Александр МЕЛАМЕД | Венеция. Ее секреты и откровения

Часть первая. 

Загадки по-венециански

Про Венецию говорят по-разному. Это город на воде – в народных устах, но город в воде – по терминологии геологов. Город-государство, дворцов и мировых биеналле – в речах историков, культурологов и ценителей искусств, но город – как весьма напряженная обитель туризма по мнению венецианской мэрии. Словом, этих pro и kontra набирается с каждым столетием все больше, и абсолютно неясно, на какой стороне преимущество.

Между тем истина очевидна. Венеция по-прежнему на плаву, как Il ferro di prua (железный лук) – расположенное в носовой части навершие в виде гребешка с шестью зубьями, которое порой ошибочно принимают за руль гондолы. Но на волнах истории ведет себя временами как судно, с которого сошел гондольер, порой зачерпывая водицы кормой, которой становятся все площади города.

Вроде бы устаканилось мнение, что венецианские строения покоятся на сваях. «Как эти?» – часто переспрашивает экскурсовода дотошный турист, показывая на вереницу на века побратавшихся и почерневших от объятий стволов, к которым присоседиваются суда.

Но и про сваи-то не все понятно. Есть исследователи, которые считают, что их происхождение – территории, находящиеся в сотне километрах от Венеции.  Казалось бы, должен под рукой оказаться мощный транспорт, чтобы перегнать десятки тысяч этих стволов. Другие ученые-лесоводы, к примеру, уральские, так говорят: породы дерева сходны с теми, которые издавна бытуют в Перми, то есть в 2500 километрах от Венеции.

Вот что писал Марк Твен о Вasilica di Santa Maria Gloriosa dei Frari, которую сокращенно именуют Фрари: «Она стоит на миллионе двухстах тысячах свай».

Это – лишь церковь. Длина 102 метра, ширина 32 метра, высота 70 метров.

Для всего разброшенного на венецианских островах комплекса дворцов и храмов, который усеял территорию 7 квадратных километров, наверняка потребовалось бы вырубить половину сибирской тайги. А доставка! И при сегодняшних-то лесовозах доставка   такого объема древесины для строительства города на островах весьма проблематична: от Венеции до Перми 4000 км. В Вологодской области студенты проникаются гордостью за малую родину, когда слышат от людей с институтской кафедры, что Венеция была построена на сваях из лиственниц, некогда обступивших Великий Устюг (он в 3400 км). Ну что хошь трынди, а не простояла бы Венеция без знаменитого русского леса!..

По одной версии Венеция предстает римейком Атлантиды, которая оседает у нас на глазах настолько стремительно, что ее могут не застать дети сегодняшних новорожденных. Немецкие ученые уточняют: город может стать непригодным для жизни людей уже к 2028 году, а затонуть полностью – к 2100-му, вместе с такими объектами культурного наследия ЮНЕСКО, как хорватский Дубровник, кипрский Пафос, древний греческий город Корфу, итальянская Равенна. Наличие собратьев по несчастью усиливает ощущение коллективной трагичности. Венеция начала погружаться в воду со времени своего основания в IX веке, но считается, что в последние сто лет этот процесс заметно ускорился из-за таяния ледников и повышения уровня Мирового океана.

По другой версии, чтобы полностью понять, что происходит, необходим достаточно убедительный набор археологических находок в верхних слоях отложений Венецианской лагуны. А эти находки возможны при полном избавлении от воды, что в Венеции происходит, но не особенно часто – в паузы по освобождению дна от ила. И тогда становится заметным каменное мощение, – а оно исключено, если принять на веру, что все здесь покоится на сваях. Совсем недавно, в 2019 году, во время очередной чистки «кварталов» сотни туристов своими глазами видели  фундаменты, уходящие в грунт, и арочные проемы окон и дверей, заложенные кирпичом, скрытые водой. Это что, неизвестная доселе супертехнология подводного строительства?

Узкие венецианские улочки наводят на размышления. Когда и какими механизмами их строили, откуда взялись миллионы штук кирпича и гигантский объем железобетона? Почему при осушении каналов видны ступени в подземелья? Это что, ходы в иные пространства? Какова же цена такого строительства и вообще – вправе ли мы считать жителей средневековой Венеции отстающими от современных технологий, если вся эта подводная Венеция отсылает к актуальной реалии – 500-километровой длины туннелям в секторе Газа, построенные за десятилетия стабильных поставок израильского стройматериала?!

Если все обстоит так, то свайная родословная – байка, которую, пардон, нам вешали на уши, начиная со школьной скамьи. Чтобы точно ответить на эти вопросы, исследователям необходимо знать о региональном опускании. Точно пока понятно одно: проседание частично вызвано тектоническим надвиганием Апеннин с юга и Альп с севера на равнину реки По. А это надвигание не обязательно связано с потеплением, поскольку могло происходить задолго до индустриализации – много веков назад, по задуманному Природой планом. И есть вероятность того, что опустилась литосферная плита в районе Венеции.

Кто-то задумывается: хорошо, город уходит под воду из-за потепления, но ситуация не очень вяжется с поднятием уровня воды. Она ведь испаряется, если жарче становится, и чем жарче, тем испарение усиливается – значит, уровень воды должен падать… Иной замечает: когда чистят каналы от ила, их перекрывают, откачивая воду. И обнаруживаются реальные этажи под водой с дверями и ступенями к дверям. Причем, при полном отсутствии свай. Так, возможно, следует присмотреться к истории многих древних городов, когда они исчезают после тектонического катаклизма, как это случилось на территории бывшего Аральского моря, ставшим и/или снова превратившимся в пустыню.

Пока в ходу идея – спеши в Венецию, покуда она, в сотне клочков суши, овеянных адриатическими ветрами и российскими мифами, еще существует. Очень напоминает другую идею – покупай маски, чтобы уберечься то от одного, то от другого ковидного штамма. И тоже с явно финансовым наполнением. В Германии, к примеру, маски типа FFP2 (заявленные, как особо эффективные, причем эта самая эффективность не доказана по сей день) продавались по цене до 13,5 евро за штуку при доковидной 0,45 евро, то есть иные аптеки взвинтили цены на 3000%. О ценах на вакцины, при которых фирмы-производители с оборотами в миллионы долларов, стали миллиардерами за считаные месяцы, умолчу. Главное – спровоцировать ажиотажный спрос разного рода страшилками.

И они работают. Всякий раз в своей нише.

К примеру, для кого-то посещение Венеции – повод развеять сомнения относительно того, что город этот умирающий. Основа проста: нынче здесь не 200 тысяч жителей, как в начале 1960-х, а всего 50 тысяч, да и то, по широко распространенному в мире заблуждению, – сплошь пенсионеров. Но вдруг турист узнает, что здесь полно светских и духовных школ, студентов и юных супружеских пар, которые считают Венецию городом для молодежи. При этом юные горожанки с удовольствием рядятся в платье средневекового покроя, а если нет такового, любуются на свою далекую сверстницу в кукольном исполнении.

Ну да, возрастной диапазон пенсионеров – от 86 лет до 107, как уточнил как-то знаменитый русскоязычный знаток Антон Носик. Но, пардон, как это они доживают до столь почтенных седин, если в городе сплошная сырость, кружит комарье, а в их квартирах ломтями отваливается штукатурка, пропитанная солью…

То ли дело – пришлый человек, которому важно сказать себе «И я был там».

Город тысяч «я»

Этот «я» разный. Но при всем при том пребывающий попеременно между «все бренно» и «все свежо», между «все красиво» и «все необычно».

Один «я», попавший на площадь Сан-Марко, полюбовавшийся с городских колоколен на каналы, разделяющие или соединяющие разные районы, и получающий представление о многоликости Венеции. Или наоборот, с водной глади – на чарующую вереницу архитектурных шедевров.

Другой «я», пораженный тем, что Венеция лишена прямых углов и дорог с автомобилями, зато этот дефицит восполнен обилием красивых мостов и возможностью пить спиртное с самого утра и до самого утра. В том числе и типичный для Венеции коктейль, соединяющий (по совковым представлениям) несопоставимое – водку и шампанское.

Третий «я» опрометчиво спрашивает, где центр города, но узнает, что такового нет, поскольку город возводился в разных местах в одно и то же время.

Четвертый «я» узнает, что Венеция, лишенная щедрых недр и плодородных полей, некогда добилась своего расцвета судостроением и торговлей, а теперь – туризмом, причем, даже в периоды высокой воды.

Пятый «я», читающий и почитающий Бродского как на личной книжной полке, так и на острове Сан Микеле, который стал местом его упокоения – и, в идеале, посетивший все 42 объекта, связанных с именем Бродского: от места, где он любовался закатом, до траттории, где угощал друзей самыми любимыми, с его точки зрения, венецианскими вкусняшками. Кстати, не очень понятно, какое оно, блюдо, родившееся здесь и ставшее частью гордости. Нет, не национальной, а именно венецианской, наподобие Неаполя, который, по сомнительной версии, подарил миру пиццу, и по очевидной – Funiculì funiculà, первую в мире песню о фуникулере. Но об этом чуть позже.

И никакого «чао»

Есть и шестое «я», которое планирует поселиться в Венеции, для чего хотелось бы освоить язык. Не итальянский, а именно венецианский. Многие туристы даже не слышали о существовании такового. Между тем, таков был язык Венецианской республики, а, стало быть, является частью нематериального наследия, которое и посейчас в ходу именно в этом городе. Лингвисты относят венецианский к венето – языку западно-романской группы, на котором говорят в ряде северных итальянских регионов. Венецианский стоит особняком и мало похож на стандартный итальянский и произношением, и конструкцией предложений, и словарным запасом, и значением. К примеру, всемирно знаменитое «чао» может ударить по ушам венецианского старожила; он помнит, что это модификация слова schiavo (произносится скьяво), раб. Хотя значение слова в определенном контексте совершенно определенное (я ваш раб; готов оказать вам любую услугу), упоминание о рабстве в Венецианской республике – первой демократической системы в средневековом мире – диссонирует с исторической памятью.

И таких шероховатостей немало. Их и позволяет избежать венецианский диалект.   А поскольку венето – хотя и сравнительно недавно, 28 марта 2007 года – признан самостоятельным языком, венецианцы не теряют надежды, что то же самое произойдёт и с их родным венецианским. Этим объясняется желание людей, кто намерен сделать Венецию городом не для посещения, а для проживания. Освоив венецианский, затем венето и итальянский, можно гарантированно вписаться в круг своих.

Венецианский диалект – ключ к сердцу любого венецианца. А в стране, где бюрократическая система покруче даже всемирно знаменитой германской, язык островов – шанс на достойное жилье, быструю карьеру, высокооплачиваемое место и прочие блага, от получения права на парковку до медобслуживания вне очереди.

Другие ключи к сердцу Венеции

Считается, что вся трудоспособная Венеция занята в туристической отрасли, и если ты не в туризме, работу найти невозможно. Однако это не совсем так. В Венеции более 20 тысяч независимых экономических предприятий, но только половина из них связаны с туризмом. Остальные – ремесленные мастерские, строительство, транспорт, сельское хозяйство и добыча даров моря.

Отдельная песня – гильдия гондольеров, которая десятилетиями сохраняет строго заданную численность, определенную специальным уставом, что понятно: эти гарантированные рабочие места передаются по наследству. Как, собственно, и изготовление гондол, а также мастерство стеклодувов.

Но, кроме языка, имеется и другой ключ. На этот раз – к желудку. Кроме стандартного фастфуда от известных фирм, – fritoe, чисто венецианскую (а, скорее всего, просто самую ходовую) деликатесную закуску, которая представляет собой кусочки говядины, обжаренные во фритюре. Этот традиционный рецепт может также включать в себя добавление – кабачки или цукини. Нередко сопровождение в виде соусов. Перекус на ходу – блинчиками с фруктовой начинкой.

Ну а если аппетит разыгрался не на шутку, то в ходу ризотто – одно из самых известных кулинарных блюд, изобретенных, по одной из версий, в Венеции. Ризотто – это своеобразно приготовленный рис. Медленным кипячением в бульоне с добавлением различных ингредиентов, таких как морепродукты, овощи, сыр, чтобы в результате получилась кремовая структура. Традиционное венецианское ризотто может сопровождаться морепродуктами, чаще креветками или кальмарами, и уснащено специями, среди которых главный – шафран: именно он придает и золотистый цвет и аромат.

А теперь представьте, как будет воспринято приглашение венецианцу от человека, который месяц-другой назад прибыл на продолжительное поселение: «Хочу угостить вас ризотто в собственноручном исполнении!» Рискованно? Конечно. Ну а если все же дерзнуть?!

Ведь рискнули же венецианцы посягнуть на первородство своего города в ризоттном вопросе… Да, миланцы считают это блюдо своим, называя даже дату появления – 1574 год и создателя – одного из строителей миланского собора некоего Валериуса. Заодно застолбили первородство термином risotto alla milanese. Как видим, очевидны разногласия. А вот по поводу того, из какого сорта риса готовить ризотто, спора нет. Из того, который выращен – внимание – в Венето и в долине По в Пьемонте, – именно там лучшие условия для выращивания риса: сбалансированный климат и достаточное водоснабжение.

Этих частных желаний множество. Их единит одно. В любом случае шанс застать Венецию на плаву хочется не только нашим далеким потомкам, но и ныне живущим. Включая нас самих.

Город, живущий по двум календарям

По обычному, который предполагает однодневное пребывание пришельцев числом до 100 тысяч. И по культурному, который не столь стабилен ввиду штучных всплесков. Сами посудите, что ни год, то биеналле. То кинофестиваль, то архитектурные изыски, то карнавал…  В такие пики цены на еду и услуги, как минимум, утраиваются, а на место в гостиницах и в частных домах, которые мгновенно становятся мини-отелями, учетверяются.

Да, Венеция – город, где все очень дорогое, особенно в те периоды, когда туристов в избытке. Есть месяцы, когда на одного жителя города приходятся семь приезжих. С другой стороны, это понятно: когда же еще зарабатывать, если не в такие отрезки времени?! Конечно, сезон на сезон не приходится. Но в 2011 году установлен не превзойденный до сей поры рекорд: 30 миллионов посетителей. Что, кстати, втрое больше, чем в Риме в том же году, обязательно добавит венецианец. Ему бы еще похлопать себя по груди под знаменитую молодежную кричалку: «Кто молодец? Я молодец!» И надо честно признать, ему есть чем гордиться. И отчего печалиться при этом.

Сейчас, к примеру, в самом разгаре    международная художественная выставка, открывшаяся 20 апреля. Турист, прибывающий впервые, не знает, что ходить по городу следует с рюкзаком, основным содержимым которого является вода в бутылке – из магазина, конечно же. Поскольку ни один фильтр не спасет желудок от бактерий, если речь идет о воде из гостиничного крана. Вода не может считаться полностью обеззараженной, если помнить: Венеция город – на болоте, к тому же – но это между нами – мусор и иные нечистоты, случается, сбрасываются в те самые воды Гранд-канала, которыми принято любоваться. Не исключено, зажав носы.  Сероводородные испарения исходит отовсюду. (Тому, кто бывал на курортах Крыма, более всего понятно, о чем именно идет речь).

Но это одна точка зрения. Есть и другая. Учитывая уровень антисанитарии, на которой настаивают иные экофанаты, город должен не выползать из разного рода эпидемий, которые некогда атаковали сотню венецианских островов. Между тем, никакими бактериологическим катастрофами тут и не пахнет. Кроме недавнего ковида, поразившего планету несколько лет назад. Дождевая вода, как и века подряд, стекает с мостовых в подземные резервуары, проходит через фильтры, обеззараживается и, совершенно безвредная, используется по назначению. Так что опасность использования воды из-под крана явно преувеличена. Не исключено, владельцами магазинов, желающими сохранить предельно высокие цены на бутилированную воду, особенно на летнем пекле.

В Венеции подобные манипуляции не то, чтобы в чести, но особо не преследуются: ловкачами становятся здесь с рождения, поскольку туризм и связанные с ним производства – основной источников доходов. Конечно, закон тут действует, но абсолютно точечно. Порой даме-туристке, которую поймали на нарушении правил,  достаточно улыбнуться служивому, чтобы вызвать его благосклонность. Отчего такая терпимость? Ответ один: «Это Венеция!»  То есть закон здесь чтут, но с поправкой на личные контакты, на обаяние незнакомого человека, на желание получить ответную услугу или просто помочь абсолютно безвозмездно – ну понравился ты ему!

В Венеции все непросто. Она непостоянна, как вода, на которой она живет. Начиная с неизменно влажных простыней и плесени, взбирающейся вплоть до третьего этажа, до весьма условного отдыха, если речь идет о комнате с видом на главный канал, по которому и круглосуточно снуют гондолы. Кажется, только ночью, когда испарений поменьше, Венеция сказочно хороша: есть возможность рассмотреть ее красоту, которая не заслонена беспрестанно снующими в светлое время суток толпами.

Чем и заняты в том числе посетители художественной выставки. Тема погружения Венеции в воды залива по-своему отразилась в творчестве группы художников из Германии, участвующей в актуальной биеналле. Все проекты от Германии объединяет идея «Пороги» – настоящее рассматривается как стык ретроспективы и перспективы, как место, где, как отметила куратор немецкого павильона, содиректор Государственной художественной галереи Баден-Бадена Чагла Илк «нет ничего надежного».

Местные жители давно свыклись с этими реалиями, понимая, что надо чем-то жертвовать, коли хочешь постоянно пребывать в уникальном городе, попасть в который мечтают миллионы людей на Земле. Действительно, лучше жить, ничего не замечая. Ну а насчет земли с маленькой буквы – можно привезти свежей, незаболоченной почвы и создать мини-сад. Таковых немало в двориках рядом с домом, ресторанах, гостиницах, в университетском саду, даже у входа в дом.

Трудно сказать, как задействованные из 88 стран 300 художников и арт-коллективов воспринимают Венецию – город исключительно для итальянцев, без мигрантов (пока). Но чем гости ошарашены, так это новшеством – введением 25 апреля платы за посещение Венеции. Она невелика – 5 евро для тех, кто хочет посетить исторический центр с 8:30 до 16:00, но – внимание – только тем, кто не планирует ночевку. Новую модель с платным входом при однодневном посещении Венеции городские власти сначала тестировали всю неделю, а теперь и по выходным с 6 мая до 14 июля. Если этот пилотный срок окажется успешным, плата будет взиматься на оставшиеся месяцы года. Значительная часть вырученных средств будет направлена на проекты по спасению Венеции.

Фото из авторского архива

Использованы данные сайтов dw.com; svoboda.org

Продолжение следует