Алия высокой культуры…?

«Алия высокой культуры». Смешно, честное слово. По большому счету, мы даже не можем говорить о себе, как об «алие единой культуры». О «русской алие» вообще немыслимо говорить, как о чем-то едином. Нет никаких оснований обобщать ее и делать единые для всей массы постсоветских евреев выводы. Кто в здравом уме станет хотя бы пытаться проводить знаки равенства между москвичом и жителем Бердичева? Что общего между бухарским и одесским? Понятно, что разница между ташкентским евреем в десятом поколении и внуком эвакуированных в Ташкент ленинградцев огромна. Безупречный русский язык москвича и «hэкающий» суржик еврея с Украины имеют под собой очень разные культурные платформы.

Те разницы в уровнях культуры, которые присущи «русской алие», весьма напоминают колебания уровней культуры евреев из разных стран мира. Далеко не каждая страна позволяла своим евреям получить высокий уровень образования. Среди «русских» тоже можно найти всяко. Хамоватый и, скажем так, не переобразованный «украинец» прекрасно сойдет за польского еврея – точно так же «знает все» при реальном крайне невысоком знании. Общителен и забавен, поскольку скрыть невежество не в состоянии. Бухарский легко даст сто очков вперед марокканскому по черноте, крикливости и торговой жилке. Москвич неотличим от тель-авивца – оба ценят образованность и неуловимо-европейский лоск в них неистребим. Одинаково вызывают устойчивую классовую неприязнь провинциалов любой страны исхода. Единого генотипа у «русских евреев» нет, да и быть не может, разброс от ярких аристократичных блондинов до жгучих волосатых брюнетов со всеми промежуточными типами. «Русские» несут на себе явную печать того, что выросли в обществе, которое неправильно называют «тоталитарным», но можно сформулировать так – нам очень важно «что скажет княгиня Марья Алексевна». Кстати, это не самая плохая черта в человеке. Если она полностью отсутствует, на свет является зазвонистый хам, которому положить с пробором на то, что там думают другие. «Дистанции огромного размера» внутри «русской алии» порой гораздо больше, нежели между евреями различных стран одного региона (например, Западной Европы или Северной Африки).

Есть черта, присущая очень высокому проценту представителей «русской алии» – то, что поэт И.Губерман в свое время метко и зло обозначил, как «у евреев на свободе мерзнут шеи без ошейников». Что поделаешь, красный галстук объединял и ровнял, передавая эстафету партбилету, избавлял от массы проблем, связанных с муками самоидентификации. Вдруг оказавшись, как им, с переляку, показалось, в обществе пугающей их свободы, все эти потеряшки, жалобно блея, принялись сбиваться в стайки. Частично со временем пришли в себя, частично вписались, частично старательно огородились от внешнего мира, создав чисто «русские» анклавы с непременными «русскими» магазинами, частично, с видимым облегчением, примерили местную униформу и успокоились, делегировав полномочия решать за себя раввину. Так или иначе, ничего особо не изменилось, кроме, пожалуй, языка, алфавита и направления письма – те, кто был вполне самодостаточны «там», остались таковыми и «тут». Иначе и быть не могло – свобода, она или внутри, или ее нет. Раввин не способен дать ее точно так же, как не был способен дать парторг. Но черная униформа помогла самоидентификации не хуже пионерских шортиков, успокоив сердца. Такое усердие в самоидентификации имело ряд забавных последствий. Так, стало страшно популярным искать (и находить) в своем славном пионерском прошлом некие неосознанные позывы к иудаизму. Внезапно стало модным негласное соревнование под условным названием «когда меня осенило кашрутом». В основном это озарение почему-то совпадало с паспортным советским совершеннолетием, правда, отдельные героические личности впадали в святость в возрасте Павлика Морозова. Но то были совсем уж юные евреи-герои – таких единицы, конечно. Остальные, не столь продвинутые, шли долгим и муторным путем религиозного просвещения. Схожее явление можно наблюдать в христианстве, где жития особо святых пестрят поразительными семейными хрониками вроде «и уже в возрасте трех недель святой Ансельм отказывался от материнского молока по средам и пятницам (постные дни в католической традиции)». Людям одной цивилизации вообще присуще мыслить в одном, примерно, направлении.

Но, в целом, вся эта просветленная компания достаточно безобидна, хотя и достает, порой, пристальными взглядами на чужие юбки – кошерной ли длины?! Лично мне они до боли напоминают октябрятский санитарный контроль, когда юного активиста ставили на входе в класс – проверять чужие руки и уши, мытые ли. По-своему, дело полезное, опять же, при деле – так что нехай, как говорится. Но чем они до смешного, до откровенной клоунады, схожи с тем самым, так презираемым им «совком» – это в чувстве собственной элитарности от принадлежности к тем, кто исповедует «единственно верное учение». Ровно то же камлание с ровно теми же текстами об особой моральной и духовной чистоте сопричастных учению. «Моральный кодекс строителя коммунизма» поглощен ими и воспринят полностью, до печенок, как кухонная губка поглощает грязную воду. Бездумный повтор все тех же коммунистических пропагандистских клише о чистоте помыслов истинного комму… простите, иудея. О том, что их не интересует ничто материальное, плотское и низменное. О том, насколько истинный комм… иудей выше примитивных инстинктов накопительства и прочих грешков… Что вам на это сказать, дорогие? Да ничего – вы сами жили в СССР, сами слышали эту повальную ложь, сами видели реальную жизнь за фасадом, сами знаете, что коммунист ровно такой же человек, как и все прочие, со своими желаниями и потребностями (как, кстати, иудей и любой прочий) – так что сами в курсе того, чем это закончится. Но иллюзия еще сладка, а шея еще мерзнет.

Я же вижу тоску на лицах тех самых религиозных девочек, за которых вы вещаете, что единственное их желание в этой жизни – найти мужа, знающего Тору. Тоску, когда эта девочка, уже с четырьмя-пятью детьми, приходит за покупками в маколет и, оплатив скудный набор на Шабат, отчаянно пересчитывает мелочь в кошельке, понимая, что опять не может позволить себе купить каждому из пяти по шоколадке. Поверьте, она мечтает в эти моменты не о Торе и не о муже-бездельнике. Ей просто уже некуда деваться. Но, насколько все же схожесть с происходившим некогда в СССР! Та же настойчивая изоляция от любого места, где жизнь лучше, проще и дает больше возможностей. То же культивирование сознания «осажденной крепости». Одинаковое подчеркивание «пусть у нас нет жвачки, зато у нас духовность». Воистину, стоило бежать от реального СССР, только для того, чтобы воспроизвести в Израиле свой мини-СССР с местным колоритом! Но будем к ним добрее. В конце концов, пара-тройка тысяч пред-старичков, ностальгирующих таким замысловатым образом по счастливому пионерскому детству – есть ли, о чем говорить, если брать в масштабах «русской алии»?

Другая крайность (как, впрочем, любая крайность вообще) тоже не лучший вариант. Подчеркнутая «светскость», применительно к Израилю, вовсе не несет в себе никакого налета аристократизма, а целиком и полностью является «антидотом» при болезненном столкновении с местными религиозными реалиями. Подобно показной религиозности, показная светскость также нелепа и неумна. Она неприязненно относится к представителям противоположного мировоззрения, не чурается сгустить краски (а то и приврать) в обвинительном раже и, в целом, сует свой нос, куда ее не просят, не давая себе труда хоть немного узнать и понять тех, кого она с таким наслаждением когтит. Повторяю – это относится ко всем крайностям, к обоим полюсам израильского бытия. Все общины порой заносит «не туда», но то, что такой двухполюсный радикализм является отличительной чертой именно «русских» – вне всякого сомнения. Эта черта – то самое неистребимое советское наследство, которого мы так стыдимся и чураемся. На деле он неистребим, ибо мы его в себе заботливо холим и лелеем. Собственное прошлое у сторонников крайностей также претерпевает любопытные трансформации – если у «вписавшихся в традицию» в детстве внезапно всплывают вымученно-сакральные моменты, то у «сохранивших русскую культуру» прошлое приобретает вид тоскливого мычания в тональности «там я был ого-го кем!!!»

В целом, причина психологической проблемы одна – не сумели вписаться в новое общество на том уровне, на который претендовали. Но, поскольку люди отличаются по психологическим типам, то соответственно и поведенческие реакции разные – от нарочито подчеркнутого отрицания до попыток полного растворения. Оба варианта, кстати, изначально провальные, поскольку прошлое из жизни (и, главное, из мозга) не вытравить, а стать 100% своим в чужом новом мире тоже невозможно. Да и не нужно. Но понимание этого – удел психологически цельных натур, не о них сейчас разговор.

Естественно, что забитая глубоко внутрь зеленая тоска из-за отрыва от прежней почвы, вкупе с пониманием, что прежние достижения ныне недостижимы, выливается в агрессию по отношению к окружающим. Если позволят в семье – то на самых близких. Если семья даст такому анике-воину своевременный отпор, обычно аника идет со своим горем в Интернет. Последний вариант хорош еще и тем, что там можно неконтролируемо хвастать о мнимых достижениях, успехах и, в целом, довольстве жизнью. Что самое занятное, оба собирательных персонажа, что «еврей супер-светский», что «еврей супер-религиозный», бессовестно врут.

Алия высокой культуры. Чем дальше, тем больше хочется взять эти слова в кавычки. Высокого образования? Как правило. Высокой квалификации? Практически без исключений. Высокой культуры? Далеко не всегда.

Дело в том, что культура в данном контексте – далеко не только музыкальные или художественные вкусы. Хотя, знаете ли, и они тоже, так что когда израильские залы собирают постоянные аншлаги на выступлениях простейшего уровня заезжих поп-исполнителей – ну не марокканская же община сметает все билеты на Стаса Михайлова. Тем не менее, существует понятие “культура” в самом широком контексте, и именно исходя из него, можно судить о себе, любимых.

Так вот, дорогие дважды соотечественники, никакой особой культуры у нас нет, расслабьтесь. Нет культуры общения, особенно в Интернете (при общении напрямую еще действуют какие-то элементарные тормоза, а, скорее, банальный страх получить за хамство по физиономии)

Высокая (и любая другая) культура несовместима с мелочной неукротимой гаденькой завистью, пронзающей всю толщу “русской” алии. Несовместима с осатанелой ненавистью к тем, кто не идет нашей дорогой. Несовместима с недопущением и мысли о чужом успехе. Несовместима с пренебрежением к достижениям других общин.

Нам незнакома политическая культура, которая, помимо прочего, выражается в осознанном отстаивании собственных интересов. Который уже год, которые выборы подряд “русские”, составляющие (с большим преимуществом) общинное большинство в Израиле, не в состоянии ни отдать свои голоса представляющему их интересы политику, ни выдвинуть такового из своей среды, коль скоро не устраивают те, что имеются на сегодняшний день. Масса претензий Либерману лично, что он «поманил и бросил». Но никто из нас и не попытался дать ему шанс набрать миллион «русских» голосов – а иначе как ему выполнять обещания? Ясно, что никакая коалиция ему попросту не позволит делать какие-либо преференции для «русских». Но культура политическая, которая ясно говорит определенной части общества: «хочешь, чтобы проводили решения в твою пользу – голосуй осознанно» отсутствует.

Резюмируя, можно сказать самим себе, высококультурным: «Улыбайтесь, господа! Все глупости на свете делаются с серьезным выражением лица!» И будем проще – мы совсем не высококультурны. И не уникальны. Как говорится, люди как люди. Ну, любим деньги – но ведь это всегда было. Квартирный вопрос только испортил нас.

Адаса ФАЛЬК