Анатомия моральной паники

Либералы всех мастей, от классических до ревизионистских в своем анализе, комментариях и выводах опираются, в основном, на экономическую науку.

Однако существуют и другие ветви научного древа, которые также могут принести плоды и помочь нам понять угрозы свободе личности и способы противостояния им. Несколько таких плодов может предложить социология. Одним из самых полезные и крайне необходимых в наше время является социологическое понятие моральной паники.

Массовый страх

Концепция моральной паники была впервые четко сформулирована в книге британского социолога Стэнли Коэна, опубликованной в 1972 году под названием “Народные дьяволы и моральные паники: Возникновение модов и рокеров”. Книга использовала одну конкретную панику (по поводу двух молодежных культур, о которых идет речь в названии) для иллюстрации более общего тезиса. Он заключался в том, что общество периодически страдает от эпизодов паники и тревоги определенного рода.

В этих эпизодах наблюдается массовый страх и беспокойство по поводу предполагаемой угрозы обществу и порядку. Страх и тревога чрезмерны и необоснованны (отсюда “паника”). Это происходит потому, что либо угроза или проблема полностью воображаемы, либо ее масштабы и серьезность сильно преувеличены даже при наличии реального явления. Угроза часто ассоциируется с определенной девиантной группой или личностью. Это “народные дьяволы”, о которых говорит Коэн.

Такая девиантная группа, которую демонизируют и карикатуризируют, может быть реально существующей, или полностью воображаемой. Последний важный элемент заключается в том, что предполагаемая угроза или проблема и группа, якобы ответственная за нее, обсуждаются и описываются на языке морали; группа рассматривается как злая или недоброжелательная или как отражение какого-то морального изъяна (отсюда “моральный”).

Таким образом, существует повторяющееся социальное явление, при котором многие люди сильно переживают о том, что социальному порядку угрожает какое-то поведение или практика, которые одновременно вредны и аморальны или мотивированы злой волей. Это состояние паники существует, несмотря на отсутствие каких-либо реальных оснований для нее.

Как же возникает эта паника? Почти все моральные паники имеют одинаковые черты и траекторию развития. Они начинаются с определенного эпизода или события, часто реального, но иногда совершенно воображаемого (предполагаемое событие либо выдумано, либо связано с неправильной интерпретацией чего-то совершенно иного). Первоначальное событие получает очень широкое освещение и широко обсуждается.

В этот момент делается решающий шаг, который создает панику. Конкретные люди (моральные предприниматели, как их называют) утверждают, что событие, о котором идет речь, на самом деле является лишь одним из случаев чего-то более распространенного, и что на самом деле существует “эпидемия” или “чума” подобного рода явлений (на этом этапе часто используются медицинские термины и метафоры), и что частота, с которой эти явления встречаются, заставляет говорить о кризисе. Это вызывает беспокойство и тревогу, что приводит к появлению множества сообщений, слухов и обвинений. О них тоже сообщают, и таким образом создается впечатление, что действительно существует серьезная и непризнанная проблема или кризис. В этот момент начинается полноценная паника.

Это неизбежно приводит к требованиям принять меры, к требованиям типа “что-то должно быть сделано”. Институты и влиятельные агентства оказываются под сильным давлением, от них требуют действий, часто на основе шаблона “Что-то должно быть сделано, и поэтому мы должны сделать именно это”. Кроме того, люди в этих учреждениях часто поддерживают панику из корыстных побуждений, не в последнюю очередь потому, что это ведет к увеличению их собственной власти, статуса или бюджета.

Это означает, что моральные паники имеют как идеологический источник (моральные предприниматели, которые обычно имеют искренние убеждения или идеологическую программу), так и прагматический (они поддерживаются и укрепляются людьми, имеющими прагматические или корыстные интересы, потому что они могут получить от них выгоду). Одним из аспектов многих паник является утверждение, что ущерб является результатом заговора: это помогает бороться с теми, кто не поддерживает панику на том основании, что любой, кто не поддерживает призывы к действиям, является действительным или невольным агентом заговора.

Все это выглядит как предмет интереса социальных психологов или социологов, которые интересуются маниями и паниками. Однако моральные паники могут иметь драматические результаты, которые безусловно волнуют всех, кто заинтересован в верховенстве закона, личной свободе и хорошем правительстве. Это связано с тем влиянием, которое они могут оказать на государственную политику и, в частности, на работу системы уголовного правосудия.

Политики и регулирующие органы часто реагируют на моральную панику принятием законов и нормативных актов, которые в лучшем случае являются ненужными и расточительными, а в худшем — наносят серьезный вред. Иногда, когда предмет паники реален, но преувеличен, возникает проблема использования кувалды для раскалывания ореха — чрезмерная и властная реакция. Когда паника возникает вокруг того, чего на самом деле не существует, могут быть принять законы, которые серьезно ограничивают свободу людей или налагают на них серьезные расходы без какой-либо веской причины.

Однако действительно плохие результаты часто случаются, когда моральная паника затрагивает систему уголовного правосудия. Такое сочетание часто приводит к охоте на ведьм и сопровождается массовыми серьезными судебными ошибками. Если паника искажает не только правоприменение (что достаточно плохо), но и законодательство, то это может привести к тому, что порочная практика станет частью закона и подорвет принципы верховенства права.

Примером этого может служить закон об опасных собаках, который был принят в Великобритании в 1991 году. В связи с нападениями собак на детей возникла обычная паника: число таких инцидентов преувеличивалось, утверждалось, что их частота растет, хотя это было не так, а владение “опасными собаками” ассоциировалось с предполагаемой девиантной субкультурой рабочего класса. В этом законе было запрещено владение четырьмя конкретными породами собак (но без четкого определения этих пород), было создано несколько новых уголовных преступлений и проведен ряд судебных процессов — и все это без малейшего снижения количества нападений собак.

Однако существует множество гораздо более серьезных и масштабных примеров. Одним из них была паника по поводу “сатанинского ритуального насилия”, охватившая англоязычный мир в 1980-х годах. Идея заключалась в том, что существует подпольный заговор дьяволопоклонников, которые регулярно совершают сексуальное и физическое насилие над детьми в рамках сатанинских ритуалов. Все началось с обвинения, выдвинутого в дошкольном учреждении Макмартин в Лос-Анджелесе одним из родителей, который, как выяснилось позже, был параноидальным шизофреником. Это привело к судебному процессу, который до сих пор является самым долгим и дорогостоящим во всей американской истории, а также к подобной панике и обвинениям по всем Соединенным Штатам и англоязычному миру.

Жизнь десятков людей была разрушена ложными обвинениями, у них силой отобрали детей, а в нескольких случаях отправили в тюрьму на очень длительные сроки за то, чего они не совершали, на основании несуществующих доказательств и с серьезными нарушениями уголовно-процессуального законодательства. В этом случае прокуроры и сотрудники правоохранительных органов получили статус и власть, а моральные предприниматели представляли собой нечестивый союз религиозных фундаменталистов (с сильной верой в активного физического дьявола) и радикальных феминисток (которые верили в широко распространенное сексуальное насилие над маленькими детьми со стороны мужчин).

Гораздо более масштабными были реальные охоты на ведьм в ранний современный период, в результате которых тысячи людей были замучены и казнены — Салем является лишь одним из поздних примеров. Война с наркотиками со всеми ее издержками была частично вызвана серией паник в 1880-х, 1930-х, 1940-х и 1970-х годах. Постоянно повторяющейся темой было то, что расовое меньшинство подсаживало на наркотики респектабельных белых девушек, чтобы превратить их в дегенератов, желающих заниматься сексом с данным меньшинством (китайцами, мексиканцами или афроамериканцами). Иногда масштабные паники такого рода намеренно разжигаются политическими деятелями по весьма прагматичным и циничным причинам.

Примеров моральных паник сегодня предостаточно. Они возникают как в политическом контексте (с разных сторон политического спектра) так и вне его. Один из примеров — идея о том, что существуют онлайн-сообщества, которые намеренно подталкивают молодых людей к самоубийству (“Синий кит”). В России это стало главной паникой с 2016 года. Существуют повторяющиеся паники по поводу еды и диеты, а также повторяющиеся паники по поводу сексуального поведения и сексуального насилия.

Другие примеры — это порнография, влияние видеоигр и различных материалов в Интернете. Другой пример — идея о том, что в кампусах существует огромный заговор против свободы слова. Это пример реальной проблемы, которая, тем не менее, сильно преувеличена.

Одним из пагубных результатов подобных паник является то, что случаи, когда действительно существует реальная проблема или даже кризис, игнорируются, поскольку люди становятся циничными и считают все заявления о проблемах простым запугиванием. Если моральная паника касается реальной проблемы, которая преувеличена, долгосрочным последствием может стать то, что проблема будет игнорироваться или не будет эффективно решаться.

Например, существуют убедительные доказательства того, что за последние 10-12 лет произошло внезапное и резкое ухудшение психического здоровья подростков и молодых людей; опасность заключается в том, что это будет расценено как очередная паника. Проблема отношения к высказываниям и дискуссиям в кампусах тоже существует — особенно в элитных кампусах — но преувеличение ее масштабов и серьезности помешает людям задуматься о том, что происходит на самом деле, и разработать эффективные способы борьбы с ней.

Как же распознать моральную панику и как определить, действительно ли существует реальная проблема или даже кризис? К счастью, у социологов есть советы и на этот счет. Есть несколько особенностей сообщений или дискуссий, которые должны навести вас на мысль, что вы имеете дело с моральной паникой.

Неполный перечень таков: преподнесение слухов, историй и обвинений как фактов; количественные утверждения без конкретных цифр в их поддержку или с цифрами, которые оказываются ложными или вводящими в заблуждение; сообщения СМИ о том, что то, что говорят другие издания, и есть вся история; особый тип риторики и использование определенных тропов (таких как медицинские метафоры или апокалиптические образы и язык); обсасывание одного и того же инцидента или истории; заявления о существовании заговора без указания реальных лиц; морализаторские высказывания, направленные на непопулярную или узнаваемую группу меньшинства. И наоборот, если вы найдете спокойные, серьезные аргументы и цифры, которые действительно могут быть подкреплены, то вам следует отнестись к ним серьезно, даже если они окажутся неверными.

Понятие моральной паники — это мощное понятие, которое объясняет многое из того, что происходит в популярных СМИ, общественных дискуссиях и, слишком часто, в реальной политике. Это ценный интеллектуальный инструмент, который можно использовать, чтобы защитить себя от необоснованной и опасной тревоги и от того, что вами воспользуются заблуждающиеся или мошенники.

Стивен Дэвис

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев

Источник