Антинацизм Чапека

К 135-летию со дня рождения писателя.

«Мною… владеет тревога за судьбу человечества. Разумеется, я никак, собственно, не могу отвратить то, что угрожает человеческой цивилизации; но я, по крайней мере, не в силах не видеть этого и не думать об этом почти постоянно», – писал Карел Чапек, один из двух (второй – Ярослав Гашек) крупнейших чешских писателей, журналист. Один из виднейших прозаиков своего времени в мире. Семь раз в 1932–1938 гг. его выдвигали на получение Нобелевской премии по литературе.

Чапек был выходцем из чешской деревни, из семьи врача. Из региона Богемия, в жизни, культуре которого тесно переплелись представители разных народов – чехи, немцы, евреи… Значительное еврейское население было и в Праге, где долго жил Чапек. Представлены евреи и на страницах книг писателя. 

Порок неуважения к ближнему

Чапек раньше многих осознал опасность тоталитарных систем – нацизма, фашизма, коммунизма, особенно, если они соединены с научным прогрессом в области вооружений. Он не скрывал своей неприязни к нацизму в Германии, к распространению его и радикального национализма в Чехословакии: «Давайте не будем возводить нацию на трон, под которым предварительно сами по одной подрубили все ножки; на таком троне тяжело править. Нет ничего отвратительнее, чем превращение патриотизма в ремесло. Это такая же моральная проституция, как если бы кто-то хотел получать доход со своих добродетелей. Порядочный человек не трубит на всех углах о своем национальном самосознании, как не заявляет во всеуслышание о своей честности, среди нормальных людей это вроде бы подразумевается само собой». Писатель отмечал, что во имя национализма подрываются основы порядочности и лояльности, расшатывается фундамент демократии и государственного порядка, людям прививается порок неуважения к ближнему. «Против чешского фашизма нас заставляет протестовать прежде всего ответственное и серьезное национальное самосознание». Чапек просил своих читателей «насколько хватит сил, противостоять этому злу».

Зденек Вацек, директор мемориала писателя в Чехии, подчеркивает в интервью, что Чапек – патриот, но без шовинизма. Он понимал, что «быть патриотом вовсе не означает ненавидеть все другие нации и народы».

Одним из ближайших друзей Чапека был чешский прозаик, еврей Франтишек Лангер, вспоминавший: «Я знал, что Чапек меня любит… Не сомневаюсь, если бы я когда-нибудь нуждался в помощи, Карел охотно и щедро оказал бы ее».

Чапек дружил с чехословацким президентом демократических взглядов, философом Томашем Масариком, выступавшим против чешского национализма, антисемитских предрассудков. В частности, еще до президентства, в 1899 г., он боролся за пересмотр уголовного дела еврея Леопольда Гильснера, осужденного за убийство чешки. В написанных Чапеком «Беседах с Т. Г. Масариком» политик рассказывал о так называемой «Гильснериаде», как он выступил против суеверия о ритуальном убийстве.

Изгнать саламандр

Еще не было оккупации нацистами Чехословакии, еще не началась Вторая мировая война, а Чапек в ряде своих произведений уже пророчески предвидел, что несет человечеству Третий рейх. Так, в фантастическом романе «Война с саламандрами» (1936) люди используют в своих корыстных интересах морских ящериц – саламандр. Они добывают со дна моря жемчуг, кораллы и другие материалы для украшений, строят плотины, углубляют гавани и каналы. И это неслыханно дешевая рабочая сила. Саламандр научили обороняться от поедающих их акул, кормят, и они стремительно размножаются.

Первооткрывателями оригинального бизнеса стали моряк и промышленник. Затем к ним присоединились коллеги, политики, наука, просвещение, печать. Саламандр обучают языкам, обращению с различными инструментами и оружием. Они заселяют Европу, индийские и китайские порты, африканское побережье, американский континент… Интегрируются в общества разных стран, в мировую экономику и политику, получают всё больше прав. «Казалось, пали последние преграды, которыми мировой океан ограничивал размах человеческой деятельности; настала радостная эпоха потрясающих технических замыслов; человек осознал, что только теперь он становится Хозяином Мира – благодаря саламандрам, которые вышли на мировую арену…»

Были и те, кто предостерегал. Понимал, сколь опасной может оказаться монолитная, биологически примитивная саламандровая масса, не обремененная грузом идеалов и культуры. Например, некий Икс в патетическом памфлете предупреждал: «Еще можно стряхнуть это холодное и скользкое кольцо, которое обвивается вокруг нас. Мы должны избавиться от саламандр. Их стало слишком много. Они вооружены и могут пустить в ход против нас военный материал. Но страшнее всего для людей не их численность и сила, а их торжествующая над всем неполноценность. Я не знаю, чего нам надо бояться больше: их человеческой цивилизованности или же их коварной, холодной, звериной жестокости. Но когда одно соединяется с другим, то получается нечто невообразимо кошмарное, почти дьявольское. Во имя культуры, во имя христианства и человечества мы должны освободиться от саламандр». Икс призывал безумцев перестать их кормить, давать им работу, поставлять им металлы, машины, оружие: «Вы ведь не станете поставлять зубы тиграм и яд змеям; не станете подогревать огнедышащий вулкан или разрушать плотины, чтоб открыть путь наводнениям!.. пусть саламандры будут объявлены вне закона, пусть будут они прокляты и изгнаны из нашего мира». Икс предлагал создать Лигу наций против саламандр: «Всё человечество должно быть готово отстаивать свое существование с оружием в руках». В мире начало расти антисаламандрское движение.

Однако многие приводили аргументы за поставки саламандрам: иначе сократится производство, тяжелый кризис придет во многие отрасли промышленности и в сельское хозяйство. И в специальной Лиге наций против саламандр нет надобности, есть ведь уже всеобщая Лига наций.

А затем пошли жуткие землетрясения, потопления пароходов. Верховный Саламандр повелительным голосом предъявил требования: «Алло, люди!.. Сожалеем о человеческих жертвах… У нас нет враждебных по отношению к вам замыслов. Но нам нужно для жизни больше воды, больше берегов, больше отмелей. Нас слишком много. Нам уже не хватает места на ваших побережьях. Поэтому мы должны взламывать ваши континенты… Вы можете пока перебраться во внутренние области. Можете укрыться в горах. Горы мы будем разрушать в последнюю очередь… Ваши взрывчатые вещества вполне оправдали себя. Благодарим за них… Вы хотели нас. Вы распространили нас по всему свету. Получайте же, что хотели». Далее он предложил «поладить добром» – пусть люди доставляют ящерицам сталь, новые взрывчатые вещества, торпеды. «Без вас мы не сумеем ломать старые континенты… Вы будете вместе с нами разрушать ваш мир».

И, кстати, Верховный Саламандр – человек. «Его настоящее имя – Андреас Шульце, во время мировой войны он был где-то фельдфебелем», – прозрачно намекает Чапек на Гитлера.

Саламандры планомерно отбирают территории у людей – затапливают континенты для расширения своего жизненного пространства. И вот уже затоплена значительная часть Европы, ушел под море Египет, и Индия, и Китай. Черное море достигло Северного полярного круга… Клокочущая вода поглощает мир. Планету захлестнула волна панического ужаса. Но даже теперь промышленные предприятия, банки, правительства продолжают доставлять саламандрам оружие, работают над изобретением машин, предназначенных для того, чтобы разнести мир вдребезги, финансируют Конец Света.

В последней главе книги автор пессимистически беседует со своим внутренним голосом: «…По-видимому, мир должен погибнуть… Были бы только саламандры против людей – тогда еще, наверное, что-нибудь можно было бы сделать; но люди против людей – этого, брат, не остановишь». Автору жалко человечество: «Но больше всего мне было жалко его, когда я видел, как оно само неудержимо стремится в бездну. Прямо плакать хотелось. Кричать и махать обеими руками, как если бы ты увидел, что поезд идет по поврежденной колее. Теперь уж не остановишь…» – заключает Чапек. Надежды он связывает уже не с людьми, а с тем, что позже начнется мировая война между саламандрами «во имя истинной саламандренности». И они погибнут. А люди «начнут понемногу возвращаться с гор на берега того, что останется от континентов; но океан еще долго будет распространять зловоние разлагающихся трупов саламандр. Постепенно континенты опять начнут расти…» 

Отход от гуманизма

Тему нацистской опасности писатель продолжил развивать и в других своих произведениях. В фантастической пьесе «Белая болезнь» (1937) диктатор европейской страны при поддержке агрессивной милитаристской толпы (явные аллюзии на режимы Гитлера и Муссолини) развертывает завоевательную войну. В предисловии к пьесе Чапек отмечал, что один из характерных признаков времени – отход от гуманизма, от благоговейного уважения к жизни и правам человека. Не человек, а классы, государство, нация или раса становятся носителем всех прав.

Известный театральный критик, чешский писатель, еврей Макс Брод предсказал произведению зарубежный успех. В 1937 г. оно вышло на сцене Лондона. В 1938-м было поставлено в Тель-Авиве, в театре «Габима». Пьесу экранизировал чехословацкий кинорежиссер, еврей Гуго Гаас и сам исполнил в фильме главную роль доктора Галена. «Дома и в театре Чапек много лет подряд смеялся над неотразимым юмором Гааса и мечтал увидеть его в большой трагической роли. Потому-то он был так доволен, когда впоследствии Гаас с подлинным совершенством сыграл доктора Галена», – вспоминала супруга Чапека, актриса Ольга Шайнпфлюгова.

Сначала Чапека наградили за пьесу государственной премией, но политический климат в Чехословакии быстро менялся. Местные фашисты, нацисты резко ругали произведение. Антидиктаторскую пьесу и поставленный по ней фильм запретили еще до полной оккупации Чехословакии Гитлером.

«Там живет какой-то еврей»

Присутствуют в произведениях Карела Чапека и евреи. И библейские – в пьесе «Адам Творец» (совместно с братом Йозефом Чапеком, 1927), и современные писателю – среди основных и эпизодических героев. Или просто упоминаются, но весьма красноречиво. Так, в рассказе «Похищенный документ № 139…» (1926) начальник Генерального штаба дал полковнику штаба очень важный документ для обработки его дома: «Чем меньше людей будет знать, тем лучше». Сейфа у полковника нет и, раздумывая куда бы спрятать бумаги на ночь, он по предложению жены положил их в жестяную коробку из-под макарон и убрал в кладовку, где никто искать не будет. Но ночью окно в кладовке взломали, коробку с документом украли, а вора след простыл.

Полковник вызвал подполковника из контрразведки для расследования пренеприятной истории. Стали думать, а мог ли кто-то видеть, где спрятали бумаги. Выяснилось, что полковник укладывал документ в жестянку на столе возле окна. Подполковник оперся о стол и задумчиво поглядел в окно. В предрассветном сумраке напротив вырисовывались очертания виллы.

– Кто там живет? – спросил он хмуро.

Полковник стукнул кулаком по столу.

– Тысяча чертей, об этом я не подумал. Постой, там живет какой-то еврей, директор банка или что-то в этом роде. Черт побери, теперь я кое-что начинаю понимать… кажется, мы напали на след!

Затем пришел полицейский, которого и не вызывали, он сам узнал о грабеже: «Говорят, у вас обчистили кладовку… Вот я и пришел… окно открыто долотом. Это был Пепик или Андрлик… Но Пепик сейчас, кажется, сидит… здесь, судя по всему, работал Андрлик». И действительно подтверждается, что это был он – банальный вор, специализирующийся на подобных кражах. Сосед-еврей ни сном, ни духом никакого отношения к грабежу не имел. А полковник переживал о шпионах. И, очевидно, акцент на еврейском происхождении соседа Чапек сделал, чтобы подчеркнуть: раз еврей, то это добавляет подозрения в шпионстве. Такова распространенная точка зрения в обществе.

Неоднократный Бонди

В романе «Война с саламандрами» морских ящериц, добывающих жемчуг, обнаруживает моряк, капитан Ян Вантох, чех. Он понимает, что можно развернуть сказочно большой бизнес, но для этого нужны деньги. Ему рекомендуют обратиться в Праге к президенту крупной компании «МЕАС» и еще около 20 компаний и трестов Г. X. Бонди: «Очень большой человек… Его называют капитаном нашей промышленности… Горы денег. У него… наверное, несколько сот миллионов. Самый богатый человек у нас». Во «владельце заводов, газет, пароходов» Вантох узнает своего земляка, сверстника из городка Иевичка Густля – «это был такой маленький веснушчатый еврейский мальчик». Они не виделись 40 лет. Вспоминают свое детство, как дрались мальчишками.

– Помните, – погрузился в воспоминания пан Бонди, – как вы кричали мне: «Жид, жид, за тобою черт бежит!…»?

– Ax, ja! Хорошее это было время. Но что из того, если оно так быстро проходит! Теперь мы оба старики, и оба captains.

Поедаемые акулами саламандры обитают только в одном-единственном заливе, и к промышленнику Бонди капитан Вантох пришел с идеей их содержания, защиты и перевозки в другие жемчужные места для поиска жемчуга и там. А для этого нужно судно с бассейном. Так они совместно открывают выгодное «саламандровое» дело. Потом появляются новые направления применения саламандр и их продажа. Возникает гигантский синдикат «Саламандра», где Бонди – председатель. Синдикат подыскивает на земном шаре работу для миллионов саламандр. Бонди полагает, что нет никаких оснований сомневаться в их полнейшей честности и работоспособности. Выдвигаются планы покорения морей, грезятся новые материки, воздвигаемые среди океанов: «В этом – будущее человечества».

У Чапека еврей Бонди – человек предприимчивый, готовый вкладывать свой интеллект для обогащения, занятия высокого положения в обществе. В том числе для новаторства, новых идей, способных менять окружающий мир. Бонди акцентирует: «Я не лавочник. Я мечтатель. Я в своем роде поэт… Торговля интересует меня как художника. Без известного творческого воображения вы никогда не выдумаете ничего нового. Мы должны быть поэтами, если не хотим, чтобы мир остановился». Но оказывается, что усилия его могут прикладываться и для глобального авантюрного проекта, он становится одним из зачинателей очень печально завершившейся для человечества, да, вероятно, и для него самого истории.

Однако нельзя сказать, что писатель обвиняет только евреев. Рядом с Бонди чех. Дальше к прибыльному бизнесу присоединяются и другие люди разных национальностей. Благосклонно относятся к синдикату высокопоставленные лица. А позднее участие в размножении и развитии саламандр принимает значительная часть мира. «Это сделали все люди. Это сделали правительства, сделал капитал. Все хотели иметь побольше саламандр. Все хотели на них заработать. Мы тоже посылали им оружие и всякое такое… Мы все виноваты», – произносит один из персонажей «Войны с саламандрами».

Интересно, что в «Саламандрах» Г. К. Бонди не в первый раз встречается в творчестве Чапека. Он присутствовал еще в его ранней антиутопии «Фабрика абсолюта» (1922). Там изобретатель создал опасный карбюратор, вызвавший религиозные противоречия, и также продал идею промышленнику Бонди, который ради прибыли запустил производство карбюраторов, приведшее к войне.

Почему именно еврея (хотя и одного и того же) Чапек дважды выбрал на такие незавидные роли? Возможно, какой-то еврей (а, может, и не один) послужил для него прототипом или на него повлияло большое количество евреев среди заметных бизнесменов, рождающее общественные стереотипы, а, может, и стереотипы самого Чапека о евреях. В любом случае за такое настойчивое дублирование персонажа писателя можно упрекнуть.

По-своему герой

Пьеса «R.U.R.» (1920). Производящая роботов компания «Россумские Универсальные Роботы». Слоганы: «Самый дешевый труд – роботы Россума!», «Каждый должен купить себе робота». Среди руководителей предприятия трудится генеральным коммерческим директором некто Бусман – «толстый, плешивый, близорукий еврей». Коллеги ценят его за профессионализм и умение вкусно приготовить омлеты. «Это наш Бусман», – говорит о нем глава Россума.

В компании полагают, что человеческий механизм малоэффективен, не соответствует современной технике и слишком дорог. Один робот заменяет двух с половиной рабочих. Фабрики мира спешат приобрести роботов для меньших расходов, удешевления своей продукции. Цены на все товары резко падают. Конец нужде, рабскому труду. Никакая работа не нужна. Всё делают «живые» машины, а человек занимается только тем, что он любит, живет для совершенствования. Через сто лет прогнозируется появление нового человека! Однако между тем в этой обстановке и перестают рождаться дети.

И тут происходит восстание роботов всего мира, которые провозглашают человека врагом естества, стоящим на более низкой ступени развития, чем они, протестуют против эксплуатации. Когда роботы штурмуют изготавливающий их комбинат, Бусман сначала, как ни в чем не бывало, принимается за подсчеты сальдо: «Дайте мне заняться делом!». А затем идет к роботам и пытается за полмиллиарда выкупить у них себя и коллег. Он погибает первым из руководства компании. Финансовый гений, по-своему герой, большой души, самоотверженный товарищ, честь и хвала ему – говорят о нем соратники.

Захватив комбинат, роботы стали владыками всего. Власть человека пала, человечество истреблено. Наступила новая эра – власть роботов. Такое вот сложное это явление роботизации и вот к чему привело. Соответственно, сложны и неоднозначны его глашатаи-идеалисты, в числе которых и Бусман.

«Нацисты против законов людской природы»

Евреи для Чапека – неотъемлемая часть народа Чехословакии, мирового сообщества и в то же время ввиду своего своеобразия заслуживающие в художественных произведениях отдельного акцента на этническом происхождении, дополняющего для читателя картины рисуемых персонажей.

Чапековские евреи различны, но даже отрицательные персонажи не дают основания подозревать его в антисемитских взглядах. И с точки зрения особенностей их отображения, и в контексте всего образа прозаика, и с учетом того, что негативными героями у Чапека нередко выступают и чехи, и представители других национальностей. Интересно, что в Израиле, где произведения Чапека переведены на иврит, даже довольно распространено ошибочное мнение, что писатель – еврей.

В 1938 г. Великобритания и Франция, пытаясь избежать войны, подписали Мюнхенское соглашение, отдав Гитлеру чехословацкую Судетскую область. Оставивший о Чапеке очень теплые воспоминания друг Ф. Лангер подчеркивал, что «Мюнхен Чапек переживал так, будто ему самому нанесли увечье. Он был точно раненый, убитый горем». Понимал, что дальше Гитлер захватит всю Чехословакию и другие страны. Кстати, убежденное и последовательное противодействие Чапека нацизму было столь очевидным, широко известным, что многие чехи в газетах и анонимных письмах именно его обвиняли… в несчастной ситуации, в которой оказалась Чехословакия.

Многие в стране начали заранее готовиться к приходу немцев. Тесть Чапека, журналист и писатель Карел Шайнпфлюг, отмечал: «Мне не забыть, насколько потрясен был Чапек, узнав, что Общественный клуб на Пршикопах исключил своих членов-евреев под предлогом, что они якобы не уплатили членские взносы». Среди исключенных были и его друзья. «Чапек грозил, что он еще покажет этим господам из руководства клуба, но ему не суждено было осуществить свои угрозы».

Чапек знал, что его ждет после оккупации: гестапо составило список чехов для уничтожения в первую очередь, и Чапек был там под третьим номером. Британское правительство предложило ему улететь в Лондон, но он не захотел принять помощь от тех, кто предал в Мюнхене его родину.

Писатель умер незадолго до полномасштабной оккупации Чехословакии, в начале которой за ним пришли сотрудники гестапо. Брат Карела писатель Йозеф Чапек также занимал откровенно антинацистские позиции. После оккупации он стал узником концлагерей, в апреле 1945 г. умер в концлагере Берген-Бельзен.

Исследователь творчества Карела Чапека, украинский филолог Евгений Черноиваненко отмечает, что для Чапека тема нравственности была главной темой жизни второй половины 1930-х. «Приход к власти в Германии Гитлера, гонения на евреев, концлагеря и костры из книг, ужасы гражданской войны в Испании, обострение ситуации в Чехословакии… всё это рождало впечатление, что… мир отказался от самых основ нравственности в отношениях между людьми, между народами и государствами». Но Карел Чапек предсказывал в конце жизни, что нацисты будут уничтожены, «потому что то, что они делают, против законов людской природы».

Александр КУМБАРГ, «Еврейская панорама»

Карел Чапек в 1934 г.