Motors. Насколько доступными для вас были бы автомобили, если бы вы производили свои собственные машины?

Если наша цель — расширить доступ американцев к микрочипам — улучшить нашу способность приобретать и использовать эти высокотехнологичные устройства — мы должны приобретать их наименее затратным способом. И если иностранцы готовы продавать нам микрочипы по ценам ниже, чем затраты, которые мы понесли бы, производя эти чипы внутри страны, то наш доступ к микрочипам улучшается, если мы их импортируем, а не производим сами.

“Неверно!” уже слышу я тревожный протест. “Импортируя микрочипы, мы отдаем себя на милость иностранцев, которые в будущем могут ограничить наш доступ к этому важному продукту”.

Это возможно. Но эта возможность не так очевидна, как кажется на первый взгляд.

Торговля — это не процесс одностороннего дарения. Торговля — это обмен. Экспортируя микрочипы, иностранцы ставят себя в зависимость от нас, американцев, и в будущем мы можем ограничить их доступ к любым важным товарам, которые они покупают у нас на доллары, полученные от продажи микрочипов. Мы, американцы, экспортируем много нефти, фармацевтических препаратов, промышленного оборудования, сельскохозяйственной продукции и высшего образования — то есть, мы, американцы, производим и экспортируем много важных товаров и услуг, на которые полагаются иностранцы. Потеря иностранцами доступа к этим американским экспортным товарам ослабит их экономику. Есть ли у нас достаточные основания полагать, что иностранцы перекроют нам доступ к микрочипам, учитывая, что тем самым они лишат себя доступа к таким товарам, как нефть и лекарства?

В ответ на это не стоит указывать на то, что иностранные поставщики микрочипов могут приобретать нефть, лекарства и промышленное оборудование не только в Америке. Во-первых, иностранцы сейчас приобретают в Америке те товары и услуги, которые они приобретают, потому что мы, американцы, являемся поставщиками этих конкретных товаров и услуг по низким ценам. Из этого следует, что если Америка больше не экспортирует эти товары и услуги, скажем, в Китай, то эти товары и услуги могут быть приобретены Китаем у других стран, только по более высоким ценам, чем в Америке.

Во-вторых, что более важно, точно так же, как иностранцы могут импортировать меньше, скажем, лекарств из Америки и компенсировать разницу за счет импорта большего количества лекарств из других стран, американцы могут импортировать меньше микрочипов, скажем, из Китая и компенсировать разницу за счет импорта большего количества микрочипов из других стран. То, что верно для других стран, верно и для Америки, и наоборот. Почти (см. ниже).

“Иностранцы” — это не единое целое; нет страны под названием “Иностранная”. Микрочипы сегодня производятся на Тайване, в Японии, Южной Корее, Германии, Нидерландах и в других странах. А поскольку во многих странах микрочипы производятся несколькими компаниями, число различных фирм, производящих микрочипы, больше, чем число стран, в которых производятся эти мини-чудеса. Таким образом, чтобы американские пользователи микрочипов стали заложниками иностранных производителей микрочипов каким-либо экономически значимым образом, несколько различных компаний, расположенных в нескольких разных странах, должны успешно сговориться, чтобы отрезать американцев от микрочипов. Это возможно, но также и крайне неправдоподобно.

В абзаце перед предыдущим я дополнил оговорку “и наоборот” словом “почти”. Действительно, есть один способ, благодаря которому США сегодня уникальны: Доллар США является мировой резервной валютой.

Одним из “товаров”, которые иностранцы хотят приобрести у американцев в обмен на экспорт, который они сюда поставляют, являются доллары США. Как и в случае с любыми другими деньгами, никто, кроме жалкого скряги, не хочет приобретать доллары ради долларов. Доллары США востребованы потому, что их можно легко обменять почти в любой точке земного шара на нефть, фармацевтические препараты, сосновые дрова, свиней, крендельки и все другие товары, большинство из которых на международных рынках имеют цену в долларах. Поскольку ни одна другая валюта сегодня не принимается так широко и легко, как доллар США, люди во всем мире имеют высокий спрос на доллары США.

И поэтому, если, скажем, китайцы могут безболезненно заменить нефть, поставляемую Америкой, на нефть, поставляемую Венесуэлой или Саудовской Аравией, то они не могут так легко заменить доллар США на боливар или риал. Отказ Китая продавать микрочипы американцам потребует от Китая увеличить экспорт в другие страны, кроме Америки, чтобы получить доллары для ведения глобальной торговли. Но для увеличения экспорта в другие страны также потребуется, чтобы Китай снизил цены, которые он взимает за свой экспорт. В итоге Пекин не сможет по своей воле сократить экспорт Китая в Америку, не нанеся экономического ущерба китайскому народу.

Конечно, головорезы, стоящие у власти в Пекине, и подчиненные им мандарины, действительно могут быть готовы заплатить такую цену, чтобы навредить Америке (особенно в той мере, в какой эта цена распределяется среди более чем миллиардного населения Китая). Но признание того, что экономическая зависимость от внешних рынков, к которой приходят торгующие друг с другом страны, всегда является взаимной, должно, по крайней мере, разрушить миф о том, что можно просто взять и переместить так называемые “цепочки поставок” и использовать промышленную политику для обеспечения большего внутреннего производства “ключевых” товаров, и что мы должны сократить производство таких товаров, как картофельные чипсы, чтобы увеличить производство таких товаров, как микрочипы.

Дональд Бодро

Оригинал статьи

Источник