Чего я, как зритель жду от нового директора Третьяковки

Юрий Самодуров: Желаю новому директору Третьяковки успехов

Хотя Ирина Лебедева и уволена с поста директора Третьяковской галереи совершенно неожиданно, я этим, как заинтересованный зритель и “болельщик” Третьяковской галереи, честно говоря, не огорчен. Но очень плохо, что Минкультуры не сказало о деятельности г-жи Лебедевой, посвятившей работе в Третьяковской галерее значительную часть своей жизни ничего положительного вообще.

К заслугам Ирины Лебедевой в должности директора Третьяковки относится, по-моему, прежде всего то, что ее выставочная политика включала очень положительный момент – подготовку и показ в здании на Крымском валу замечательных, всесторонне характеризующих творчество крупнейших русских художников огромных и прекрасных выставок, как-то выставки Левитана, Васнецова, Нестерова, Ге, Гончаровой, Головина, ряда других художников, только что закончившуюся выставку к 100-летию великого коллекционера Георгия Костаки и других выставок подобного плана.

К отрицательным моментам в деятельности Лебедевой как директора относится, по-моему, прежде всего история и ситуация с экспозицией современного искусства в здании на Крымском валу. Сегодня эта экспозиция, по-моему, выглядит значительна слабее и не так интересна как та первая, которую создал в Третьяковке Андрей Ерофеев. Та, первая экспозиция-выставка основных течений нонконформистского искусства, которую Ерофеев создал в Третьяковке (с согласия и при поддержке Лебедевой как замдиректора) была ВЕЛИКИМ, без преувеличения, делом и огромным прорывом, к сожалению, почти и несправедливо по отношению к Ерофееву неоцененным.

Не могу и не буду вдаваться в то, правильно ли поступила Лебедева, согласившись с увольнением Ерофеева с должности заведующего отделом новейших течений (другими словами, современного нонконформистского искусства). Как блестящего и уникального куратора Ирина Лебедева, по-моему, обязана была Андрея Ерофеева постараться оставить и сохранить в числе сотрудников Третьяковки, пусть и в другой должности, и подготовленную им авторскую экспозицию современного искусства ей тоже следовало сохранить. Но ведь страх перед современным искусством – порожден и преобладает в выставочной политике Третьяковки не только благодаря самой Лебедевой и порожден не ее личным негативным отношением к современному искусству – в должности замдиректора она этого негативного отношения не проявляла. Этот ее страх – прежде всего результат политики Минкультуры – вспомните скандал с попыткой министра культуры Соколова запретить показ в Париже “Целующихся милиционеров” (авторы этой работы “Синие носы” – Шабуров и Мизин замечательные современные художники).

Страх Лебедевой перед современным искусством и ее доходяшая до абсурда самоцензура – например, она совершенно серьезно сказала однажды Максиму Кантору, что не может показать одну из предложенных им работ на предполагавшейся выставке Кантора в Третьяковке, потому что священник, с которым она советовалась по поводу работ Кантора, сказал ей, что у одного изображенного Кантором ангела – “злые глаза” (эту историю рассказал мне Виталий Пацюков) – не прихоть и не порожден воображением самой Лебедевой. Ее страх и ее обращение к священникам за советами, что можно показать, а что нет, порождены обвинениями организаторов выставок “Осторожно, религия!” и “Запретное искусство – 2006” и признанием российскими судами организаторов этих выставок виновными в уголовном преступлении – оскорблении чувств верующих посредством экспонирования религиозно-кощунственных работ (в последнем случае виновным был признан и Андрей Ерофеев).

Я не думаю, во всяком случае трудно предположить, что новый директор Зельфира Трегулова БУДЕТ СВОБОДНА ОТ ЭТОГО СТРАХА И ПЕРЕМЕНИТ ОТНОШЕНИЕ ТРЕТЬЯКОВКИ К НОНКОНФОРМИСТСКОМУ ИСКУССТВУ. Эта перемена зависит не только и не столько от нее, а от политики Минкультуры и политики РПЦ и Генпрокуратуры, присвоивших себе с согласия руководителей государства, роль цензора в сфере изобразительного искусства. И если г-жа Трегулова позволит себе, с точки зрения Минкультуры и РПЦ и прокуратуры, слишком много, в плане экспонирования работ с критическим настроем по отношению к современной действительности и, в частности, к деятельности РПЦ, то ее уволят.

Можно считать, в своем отношении к современному актуальному искусству г-жа Лебедева была верным и четким проводником политики Минкультуры и Генпрокуратуры. Поэтому г-жа Трегулова будет должна и, скорее всего, продолжит очень осторожную политику Ирины Лебедевой по отношению к показу современного искусства в Третьяковке. Что касается высказанных Минкультуры претензий к деятельности Лебедевой, из-за которых она вроде бы и уволена, эти претензиии, по-моему, либо не очень справедливы, либо второстепенны и среди них нет главной претензии – о необходимости изменить ценовую политику Третьяковки. Сегодня билеты в Третьяковку слишком дороги, что бы большинство посетителей могло ходить в нее часто и без напряжения. Билеты в Третьяковку доступны без размышления и напряжения только обеспеченным людям, в то время, как вход в нее, по-хорошему, должен стать для посетителей бесплатным, а для сбора пожертвований – кто сколько может заплатить – в залах везде должны стоять специальные кубики-копилки.

Претензия Минкультуры, что в залах Третьяковки нет Wi-Fi легко устранима, если Минкультуры даст Третьяковке деньги на его установку. Если Минкультуры денег на Wi-Fi сих пор не дало, почему оно упрекает в его отсутствии Ирину Лебедеву? Все-таки когда люди приходят в Третьяковку смотреть вещи которые там экспонируются иногда конечно хочется иметь возможность прямо в зале узнать побольше о том или ином художнике.

Желая новому директору Третьяковки Зельфире Трегуловой успехов, я жду от нее только того, что она может не вступая в конфликт с начальством сделать своей властью, во-первых, пригласить Андрея Ерофеева, если он согласится, вернуться работать в Третьяковскую галерею одним из кураторов выставок современного искусства. Этих выставок – столь же интересных, как и выставки русских художников-классиков – в Третьяковской галерее сегодня не хватает. Во-вторых я жду от Зельфиры Трегуловой, что она совместно с Минкультуры постарается изменить ценовую политику галереи и сделает Третьяковку доступной для частого посещения всеми, а не только обеспеченными людьми. В третьих, мне хочется, чтобы в залах Третьяковской галереи на Крымском валу, посвященных станковому искусству 20 века (речь не о нонконформистском искусстве, о нем сказано выше) появилась, наконец, более интересная со всех точек зрения экспозиция, чем сегодняшняя, которая, по-моему, откровенно скучновато сделана и выглядит как унылая развеска по стенам то ли пары сотен, то ли значительно меньшего числа произведений (т.е. даже масштаб экспозиции в памяти не откладывается). Только что закончившаяся в Третьяковке выставка одного единственного коллекционера Георгия Костаки – была ярче и экспозиционно и содержательно интереснее, чем постоянная, основная экспозиция Третьяковки периода начала-середины 20 века. Мириться с этим, г-жа Трегулова, по-моему, не должна.

Возможно, и искусство андеграунда (нонконорфомистов) 1950-1980-х годов стоило бы показывать в  залах советского периода вместе с официально допускавшимися в эти годы искусством? Все-таки (я слышал это от Ерофеева) – все искусство советского периода, на самом деле, было единым и взаимосвязанным процессом.

Юрий Самодуров
kasparov.ru