КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
В политической практике нет ничего более краткосрочного чем долгосрочные союзы.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Photo by Zura Narimanishvili on Unsplash
Протесты в Грузии против «закона о иноагентах» это конечно не дискуссия относительно пользы или вреда этого в общем равно бессмысленного и минимально вредного (иф эни) законопроекта [история учит нас что от иностранного влияния не защищают даже массовые расстрелы за общение с иностранцами, что уж говорить о каком-то раз в год отчете в очередную бюрократическую контору]. Это – о том, кому (условному Западу или условному Кремлю) будет Грузия посылать сигнал «я свой»; это и о том, от кого она будет получать соответствующий ответ.
Я бы не назвал это «выбором пути» – в политической практике нет ничего более краткосрочного чем долгосрочные союзы; скорее, это выбор модели приспособления к обстоятельствам. И, ставя себя мысленно на место грузин, я (да простят меня древние боги демократии, толерантности и либерализма) выбрал бы подавать этот сигнал России, даже несмотря на показное возмущение и возможные наказания со стороны Европы.
Лет 8 назад я достаточно подробно изучал ситуацию в Грузии в рамках программы исследований «стран пояса нестабильности» в Карнеги (тогда я возглавлял там экономическую программу). Уже тогда, разумеется, в Грузии остро стоял вопрос «с кем быть» – не потому, что грузины так уж хотели выбирать, а потому что (с одной стороны) и ЕС и Россия ревниво настаивали на выборе, и (с другой стороны) вопрос выбора являлся способом политического размежевания внутри самой Грузии и следовательно – методом выигрывать выборы. И уже тогда были понятны следующие (сравнительно очевидные) вводные, на основании которых такой выбор должен был бы быть сделан:
(1) Экономика Грузии была (и остается) зависимой от России и враждебные экономические действия России по отношению к Грузии как минимум привели бы к глубокому кризису. С другой стороны, именно аффилиация экономики Грузии с экономикой России является тормозом развития страны, лимитируя ее возможности на международных рынках, получение инвестиций, развитие технологий, искажая экономические мотивации внутри страны. Это stale mate, комфортный выход из которого вообще не просматривается – но это и «локальный максимум», любому политику понятно, что попытка выводить страну, даже в потенциально светлое будущее, из этого положения будет концом его карьеры. ЕС никогда не предлагал Грузии никаких вариантов компенсации за смену экономической ориентации; наоборот, ЕС требует дополнительно нагрузить национальную экономику и сделать ее менее гибкой.
(2) Россия ведет себя по отношению к странам, которые она считает частью своей «сферы интересов», в лучших традициях 19–го века: она готова щедро награждать за лояльность, но не позволять самостоятельности; кормить, но не давать процветать. Она же демонстрирует готовность наказать за нелояльность, причем чем дальше, тем более страшным становится такое наказание, тем более очевидной готовность России потратить на него любые усилия, средства и время: сегодня в непокорной стране гибнет экономика и умирают десятки (сотни?) тысяч граждан, и это Россия преподносит как стандартное последствие отказа от лояльности.
(3) Россия готова к любому поведению лояльной России элиты внутри страны-сателлита, и даже готова «покупать» эту элиту, последовательно защищать ее на международной арене и гарантировать ей роскошное убежище в самой России если что-то пойдет не так.
(4) ЕС и Запад вообще ведет себя противоположно традициям 19-го века (видимо думая, что его поведение соответствует веку 21-му): в случае лояльности страны достаточно сложным ценностям и обширным интересам Запада, Запад готов предоставить стране возможность путем очень больших усилий обеспечить себе место в дальнем уголке своего светлого либерального демократического дома, искренне считая что место в этом уголке является само по себе наградой, за которую все хотят любой ценой бороться. В случае нелояльности Запад наказывает экономически насколько может (а может – несильно), но никогда – физически.
(5) Запад готов милостиво принимать у себя представителей элиты лояльной страны в качестве просителей и «друзей второго сорта»: проверка чистоты их капиталов, их манер и истории поведения всегда будет намного более жесткой, чем в отношении «своих». Им не позволят участвовать в наиболее интересных бизнесах. Им всё время будут читать нотации о том, как надо себя вести в своей стране – лояльности Западу недостаточно, ему нужно еще соблюдение им же придуманных правил. Но самое важное – в случае опасности (внутренней или внешней) помощь Запада будет медленной, недостаточной, ненадежной и потому лояльная Западу элита не может чувствовать себя ни в какой степени защищенной: история учит, что Запад «сливает» местные элиты в 100% случаев.
(6) Разумеется, стандарты жизни «на Западе» и в странах, сумевших стать сателлитами ключевых западных держав, в перспективе намного выше, чем у аффилированных с Россией стран. Разумеется, свобода говорить, думать, творить, перемещаться по миру, возможность минимизировать коррупцию и криминал стоят дорого и за них стоит побороться даже ценой принятия на себя серьезных рисков. Но (а) эти цели понятны и привлекательны для образованной части населения, а не для элит (у тех задачи другие, психология другая, да и возможности несравнимы) и не для «нижних 50%» общества (у тех ценности примитивно-идеологические, легко манипулируемые, и краткосрочно-экономические превалируют) и (б) глупо бороться за безнадежное дело – а опыт Белоруссии и Украины показывает, насколько безнадежна «борьба за европейский путь» при нынешних позициях Запада и России.
Активное образованное население стран пояса нестабильности (и Грузии, в частности) объективно должно конечно тяготеть к европейскому выбору, а вот элиты (если только они не безнадежные оптимисты и сумасшедшие), должны достаточно четко понимать, что «европейского» выбора у них на сегодня нет, а есть у них выбор между плохим и очень плохим, и «плохое» в данном контексте – это оставаться с Россией добровольно.
Альтернатива не в том, чтобы быть с Россией или быть с Европой, а в том, чтобы быть с Россией, получая от этого какие-то гешефты и удерживая с российской помощью власть в пусть и стагнирующей стране, или – подвергнуть страну почти гарантированно испытанию экономическим хаосом, междоусобицей и даже полномасштабным вторжением России, и в конечном итоге совершенно непонятно что получить, скорее всего всё равно контроль со стороны России, но только уже с другой элитой.
В этой печальной истории мне понятны роли и поведение всех участников – и путинской России, в которой власть стремится к самоизоляции и контролю окрестных территорий для удержания власти и популярности, и элит стран пояса нестабильности, которые как минимум насмотревшись на судьбу Украины и действия Запада выбирают меньшее зло для себя и своей страны, и населения этих стран, которое в большинстве своем (объективно более чем 50%) выбрало бы европейский путь (и я сам его выбрал со всей определенностью) и в действиях элит видит лишь коррумпированность Москвой и безразличие к судьбам народа (что неправда, но увидеть это нелегко).
Мне непонятны только роль и поведение условного Запада. Если ты не готов защищать жертву от абьюзера – не надо провоцировать ее на демонстративное неподчинение: от этого абьюзер только получит предлог для агрессии, жертве будет только хуже, а тебе перестанут доверять и в следующий раз ты не дождешься даже безобидного сотрудничества. Возможно «Западу всё равно, что будет с малыми странами». Но если всё равно (имеет право в конце концов), то зачем лезть с соблазнениями и обещаниями, которые выполнять не собираешься?
Автор: Андрей Мовчан
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.