Александр Житленок | Что сказал бы Гегель?

Практически все статьи, посвященные современной политике и современному состоянию общества, говорят о частностях. Мне же интересен глубинный механизм. 

Это не первая моя заметка, напечатанная в Континенте (kontinentusa.com). Но она явно стоит особняком от прочих. Во всех ранее напечатанных я высказывал некоторые свои суждения о происходящем. В этой я попытаюсь сформулировать вопросы, на которые у меня, в общем, нет ответа, в надежде, что кто-то из читателей, более образованный или более толковый, заинтересуется и сможет что-то разъяснить.

Сразу скажу, что, конечно, как все, я изучал в ВУЗе философию, а потом сдавал кандидатский философский минимум, но этим мое знание предмета и ограничивается, тем более что много лет прошло с той поры. Так что, не судите дилетанта строго.

Практически все статьи, посвященные современной политике и современному состоянию общества, говорят о частностях. Мне же интересен глубинный механизм.

Как учит Гегель, история развивается путем снятия противоречий. В чем же состоят главные противоречия современности, вызвавшее к жизни резкую конфронтацию левых и правых, противостояние либералов и консерваторов, Байдена и Трампа, России и остального мира? И как современная история пытается их разрешить?

Конечно, можно смеяться над «сенильным Бидоном», или напрочь не принимать «ужасного Трампа», можно утверждать, что война в Украине – это просто проект «Путлера», чтобы удержать власть, но трудно поверить, что все так просто. Личность играет в истории куда большую роль, чем нас когда-то учили, но давайте оставим место и законам истории. Тем, кто не верит, могу посоветовать прочесть (перечитать) гениальный труд Моммзена по истории Древнего Рима, за который он, едва ли не единственный из историков (если не считать Черчилля), получил Нобелевскую премию по литературе с формулировкой «величайшему существующему мастеру исторической литературы».

Итак, что что же является основным противоречием нашего времени?

Много тысяч лет человечество жило однообразно. Внук мог быть уверен, что он будет есть примерно ту же пищу, что ел его дед, одеваться в те же одежды, и ездить на таком же осле или коне, на котором передвигались его предки.

Научно-техническая революция последних пары столетий все изменила. Невыгодный человеческий труд заменился трудом машин, а в последние годы и то, что мы ранее понимали под интеллектуальным трудом, все больше становится прерогативой искусственного интеллекта. Человечество стремительно пересаживается с ишаков на самолеты, во всех смыслах.

Уже давно концентрация производства в одном месте оказалась невыгодной. Удешевление перевозок позволило создавать распределенные производства, вынося отдельные процессы в местах с более дешевой рабочей силой. Особенно тенденция к распределённости производств усилилась с развитием информационных технологий, создающих продукт, практически не требующих затрат на перемещение.

Бум доткомов породил сотни могущественных и богатейших компаний, чьи отделения разбросаны по всему миру. Эти компании транснациональны.

Но люди пока не транснациональны. Мало кто из нас может похвастать особым космополитизмом. Мы живем в какой-то конкретной стране, платим в ней налоги, пользуемся ее медицинской и социальной системой. Даже образованнейшие из нас говорят на двух-трех языках, редко больше.

И вот тут мы можем усмотреть первое противоречие современности – противоречие между наднациональным характером производства и национальным характером жизни людей.

Кто-то может заметить, что об отмирании государства говорилось уже много раз, но оно пока не отмерло, а вовсю проявляется в нашей жизни.

Транснациональным компаниям не нужны государственные границы. Они им только мешают. Не потому ли большинство скоробогатеев из IT отраслей такие либералы? Но раз государства существуют как объекты исторического процесса, то у них неизбежно есть свои «интересы».

Я не хочу здесь вдаваться в философствования по поводу, в каком виде «существуют» государства, в виде ли эгрегоров Даниила Андреева, или этносов Льва Гумилева, или еще в каком-то виде, достаточно признания того, что они существуют, то есть, могут рассматриваться как сущности.

Теперь мы можем сформулировать второе противоречие, которое тесно связано с первым, но все же является принципиально отличным, — это противоречие между транснациональным характером производства и государством.

Если транснациональное производство заинтересовано в абсолютной открытости рынка труда, в отсутствии таможенных ограничений, в свободном рынке сбыта, то государство заинтересовано в прямо противоположном: оно должно защищать свое внутреннее производство, свой внутренний рынок и, наконец, создавать благоприятные условия существования своему населению (во всех тезисах ударение на «свой»).

Разумеется, о либеральной политике с точки зрения производства нужно говорить с определенными оговорками. Любое конкретное производство заинтересовано в полной открытости для себя и в ограничениях для конкурента. Но все же для крупных корпораций, вышедших на уровень монополий, признаем мы их таковыми или нет, идея отсутствия ограничений превалирует.

Научно-техническая революция вызвала к жизни еще один феномен.

Почему, скажем, при феодализме феодал был заинтересован в захвате земель и населения соседской территории? По очень простой причине. Труд был настолько низко производителен, что каждый работник мог отчислять «наверх» только малую долю производимого. То есть, чем больше у вас было рабов, крепостных, работников тем больше вы от них получали прибыли.

Сегодня все не так. Сегодня КПД машинного автоматизированного туда настолько велик, что создалась обратная ситуация. Если вы «владелец заводов, дворцов, пароходов…», то вам невыгодно иметь много работников. Вам нужно строго определенное их количество и ни одним больше. Разумеется, при этом их квалификация должна быть соответствующей, но я не об этом, а о количестве. Все, кто не вошли в требуемое число – это просто рты, которые нужно зачем-то кормить. Они не производят прибыли, полезного для вас продукта. Иными словами, впервые на сцене истории появились по-настоящему лишние люди. Не в переносном, а в буквальном смысле слова.

И тут мы можем сформулировать третье противоречие. Развитие человеческого общества призвано к улучшению жизни людей, но отдельный человек перестал быть ценностью, а превратился в обузу обществу. Интересы общества и отдельного человека кардинально разошлись.

Они и раньше далеко не всегда совпадали, но такого явного противопоставления не наблюдалось никогда.

Сформулировав эти три основных противоречия, попробуем сделать некоторые более конкретные выводы и посмотреть, как эти противоречия разрешаются, если разрешаются.

Если считать, что государство вскорости отомрет (в чем я совсем не уверен!), то либералы во главе с Обамой, Байденом и прочими – это яркие представители прогрессивной транснациональной идеи, а Трамп и консерваторы – регрессивной протекционистской. И тут совершенно не важны личности и их личные качества. Важнее другое, если вы молоды, сильны, зубасты и чувствуете себя человеком мира, то – парадоксально – ваш лидер – дряхлый маразматик Байден. Если же вы хотите воспитать своих детей в собственном духе, если не хотите, чтобы, как сказал Шекспир на вас «распалась связь времен», если идея защиты и застрахованности жизни (вы же страхуете, скажем, дом и автомобиль) для вас ближе идеи всеобщей и неограниченной конкуренции, то вам придется признать лидером Трампа, с кем бы он там ни спал и как бы он вам не был неприятен (если так), как личность.

Байден и иже с ним – это антигосударственная, транснациональная идея.

Трамп и стоящие за ним силы – это государственная протекционистская идея (MAGA). Может быть, и сам Трамп явился проводником государственной идеи именно потому, что он является крупным строителем, то есть, магнатом в области бизнеса, как мне кажется, наименее транснациональной?

Как бы вашей доброй душе ни мечталось, возможно, помочь обездоленным Латинской Америки или Африки, если вы хотите сохранить какой-то приемлемый уровень жизни и безопасности для себя и детей, если вы не хотите оказаться в числе лишних людей, вам придется голосовать за протекционистскую политику, то есть, в нынешних реалиях, за Трампа.

Кое-кто из моих друзей, яростных либералов, возражает, что государство все равно отомрет, на дворе двадцать первый век, и нельзя сегодня мыслить, как сто лет назад, то есть рассматривать государство субъектом истории.

Возможно, они и правы, возможно, государство когда-нибудь и отомрет, но, мне кажется, тут все дело в скорости. При слишком быстрой езде легко попасть под колеса, чего, честно говоря, не хотелось бы. Хочется попридержать коней. Невольно вспоминается старый анекдот. Армянское радио спрашивают: «Можно ли в Армении построить коммунизм?». Оно отвечает: «Можно, но лучше в Грузии!»

Баланс между государственным протекционизмом и транснациональными требованиями производства пока не найден, и я опасаюсь, что вряд ли он будет найден бескровно.

Во времена «Принца и нищего» проблему лишних людей (тогда их было немного, но они все же были, помните выражение «овцы съели людей»?) решали развешиванием их на придорожных столбах. Сегодня мир не приветствует подобное решение вопроса, но, возможно, активное нагнетание напряженности в мире – это как раз и есть попытка истории решить проблему лишнего населения, как бы страшно такая мысль ни выглядела?

Наконец, два слова о войне в Украине. Это больной вопрос, и автор заранее просит прощения у тех, кого лично заденут его абстрактные рассуждения. Легко говорить о протекании болезни в ординаторской, но сложно сообщать прогноз больному и его близким.

Если вы считаете, что мир уже может отречься от идеи рассмотрения истории, как взаимодействия государств и групп государств, то вам будет легко мысленно прекратить войну в Украине просто «убив плохого» Путина. Однако, если вы придерживаетесь идеи наличия в истории государственных интересов (а они неизбежно присутствуют, если государства-субъекты существуют), то придется признать, что эта война – проявление исторически неизбежного процесса роста нового мирового лидера в лице Китая, попытки удержания мирового лидерства США и попытки возвращения позиций отстраненного мирового лидера, переведенного на положение региональной державы, России\СССР, и, как таковая, носит объективный характер и легко разрешена быть не может, как бы ни менялись временные политические лидеры основных участников конфликта (под участниками автор понимает, в первую очередь, США, Россию и Китай).

Автор будет благодарен всем, кто прочел эту заметку и захочет поделиться своими мыслями, покритиковать или разъяснить. Он еще раз подчеркивает, что его вопросы носят чисто теоретический характер, и он ни в коем случае не агитирует голосовать за того или иного кандидата. Тем более он никак не поддерживает идею разрешения конфликтов военным путем, хотя и полагает, что войны по большей части вызываются к жизни объективными причинами, и истории, в общем, наплевать на его, автора, частные взгляды.