Безумство храбрых

Задрапированная черным сцена. Полумрак. И в свете прожектора буквально вспыхивает тоненькая фигурка. Нет, не так. Женщина тоже одета в черный костюм , так что черты фигуры почти не различаются на фоне сцены. Вспыхивает только лицо и две ладони, порхающие, как бабочки, вокруг сияющих рыжих волос. И музыка стихов о черном коне. Так начинается выступление Жанны Владимирской «С берегов неизвестно каких», посвященных поэзии Иосифа Бродского.

Владимирская принадлежит к практически вымершему жанру чтецов, последними из мамонтов которого оставались М.Козаков и С.Юрский. Теперешняя публика, привыкшая к подтанцовкам в ритме «эх, тру-ля-ля», испорченная компьютерной лапидарностью и эсэмесками — и вдруг талантливая попытка вернуть прошлое! Безумие? Скорее, безумство храбрых!

А попытка действительно талантливая. Все, и подбор стихов, и фрагменты музыки, и скупые отточенные жесты, подчеркивающие некоторые экстремальные точки стиха — все сделано с большим вкусом.

И тоска. Среди мелькающих Рима, Венеции и берегов действительно «неизвестно каких» проступает, просвечивает, скорее угадывается, тоска по Петербургу. Подписался бы под этим сам Бродский — не нам судить. Это концепция самой Жанны Владимирской, и эта концепция имеет право на существование.

Бродский — трудный поэт. Да, он имеет яростных почитателей, но до некоторого времени отношение к нему широкой читающей публики можно было бы охарактеризовать как «почтительное равнодушие». И тот факт, что на программу, посвященную И.Бродскому пришло столько народа из не очень многочисленной русскоязычной комьюнити г. Милуоки, а зал действительно с трудом вместил всех желающих, говорит, во-первых, об успехе программы Владимирской, поскольку слухом земля полнится, а во-вторых, о том, что поэзия Бродского постепенно «прорастает» в российскую словесность.

Удачи им обоим!

Семен Гашкин