Ближневосточные приоритеты России

25-26 июня президент России Владимир Путин совершил ближневосточное турне. Его маршрут включал три остановки: Израиль, Палестинская автономия и Иордания. Почему именно они были выбраны главой Российского государства? И какой эффект ожидает Москва от визита?

Июньское турне Путина можно рассматривать по части «неотложной дипломатии». Масштабная геополитическая трансформация Ближнего Востока, получившая название «арабской весны», по своему воздействию так же фундаментальна, как серия антимонархических и национально-освободительных революций в том же регионе в 1950—1960-е годы. Только в отличие от событий полувековой давности на первый план выходит не светский арабский национализм с социалистическим оттенком, а политизированный ислам. И если раньше эта сила сосредотачивалась в различных сетевых структурах, то в наши дни она пытается взять под свой контроль целые государства, включая такие значимые, как Египет. Сегодня предугадать траекторию развития этого тренда со стопроцентной уверенностью не возьмется никто. Однако экономисты уже подводят неутешительные итоги. Согласно оценкам МВФ, «цена» «арабской весны» уже сегодня составляет 55 миллиардов долларов экономических потерь. И это, не говоря уже, о тысячах жертв и человеческих трагедиях, ставших результатом межконфессионального и межэтнического противостояния.

Между тем, для России, стоящей перед вполне осязаемой исламистской угрозой на Северном Кавказе и в меньшей степени — в Поволжье, а также вовлеченной в геополитические процессы в Центральной Азии (форматы ОДКБ и ШОС) ближневосточные трансформации — не абстрактные события. Победа тех сил, которые в явной или в латентной форме готовы к поддержке кавказских и среднеазиатских джихадистов, может оказаться серьезным вызовом для российской внутренней и внешней политики. В этой связи крайне важно грамотно расставить акценты и приоритеты на ближневосточном направлении.

Владимир Путин начал с Израиля. Это — первое за 7 лет посещение еврейского государства российским лидером. После распада СССР в двусторонних отношениях между Москвой и Тель-Авивом были и значительные достижения (немыслимые в период «холодной войны»), и серьезные разночтения. Однако сегодня общих точек соприкосновения намного больше. Израиль крайне скептически смотрит на последствия «арабской весны», а позиция США и ЕС кажется ему довольно пассивной и не вполне адекватной тем вызовам, которые есть.

Подходы Москвы, ориентированные на сохранение статус-кво, там, где это возможно, не могут не импонировать Израилю. Понятное дело, все это не означает тотального пересмотра отношений израильтян со своими стратегическими партнерами на Западе. Но вот в укреплении дипломатической кооперации, а также сотрудничества по линии безопасности (где у Израиля накоплен немалый опыт) две стороны крайне заинтересованы. В ходе своего турне Путин принял участие в открытии Мемориала Победы Красной Армии над нацистской Германией. Замечу, первого памятника такого рода, открытого за границами РФ после 1991 года! Руководство Израиля последовательно поддерживает позицию Москвы о недопустимости пересмотра итогов Второй мировой войны, и признанию решающего вклада СССР в победу над гитлеровской Германией. Впрочем, данная поддержка — это не просто дань памяти историческим сюжетам. Она имеет актуальное политическое звучание, поскольку направлена против возрождения и реабилитации национализма и фашизма. Трендов, которые в последние годы значительно укрепились в странах Центральной и Восточной Европы, а также в постсоветских республиках. Между тем, к позиции Израиля на Западе прислушиваются, и готовность израильтян не допустить ревизии победы над нацизмом не будет воспринята как попытка «имперской» или «советской» реставрации.

Посещение Иордании российским лидером в рамках ближневосточного турне также выглядело вполне логичным. Сегодня это один из светских бастионов, сохраняющий свои позиции при растущей региональной турбулентности. При этом Иордания — это не просто одно из немногих арабских государств, подписавших мирный договор с Израилем. Это — страна, которая последовательно поддерживает территориальную целостность России на Северном Кавказе и осуждает терроризм против российских граждан. Король Иордании Абдалла II был одним из первых глав государств, который выступил с осуждением террористической атаки в Беслане.

Поездка Путина в Вифлеем и его встреча с главой Палестинской автономии Махмудом Аббасом, конечно же, стояла особняком в ходе его турне. Просто потому, что в отличие от Иордании ситуация вокруг израильско-палестинского мирного процесса далека от хотя бы минимального позитива. Он находится в тупике. И демонстрация готовности к сотрудничеству с Палестиной политикам в Израиле вряд ли могла понравиться. Напротив, она могла дать почву для обвинений Москвы в беспринципности. Однако, если отойти от эмоций, «палестинская часть» турне Путина имела свои прагматические резоны.

Во-первых, с представителями Палестинской национальной администрации отношения поддерживают и страны Запада. Во-вторых, на фоне сирийского кризиса Россия рискует жестко противопоставить себя «арабскому миру». В этой связи Москва заинтересована в сохранении свои каналов влияния в этой части мира. И если Саудовская Аравия или Катар на эту роль в сегодняшних условиях не подходят, то Палестина и Иордания могут быть полезны. Роль коспонсора мирного процесса (которую палестинцы рассматривают как некий противовес Западу) позволяет это сделать.

Таким образом, на мой взгляд, российские приоритеты на Ближнем Востоке выглядят, как прагматически ориентированные. Они предполагают более сложную, чем двухцветная, палитру. Только, как бы того ни хотелось многим в Москве, без оптимизации ближневосточного направления российско-американских отношений продвинуться вперед будет сложно. Просто из-за несопоставимости ресурсных возможностей РФ и США. Впрочем, это уже самостоятельный сюжет, в котором далеко не все зависит только от желания и воли одной стороны.

VOA

Автор — Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон