Белая легенда под голубыми мечами

Мечи – фирменный знак майсенского фарфора, этого царства сверкающего праздника, который подарили Европе три персоны: алхимик-самоучка, барон-естествоиспытатель и профессиональный художник. Это они создавали фарфоровые шедевры, вроде забавного всадника на козле.

Белое золото

В Средней Азии белым золотом полтора века называют хлопок. Он – особенно ценные сорта, тонковолокнистые – и в самом деле превращается в бруски золота, которым правители региона в царском, коммунистическом и постсоветском формате наполняли персональные сейфы.

Белое золото Саксонии тоже родом с Востока.  Он всегда волновал Запад своими тайнами. Их было две. Шелк и фарфор. Не исключено, что секрет изготовления шелка привез в Европу в ХIII веке венецианский купец Марко Поло. Сам великий Верди, к примеру, задолго до того, как сел к первому музыкальному инструменту, помогал матери выкармливать в сарае гусениц листьями тутовника.

По фарфоровой части тоже немало фактов, как и вымыслов. Известно, что именно в Китае фарфор впервые был получен в 620 г. Попытки открыть секрет предпринимались столетиями монархами в Италии, Франции и Англии. Экспериментаторы считали: у китайцев все получалось по причине того, что они применяют экзотические материалы – гипс, черепашьи яйца, ракушки устриц. Но, используя их, самоделкины Старого Света неизменно получали нечто вроде остекленевшей глины.

Конечно, европейские монархи посылали в Китай шпионов, чтобы выведать тайну.  Считается, что первым европейцем, посетившим китайскую императорскую фарфоровую мануфактуру и якобы раскрывшим секрет производства фарфора был действовавший в Китае, как бы сказали сегодня, шпион под прикрытием миссионера французский священник-иезуит д’Антреколь. Едва в 1712 году в Париж пришли письма д’Антреколя с рецептурой производства фарфора, а затем и образцы природных материалов, из которых он изготавливался, французы организовали в юго-западном предместье Парижа Севре мануфактуру, где изготавливали фарфор, равноценный китайскому. Потом эти письма изучили англичане и австрияки – с соответствующими последствиями.

Так или иначе, реальность такова: тайну фарфора немцы открыли самостоятельно. Лишь в 1709 году  саксонским экспериментаторам удалось получить фарфор.

Этому предшествовали два напряженных года, которые провел алхимик Йоганн Фридрих Беттгер в своей лаборатории в Майсене. Попутно – о названии этого идиллического городка. Считается, что самое верное произношение – Мейсен, но, думаю, что этой верностью его наградили русскоязычные лингвисты. На лужицком и других западнославянских наречиях, как и по-латыни, вторая буква в названии города – «и».  При всем   уважении к многоязыкой научной братии, позвольте использовать устаканенный немецкий вариант произношения – Майсен.

Итак, о появлении в Майсене фарфоровой мануфактуры. Все просто. Близ Майсена были открыты залежи белой глины (каолина), полевого шпата и кварца, главных компонентов фарфора.

Майсенский фарфор сразу угадывался – с 1722 года на каждое изделие вручную наносилась кобальтом под глазурь эмблема – два голубых изогнутых скрещенных меча. На гербе Саксонии в ту пору, когда она была курфюршеством (а это продолжалось до 1806 года), тоже были два скрещенных меча. Но не голубых, а красных, и не изогнутых, а прямых.

С тех пор мечей в саксонском гербе не было. Однако на фарфоре голубые мечи остались. Видимо, в память об истоках фарфоровой славы. Она, как пружина, раскручивалась постепенно.

Путь к белому золоту

К статусу фарфоровой столицы Европы Майсен начал свое шествие в десятом веке. Когда Майсен стал населенным пунктом. Однажды на живописных холмах над Эльбой остановил свой взгляд король Генрих I Птицелов. В 929 году во время одного из своих военных походов он разбил лагерь и построил здесь крепость Миснию.

Вскоре вокруг крепости возникли поселения. Место благоприятствовало ремеслам и торговле: Мисния стояла на пути между Лейпцигом и Веной.  Средоточием общественной жизни стала образовавшаяся в центре городка Рыночная площадь.

Не хватало духовного начала. В середине XIII века по распоряжению императора Оттона I в Миснии, ставшей к тому времени Майсеном, началось строительство собора, посвященного Иоанну Богослову и святому епископу Донату. Следом за собором в XIV веке на Рыночной площади возвели Фрауенкирхе – церковь Богоматери.

Оборонительный и духовный акцент дополнились светским.  В 80-х годах XV столетия на Рыночной площади появилась городская Ратуша, первая в Саксонии. А когда возникла необходимость лучше представить власть, было принято решение построить замок Альбрехтсбург (по имени  маркграфа Майсена, одного из двух братьев – правителей XV века). Это была и новая резиденция правителей и административный центр Майсена.  Альбрехтсбург – первый замок, построенный в Германии.

Задумка была хорошая, но вскоре братья рассорились, разделили Саксонию, замок стал приходить в запустение. И только через два с половиной века правитель Саксонии Август Сильный поселил в нем уже упомянутого алхимика Беттгера, которому поручил работать над созданием золота.

Самоучка получает золото и фарфор

Интерес к алхимии проснулся в 14-летнем Йоганне Беттгере, едва он перешагнул порог аптечного заведения Фридриха Цорна, известного в Берлине фармацевта. Сюда мальчик поступил на учебу. Здесь впервые услышал о том, что можно превращать с помощью философского камня одни металлы в другие.

В те времена идея превращения неблагородного металла в благородный была самой популярной в Европе, которую раздирали междуусобные войны. Армии и дворы требовали содержания. Сотни алхимиков без устали работали над получением золота из свинца, серебра, олова. Но удавалось это лишь единицам – и то, если верить народной молве.

Цорн скептически относился к экспериментам. Чтобы убедить его и других сомневающихся, 19-летний алхимик якобы прибег к  публичной демонстрации, позолотив  серебряные монеты. В городских хрониках упоминается такой факт: юноше помог известный оккультист Ласкарис, который, оценив рвение Беттгера, снабдил его эрзацем философского камня – двумя унциями неизвестного порошка, который и помог осуществить трансмутацию.

Весть об алхимической сенсации распространилась как пожар и достигла монархических дворов тогдашней Европы. Сразу несколько правителей на территории нынешней Германии тоже постарались заполучить удачливого Беттгера.

Основная борьба шла между Фридрихом I и Августом Сильным. Отговорки Йоганна – я, дескать, занимаюсь фармацевтикой и медициной (наличие философского камня предполагало и терапию) – не помогли. Желание монархов пополнить казну простым способом было слишком уж привлекательным. Аргументы Августа Сильного оказались убедительней.

Чтобы контролировать ситуацию и не пропустить момент, когда будут получены первые изделия из фарфора, монарх приставил к алхимику естествоиспытателя    Эренфрида Вальтера фон Чирнгауза. В мраморных тиглях, стеклянных колбах, металлических мисках смешивались, кипели, дымили странные сплавы. Спекались темные и светлые материалы. На мраморные доски выкладывались пористые блюдца.

Все это было далеко от китайского образца. Но 15 января 1708 года около полудня из огня были извлечены несколько полупрозрачных пластин. Так с точностью едва ли не до минуты доктор Бартоломео, сотрудник Беттгера, зафиксировал факт рождения саксонского (да и европейского) твердого фарфора. Пристальный соглядатай Беттгера фон Чирнгауз не дожил до этого дня нескольких месяцев: умер от дизентерии.

Неистовый алхимик продолжал работу самостоятельно. Он отлаживал производственный цикл. Только в октябре 1708 года была выпущена первая партия готового фарфора. Выпуск продукции, в том числе и по заказам европейских королевских дворов, расширялся. Чтобы защитить тайну производства, Беттгер постоянно находился в лаборатории. Фактически стал узником замка.

Казна стремительно пополнялась. Казалось бы, Август Сильный должен был бы успокоиться. Но нет, он не забыл алхимический старт Беттгера: некогда тот произвел трансмутацию ртути в золото. До сих пор в Майсене хранят кусочек чистого золота весом около 170 граммов, изготовление которого в 1713 году приписывают алхимическим манипуляциям Беттгера.

Таким образом, Беттгер стал универсальным исследователем. Он и за производством фарфора следил и вплотную занимался трансмутацией. Это подорвало здоровье экспериментатора. 13 марта 1719 года он умер от отравления токсичными веществами. Злые языки, правда, поговаривали, что виной всему не ядовитые испарения, а неумеренное употребление спиртного, которым Беттгер якобы запивал каждую очередную неудачу по золотодобыче.

Не исключено, что его кончину ускорили и другие причины. Научный мир Европы объявил: изобретателем фарфора следует считать фон Чирнгауза, поскольку именно он получил высшее образование и был настоящим ученым, а Беттгер – так, самоучка с амбициями.

Действительно, если бы не упорство знатока минералогии фона Чирнгауза, в Саксонии вряд ли были найдены залежи каолина и сырья для изготовления огнеупорных тиглей и стеклоплавильных печей. Не удалось бы получить вначале яшмовый фарфор (затем названный, кстати, «фарфор Беттгера»), а впоследствии   и белый, превосходившие по качеству мягкие сорта китайского.

Но ведь и Беттгер приложил колоссальные усилия. Он стал производителем изысканнейшей, как он ее величал, глазури и на пасхальной ярмарке в Лейпциге 1710 года выставил на продажу образцы посуды, как из яшмового, так и глазурованного и неглазурованного белого фарфора.

Август Сильный не зря опасался, что секрет майсенского фарфора может быть узнан завидущими соседями. Бытует версия, что Беттгеру посулили огромные деньги, если тот согласится продать тайну. Если учесть, что его сопровождала слава удачливого получателя золота, ему просто цены не было.

Фарфоровая биография Майсена

Два года работы над созданием твердого фарфора (с повышенным, до 60 процентов, содержанием каолина) завершились в 1709 году. Немцы подтвердили репутацию новаторов. Это было главной сенсацией начавшегося века.

Три века «белого золота» Саксонии – майсенского фарфора – меняли место производства. Сначала полтора века в замке Альбрехтсбург, что делалось намеренно: необходимо было предотвратить утечку информации. Как по части пропорций основных компонентов фарфора, так и по длительности различных температурных режимов обжига и по составу красок.

Стремление сохранить тайну дорого обошлось – деятельность первой фарфоровой мануфактуры рядом с покоями монарха нанесла существенный вред зданию. Надо было срочно реставрировать архитектурный шедевр Саксонии. Альбрехтсбург превратился в городской музей.

Слава саксонского фарфора завоевала Европу сразу. Это была изысканная посуда и статуэтки. Владелец их сразу заявлял о себе: я состоятелен и занимаю в обществе высокое положение.

Фарфор стал визитной карточкой знатных родов.  Майсенским фарфором владели королевские дворы Европы. Он вписался в быт и полотна. Первым в истории живописи изобразил майсенский фарфор художник Жан Этьен Лиотар. Это – полотно  «Шоколадница», которая не случайно стало одним из известнейших экспонатов Дрезденской галереи, расположенной в считанных километрах от Майсена.

Каждое изделие на Майсенской фарфоровой мануфактуре изготавливалось и расписывалось вручную. Как и сегодня.

По этой причине оно было неповторимым. Чтобы помочь художникам в поиске образов и сюжетов, нужен был богатый иллюстративный материал. Поэтому при мануфактуре создали библиотеку, для которой во всей Европе скупалась литература с гравюрами. В ней черпались сюжеты.

Майсенский пример оказался заразителен для всех мини-государств на территории современной Германии. В том же восемнадцатом веке вспыхнуло целое созвездие на фарфоровом небе, где прежде царило лишь одно майсенское солнце. Около дюжины мануфактур, появлявшихся в среднем раз в десятилетие! Всех их роднило только одно обстоятельство – мануфактуры располагались в замке местного правителя. Что понятно: за людьми, причастными к производству белого золота, требовался особый пригляд, такой же, как к заводу по производству монет. Причем, Фюрстенберг (ныне земля Бранденбург) оказался вторым по возрасту изготовителем фарфора на первоначальной территории, то есть в замке. А Кельстербах (земля Гессен) – античемпионом: рожденная приездом майсенского мастера Кристиана Даниэля Буша эпоха так называемого твердого фарфора оказалась весьма скоротечной (1761–1768).

Разумеется, эти звезды никак не могли затмить майсенское солнце. В Альбрехтсбурге творили виртуозы, чье мастерство и поныне никем не превзойдено. К примеру, в деталях и в натуральную величину (!) животные или знаменитые майсенские кружева, которые показывают разве что титулованным особам или выдающимся экспертам-искусствоведам.

Фарфор сегодня

Роскошь фарфора покорила весь мир и стала гордостью Германии. И сегодня его ценность возрастает, о чем свидетельствует популярность на международных аукционах и постоянный спрос на изделия Майсенской мануфактуры в мире. Сейчас на Государственном фарфоровом заводе Майсен с годовым оборотом 38 млн. евро заняты около 600 сотрудников. В производстве – около 175 тысяч различных изделий из фарфора.

Для росписи художники используют 10 тысяч различных тонов красок. Основу красок хранят в специальной лаборатории, а рецепты – как говорят в Майсене, от самого Беттгера – по-прежнему   хранятся в тайне столетиями. Хотя это не совсем точно. Изобретателем красок и основателем школы по росписи изделий был художник Йоханн Кендлер, который в 30–40 годах XVIII века создал неповторимый дизайн посуды и статуэток.

Как и раньше, все работы на мануфактуре производятся вручную. Новые произведения мастеров по своей красоте и оригинальности не уступают шедеврам прошлого. Сегодня 15 специальных магазинов на планете продают майсенский фарфор.

На всемирно известной фирме производятся великолепные сервизы, статуэтки, дизайнерские, эксклюзивные произведения из фарфора.

В здании администрации располагается Музей майсенского фарфора. Можно увидеть изумительные произведения, среди которых растительные орнаменты, животные и птицы, статуэтки, орган, вазы. Из белого и красного фарфора сделан портрет открывателя и основателя мануфактуры – Беттгера. Алхимика помнят и в замке: в комнате-мастерской над тиглями и ретортами висит полотно «Беттгер в лаборатории».

В коллекции музея насчитывается 200 тысяч образцов изделий из фарфора, изготовленных в разные времена талантливыми художниками и скульпторами Майсенской мануфактуры.

К примеру, изготовленный в 19 веке скромный дорожный набор – чашки, блюдца, чайник с египетскими мотивами – стоит 40 тыс. евро. Вряд ли едал-пивал из этой изящной посуды Наполеон Бонапарт, который 7 октября 1813 года, накануне Битвы под Лейпцигом, останавливался в доме номер 3 на Рыночной площади. Но комплект вполне солидного возраста из 21 предмета, который я видел в антикварном магазине напротив наполеоновского дома, оценен вполне по королевским меркам – «всего» за 6,5 тыс. евро.

Отдельные шедевры фарфоровых изделий Meissen заняли достойное место в экспозициях известнейших музеев мира. Общая стоимость коллекции – 3,5 млрд. евро. Самые дорогие изделия – экспозиция «Зоопарк»: 60 крупных животных – павлины, коза, слоны, носороги. Но в запасниках есть еще 30 подобных работ, настолько ценных, что они выставляются крайне редко.

Фарфор как музыкальный хронометр

Майсенский фарфор обладает не только собственным неповторимым обликом, но и голосом. В майсенской церкви Богоматери – Фрауенкирхе – главной особенностью  считаются фарфоровые колокола. Они, правда, новые, по счету вторые, а первые изготовили на Майсенской фарфоровой мануфактуре в честь тысячелетнего юбилея города в 1929 году.

Это были первые в мире фарфоровые колокола, прослужившие до 2002 года. Затем их заменили новыми, которые, кроме обычных отбиваний каждые четверть часа, вызванивают 6 мелодий 6 раз в день: в 6.30, 8.30, 11.30, 14.30, 17.30, 20.30. По этим мелодиям жители Майсена всегда могли не только определять время, но и запоминать духовную музыку.

Мне не посчастливилось услышать одну из самых замечательных мелодий – фрагмент написанного Бетховеном хорала Die Himmel ruehmen des Ewigen Ehre (Небеса проповедуют славу Божию, опус 48,4). Она звучит, по традиции, в  11.30. Но и в 14.30 я порадовался: фарфоровые колокола облили сказочно красивый город другой изысканной мелодией.

Колокола Майсена меняют наши представления о фарфоре, как об исключительно хрупком и не слишком долговечном материале.

История фарфора – вообще понятие условное. Благодаря помещению, где на полках представлены гипсовые формы, хранящиеся веками, ее можно осовременить. Достаточно только дотянуться до них и отдать в руки мастера, который прекрасно знает, что делать дальше.  Через считанные часы в ваши руки попадет изделие прямиком из глубины веков. Согласитесь, приятно подержать в руках живую белую легенду при двух голубых мечах.

Александр МЕЛАМЕД.

Фото автора, побывавшего в майсенском музее фарфора.