Человек, который видел правду

Пришла печальная весть – 22 декабря, после продолжительной болезни, не преодолев самую длинную ночь, на 85 году жизни нас покинул замечательный представитель алии, узник Сиона, правозащитник, один из руководителей «самолетной акции», многолетний главный редактор газеты «Вести» Эдуард Самойлович Кузнецов.

Выслушавший в зале суда смертный приговор себе, отсидевший за свои действия немало лет в советских тюрьмах, многим он казался личностью сухой, замкнутой, загадочной. Мне довелось несколько лет поработать в газете, которой он руководил, мы не были близки, я к нему всегда обращался только по имени-отчеству, но в коротких беседах с ним мне, как кажется, удалось разглядеть в нем человека с большой душой. Он не боялся собирать вокруг себя людей талантливых, сильных, интересных, не боялся конкуренции, поскольку сам был личностью мощной, незаурядной. Потому и возглавляемые им проекты всегда имели успех.

Он видел правду, он верно оценивал то безумие, которое сейчас овладело миром. И при этом оставался оптимистом, считал, что это временная болезнь, которую человечество преодолеет.

В этот печальный день я вспоминаю несколько своих коротких бесед с ним. Однажды утром он вынес порицание выпускающим редакторам за то, что те не поместили в газету важную новость, которую принесли телетайпы поздно ночью – в то время, как конкурирующая русскоязычная газета поместила. Я тогда работал в газете переводчиком и взял на себя обязанность просматривать телетайпную ленту, видел эту новость, но счел ее не столь важной, чтобы в последнюю минуту перевести, загрузив всех – стилиста, корректора, графика – делом и задержав отправку газеты в типографию. Утром стало ясно, что это была важная новость, получившая большой резонанс. Я зашел к Кузнецову и извинился за это мое упущение. Он коротко сказал: «Это не твоя вина, за новостями должны следить выпускающие редакторы, они должны были поручить тебе перевод сообщения». Это показало мне, что Кузнецов по праву является руководителем – он понимает, как должна работать газета.

Другой случай. Прочтя в «Вестях» отрывок из новой тогда книги Суворова, в которой тот хвалит Сталина за то, что он перед войной расчистил армию от генералов старой закалки, страхом и репрессиями заставил всех себе подчиниться и идти на смерть по его приказу, я написал небольшой отзыв для очередного номера газеты. Кузнецов прочел мой опус в компьютере, вышел из своего кабинета в общий зал (деск) и сказал мне: «Хорошая статья, я забираю ее в четверговый номер». В четверг газета имела в разы больший тираж. Я еще раз перечел свою статью и понял, чем она ему понравилась; главный посыл ее был: нет большой заслуги в том, чтобы репрессиями, заградотрядами погнать солдат на смерть, это и Чингисхан умел делать, отрубая головы всей десятке бойцов, если один из них малодушно бежал с поля боя. И намного мудрее, сильнее и человечней лидер, который в условиях демократии и свободы слова, без репрессий, может повести людей за собой в бой, в котором они могут погибнуть – как это удалось в те же годы Черчиллю. Видимо, эти слова нашли отклик в душе одного из лидеров «самолетной акции», нет сомнения, что ему самому пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить товарищей пойти на тот опаснейший, почти не имевший шансов на победу шаг.

Проработав в газете пару лет, я зашел к Кузнецову с просьбой: зарплата у меня небольшая, жизнь дорожает, я сотрудник без порицаний, нельзя ли получить прибавку? Эдуард Самойлович с сожалением в голосе сказал, что газета испытывает финансовые трудности, и этого сделать нельзя. Я вышел от него огорченным, но уже в следующей платежной ведомости увидел премию в 500 шекелей – и вот эти 500 премиальных шекелей я получал в каждую зарплату вплоть до ухода Кузнецова из газеты. Для меня это не о деньгах, это о человечности.

Считается, что газета при Кузнецове была «правой», тогда как на деле она была газетой, которую заботили интересы еврейской страны – а такая позиция с ультралевых кочек и кажется «правой». По подшивкам тех лет легко убедиться, что газета под его руководством предоставляла свою площадку всему спектру политической палитры: от Рехавама Зеэви-Ганди и до МЕРЕЦ. Кузнецов понимал и принимал законы демократии.

Красноречиво название одного из последних его интервью, которое у него взял Александр Авербух, вынесший в заголовок его слова: «Израиль – это чудо».

На Кузнецова нередко обижались русскоязычные политики, а я могу свидетельствовать, что он не инициировал публикации, которые их задевали: увидев такую информацию о каком-либо русскоязычном политике или общественном деятеле на иврите, я переводил ее, ни у кого не спрашивая разрешения, потому что было ясно, что она может представлять интерес для наших читателей, важно, чтобы люди об этом знали. Я писал иногда в газету фельетоны и памфлеты, в которых высмеивал горе-политиков – опять же никакого отношения к этому Кузнецов не имел, он их не заказывал – как и статьи публицистов газеты, в которых подвергались критике те или иные деятели. Чего в газете при Кузнецове не было, так это «джинсы́» – статей, заказанных политиками в свою похвалу, чем грешат многие сайты и радиоканалы сейчас. Публиковавшаяся в «Вестях» информация о политиках не была ложной, фельетоны и памфлеты не были поклепом, они откликались на поступки и заявления политиков. Но последние не хотели, чтобы крупнейшая газета писала об этом, они ошибкой полагали, что это главный редактор дает указания журналистам писать и публиковать, тогда как им просто нужно было не совершать поступков, которые бросали на них тень и уменьшали число мандатов. На людской роток не накинешь платок.

Эдуард Кузнецов и скончавшаяся два года назад его супруга Лариса Герштейн были, не побоюсь этого громкого слова, совестью русскоязычной алии.

Знавшие Эдуарда Самойловича Кузнецова люди пишут сейчас под сообщением о его смерти: «ушла эпоха» – один из немногих случаев, когда это не дежурные слова, а искренние, идущие от сердца.

Юрий Моор-Мурадов