КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Продолжается моя Хроника Гнусных Времен. Читать все это, думаю, многим не очень приятно. Но ничего не поделать: это наша история…
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Историцизм (против которого в те же времена вели, на немецком языке, отважную борьбу Мизес и Хайек) настаивал на том, что с течением времени все меняется: человеческая природа, законы развития общества и экономики. Отсюда вытекало многое, и в том числе, взгляды Вудро Вильсона на историю и политическое устройство США. Вильсон искренне считал, что идеи Декларации Независимости и принципы Конституции США, устарели.
Основатели Америки считали, что человек по природе склонен к ошибкам и злоупотреблениям. Поэтому придумали разделение властей. Они считали природу человека неизменной во все времена. Однако они «не догадывались», что по мере прогресса человек улучшается, а также меняются все условия и законы развития. Так что невозможно говорить о единственной форме справедливого устройства общества на все времена. Все на земле исторически обусловлено, нет постоянных принципов устройства государства и общества.
Идеи Вильсона стали дальнейшим развитием начавшегося в конце 19 века движения прогрессизма.
Еще на старших курсах университета Вильсон опубликовал статью «Государство кабинета в США», предлагая заменить разделение властей парламентской моделью. Его идеалом было британский принцип: Роль правительства не указана в каком-то писанном документе. Вместо того она толкуется на основе постоянно изменяющегося набора законов и юридических прецедентов, которые обусловлены историческим прогрессом.
«Утверждение об исторической обусловленности, в противовес неизменным принципам американского конституционализма, воодушевляло основные установки политической мысли Вильсона. Также это взгляд, который преобладает в современной академии, – что идею о неизменном стандарте прав следует заменить идеологией многокультурья («мультикультурализм») и ценностно-нейтральным позитивизмом», – пишет современный историк (Ronald J. Pestritto. Woodrow Wilson and the Roots of Modern Liberalism. 2005. («Вудро Вильсон и корни современного либерализма»).Итак, разделение властей устарело – настал век Администрации и нового единения народа вокруг правительства. Только не бойтесь: Такое государство – не угроза свободе индивида, а орган народа, «благодетельный и незаменимый». Это – объединенная воля людей, органическая манифестация их духа. Поэтому нужно снять с него оковы. Все институциональные ограничения на действия государства следует устранить, чтобы сфера его могла охватить все требования текущего духа истории… И все в том же духе. Так он и учил студентов, когда стал профессором в университете. По этим принципам он вел себя как губернатор Нью-Джерси и потом – в Белом Доме. Конституцию никто не отменял, но нам она не указ!
В 1912 г. Вильсон был избран президентом страны (от Демократической партии) и имел большинство своей партии в обеих палатах Конгресса. Главные достижения его первого срока – это снижение таможенных тарифов, «антимонопольные» законы, введение подоходного налога (через поправку к Конституции, одобренную, как полагается положенным большинством обеих палат и ратифицированную 3/4 штатов) и создание системы Федерального Резерва. По меньшей мере один из «антитрестовских» законов был весьма благоприятным для профсоюзов.
Заветной мечтой Вудро Вильсона было иметь государственный центральный банк, который мог бы выпускать столько денег, сколько нужно государственной власти. Поэтому он активно продвигал создание того, что вылилось в феномен Федерального Резерва. Идея центрального банка давно владела умами этатистов, но всегда предполагалось, что это будет частный банк. Вильсон хотел иметь центральный банк как государственную контору.
Влиятельные финансовые круги и Конгресс не поддержали его главную идею, но они тоже захотели, чтобы в стране был центральный банк. Был создан картель из нескольких банков, формально не подотчетный государству. В качестве компромисса, президенту позволили назначать главу Федерального Резерва и семерых членов Бюро управляющих – всех с одобрения Конгресса. Каждый член Бюро назначается на 14 лет, но эти назначения идут со сдвигом в два года каждое – чтобы один президент не мог заполнить сразу все Бюро. Банки были частными, но право президента назначать главу фактически (и очень скоро) сделало Федеральный Резерв (Фед) подобием агентства при правительстве. Одной лишь властью Фед не захотел делиться с президентом – монополией делать деньги. Когда Обама предложил выпустить монету (или банкноту?) в миллион долларов, чтобы платить долги государства, поддержки он не нашел.
С началом Первой мировой войны США объявили о нейтралитете. Вильсон был переизбран на второй срок в 1916 г. под лозунгом «Он спас нас от войны». На следующий год, с его подачи, Конгресс объявил о вступлении США в мировую войну. Это во многом было спровоцировано действиями подводных лодок Германии. Они топили все подряд, не щадя гражданских торговых судов. Вильсон надеялся решить проблему методами дипломатии. Все было тщетно. Взрыв всеобщего возмущения вызвало торпедирование немцами 7 мая 1915 г. британского пассажирского лайнера «Лузитания» – среди погибших было 128 американцев.
Важнее, однако, было то, что вследствие больших рисков цены на фрахт подскочили в 5 – 10 раз. Занятым войной странам Европы было не до рынков сбыта в Азии и Латинской Америке. Скорее, они сами нуждались в подвозе всего и вся. Для американской торговли открылись огромные возможности на мировых рынках. Можно было посылать караваны торговых судов под охраной боевых кораблей, но что поделать с немыслимыми ценами на фрахт, которые съедали выгоду от торговли?
Заинтересованные круги стали толкать страну к войне. Подготовка к ней фактически началась уже в 1915 г
Так что на первый план вышли военные проблемы.
В администрации создавались все новые ведомства, росли военные расходы и инфляция.
Слово Роберту Хиггсу:
Война подорвала американские свободы и способствовала росту Большого Государства больше, чем почти все достижения прогрессистов. Несмотря на все расширения полномочий государства в Прогрессивную эру, американская экономика даже в 1916 г. оставалась преимущественно рыночной. В следующие два года, однако, произошло грандиозное по масштабам и абсолютно беспрецедентное вторжение федеральных органов власти в экономическую жизнь страны. К моменту заключения перемирия государство взяло в свои руки океанские и железнодорожные перевозки, телефонную и телеграфную связь; оно распоряжалось сотнями заводов, да и само стало крупным предпринимателем — строило корабли и производственные здания, торговало зерном; оно ссужало — прямо или косвенно — огромные суммы разным предприятиям и регулировало частную эмиссию ценных бумаг; оно официально установило приоритетный порядок использования транспортных мощностей, продуктов питания, топлива и многих видов сырья; оно улаживало сотни трудовых конфликтов и призвало миллионы мужчин на службу в вооруженных силах. Короче говоря, оно активно искажало работу рынков или полностью вытеснило их, создав то, что некоторые современники прозвали «военным социализмом».
Сказанное не произошло в один какой-то конкретный момент времени, это был процесс, но развивался он исторически очень быстро. Скажем, контроль над морскими перевозками не мог быть эффективным, пока суда оставались в частных руках, а цены – свободными. Поэтому государство захватывает торговый флот и, как следствие, само строит новые суда. Но сказанное, со своей стороны, неумолимо требовало контроля над ценами и, уже как следующая необходимость, контроль над распределением ресурсов. Однако контроль над одними видами ресурсов не мог быть эффективным без контроля над их заменителями и, с другой стороны, над дополняющими их ресурсами из смежных отраслей. Подобная история приключилась и с системой железных дорог.
А так как в экономике все взаимосвязано и взаимозависимо, то стоило только начать – и сползание в систему военного социализма пошло быстро и неуклонно. Все переменилось в течение каких-то двух лет. Пример европейских стран, включая Британию, оказался заразительным.
Хиггс очень подробно описывает, как государство подминало под себя экономику страны. Все для фронта, все для победы – такого лозунга тогда не было, но принцип уже был.
Несколько раз Конгресс принимал законы, дающие президенту широчайшие полномочия для контроля всего и вся. Как правило, и в Палате, и в сенате голоса разделялись строго по партийной принадлежности: все Д – за, все Р – против. Далеко не без сопротивления проходила трансформация экономики, особенно поначалу, когда был затеян захват торгового флота. Несколько раз билль не проходил в Конгрессе. По Хиггсу:
“Среди противников законопроекта были не только пароходные компании, но и многие деловые группы, а также редакторы газет. Некоторые выступали против из традиционного соображения, что не дело государства заниматься бизнесом. Индианаполисская News писала: «В любой отрасли конкуренция государства — всегда угроза для частного предприятия». Согласно Нью-йоркской Herald, законопроект «экономически необоснован… он не нужный и никчемный». В воображении оппонентов он вызвал «ужасающее зрелище государства, превратившегося в социалистическое предприятие»”.Скоро, однако, другие газеты стали поддерживать законопроект и, что важнее, его поддержали Торговая палата, Фермерский союз, Американская федерация труда, профсоюз моряков, а также крупные представители частного бизнеса – такие как компания Дж. П. Моргана и крупный инвестор Бернард Барух. Здесь мы наблюдаем новое явление: сотрудничество Большого Бизнеса, Большого Государства и профсоюзов. На самом деле, началось это еще при Линкольне и стало расширяться сразу после Гражданской войны. Что было новым, так это масштабы, всеобъемлющий размах.
Профсоюзы были маленькой слабостью президента Вильсона, особенно в условиях войны. Ответом на угрозу стачек была примирительная политика: компании обязывали заключать коллективные договоры, идти на уступки требованиям восьмичасового рабочего дня, повышения зарплаты и т.д. Для разрешения крупных и угрожающих конфликтов Вильсон создал «Президентскую посредническую комиссию» (сентябрь 1917). Ее возглавил Феликс Франкфуртер, уже тогда – Гарвардский профессор, который, словами Хиггса, «впоследствии долгое время оказывал огромное влияние на государственные дела». О да, мы еще не однажды вспомним его на этих страницах (и хоть бы раз – добром)…
«Вовлекаясь в разрешение трудовых конфликтов, – пишет Хиггс, – правительство запутывалось все сильнее и в январе 1918 было вынуждено провести реорганизацию». Указом президента было создано «Управление по трудовым отношениям в военной промышленности» во главе с министром труда Уилсоном. Министр создал «Национальный совет по трудовым отношениям в военной промышленности и Совет по политике в области трудовых отношений в военное время под началом того же Франкфуртера. Последний стремился к «гармонии между раздробленными трудовыми агентствами», и получил название «царь труда». Но он «не сумел реализовать свои амбиции» (Хиггс).
«Прогрессистский сторонник войны», он обладал «чрезмерной верой в возможность социальных реформ с помощью национальной мобилизации, возможность которой появляется в чрезвычайной ситуации»… [Франкфуртер] «порой смешивал требования мобилизации с требованиями справедливости, жертвуя непосредственными интересами рядовых граждан во имя соблазнительного образа мира, в котором торжествует демократия». (Хиггс)Таков был этот ученый правовед, «эксперт по конституционному праву». Обратим внимание на ясное указание о том, что «прогрессисты», они же левые радикалы, большое национальное бедствие (война, кризис…) видят как средство для форсирования их политики «социальных реформ». Это общее правило. «Хороший кризис нельзя промотать даром», – примерно так сказал в 2008 г. некий прохвост из администрации Обамы.
Уже после войны Франкфуртер «мечтал об усилении государственного регулирования в мирное время, чтобы заменить “хаос разнузданной конкуренции” направляющей рукой “представителей общественных наук, профессионально подготовленных экспертов, таких как он”. Подобно Баруху и Гуверу, он высказывал идею сохранения “сотрудничества” между трудом и менеджментом, которым он сам еще совсем недавно руководил в “рационализированной” казарменной экономике» (Хиггс).
Чем не типичный прогрессист? Самозванный эксперт в общественных науках и – ни уха, ни рыла в экономике.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.