Александр МЕЛАМЕД | Рыдать – улыбаясь, смеяться – до слез

 Эта черта еврейского менталитета особенно остро проявляется  в день/дни Пурима.

Понятно, что читатель догадывается: Пурим для автора, говоря на языке журналистики, информационный повод, чтобы поговорить о празднике, о котором говорится в священных книгах как о несбывшемся Холокосте. Да, с негодованием к врагам Израиля, которые хотели погрузить иудеев в скорбь и небытие (что продолжается, если вы заметили, и по сей день).  И со слезами на глазах, потому что благодаря мудрости Всевышнего, который наделил ею героев, удалось избежать неслыханных жертв (чего, к сожалению, не скажешь о новейшей истории). 

Слово «Пурим» – как известно, не из числа радостных,  оно из персидского лексикона. От «пур» (pur, жребий). Это связано с тем, что Аман (да будет проклято его имя, озвучивание которого положено заглушать при чтении Свитка Эстер  топотом и/или трещотками) бросил жребий,  намечая дату для уничтожения евреев. Выбор пал на 13 число месяца Адар. Поскольку окончательное решение еврейского вопроса в древнеперсидском формате не удалось,  этот день стал подготовкой к еврейскому празднику, названному  в память об усопшей тогда, но остающейся вечно живой идее.  Пурим отмечается 14 или 15 числа – все зависит от региона. В иных городах Израиля – даже два дня подряд. «И дни эти   памятны и празднуемы, из рода в род в каждой семье, в каждой области  и в каждом городе; и эти дни пурима не будут отменены среди Иудеев, и память о них не исчезнет у потомков их» (Эстэйр, 9: 28-29).

Поминовение  не случившейся 25 веков назад трагедии начинается в синагогах молитвами и чтением Свитка Эстер и столь же неизменно продолжается народными гуляниями. Мудрецы утверждают, что в Пурим человек обязан пить, пока перестанет понимать разницу между «благословен Мордехай» (еврейский лидер в Персии и, по одной из версий, двоюродный брат царицы Эстер) и «проклят злодей Аман» (олигарх, почти премьер-министр, потомок народа Амалека – заклятого врага Израиля).

Стирание разницы достигается безудержным винопитием. В число закусок входят и десертные – треугольные печеньки. Произношение названия печенек различно. Хаманташен, хаменташен, ументашн. Два вида самой традиционной начинки  – маковая паста или джем из чернослива. Из-за формы это сефардское изобретение называют «уши Амана»,  а наличие маковой начинки напоминает о том, что главная спасительница иудеев Эстер, живя в царском дворце, втайне соблюдала кашрут, питаясь зернами мака. Попутно упомянем, что имя создателя хоменташен, как и премьера блюда  с черносливовой начинкой известны: Давид Брандейс из Юнг-Бунцлау (Mlade Boleslaw), Богемия; 1731. Так что «уши Амана» почти 300 лет хрустят на иудейских зубах.

Этот десерт неожиданно соединил двух главных героев пуримской истории. Да, так случилось. И горесть и радость в  любом из хаменташен. Вполне в духе  еврейской традиции – совмещение несовместимого.

Звучало название  блюда, как и начинка, в каждом регионе на свой лад, как и сам праздник, который, как, к примеру, в Венгрии и Румынии, именовался Пирим. Неизменно было одно: сценическое воплощение истории при костюмах и масках, что тоже имело свое объяснение. Дескать, сокрытие своего лица за маской и костюмом – знак того, что Всевышний тайно управлял событиями Пурима,  прикрываясь  избранными Им персонами, которых постоянно вразумлял. 

Той же Эстер. Тут стоп. Как считают некоторые историки, это не имя, а прозвище царицы.  Эстер  – буквально «сокрытие». Это потому что считавшаяся любимой женой  царя Ахашвероша так и не открылась ему, к какому народу принадлежит.  А настоящее ее имя – Адасса (в переводе «мирт») – намек на праведность: праведник у иудеев с незапамятных времен  сравнивался с веткой мирта. 

В пуримском празднестве, которое происходит в послеполуденное время,  прямо со сценической площадки главные персонажи действа при костюмах и масках вливаются в толпу буйствующих танцоров, порой с бутылками в руках. Более того, есть раввины, которые считают: тому, кто сверх меры пьет вино в Пурим, чтобы исполнить заповедь радости, засчитывается на Небесах, как будто бы он постился всю неделю. То есть дана отмашка на пьянство до беспамятства, которой не дождаться при иных памятных датах иудейского календаря. Отголосок  формата «Долой условности!» виден в ряде традиций Европы. К примеру, в венецианских карнавалах,  в не менее  знаменитых кельнских фестивалях  или в палатках мюнхенского Октоберфеста. Шум, гам, суета, песни, шутки… Хоть на голове стой.

Как это сделал, к примеру, первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион. Правда, не в пуримском контексте, а бытовом, на пляже Тель-Авива. Есть байка о том, что Бен-Гурион, всегда сторонившийся спорта, в свои 60 с гаком вдруг захотел постоять на голове. Начал тренироваться. Врач, с которым он консультировался, ободрил лидера и уверил его, что подобное достижение способно умножить и здоровье и рейтинг.  Бен-Гурион на тель-авивском пляже в присутствии сограждан и фоторепортеров шутя сделал стойку на голове.

Повысился ли при этом рейтинг Бен-Гуриона и насколько судьбоносными оказались  принятые им впоследствии  решения, я оставляю на суд экспертов. Скульптура же, сделанная на основе знаменитой фотографии, появилась на том же пляже, а ее версии веером рассыпались  по стране. Как, к примеру, в Иерусалиме.

БЕН-ГУРИОН В ИЕРУСАЛИМЕ

Что в этой истории самое важное? Преодоление себя? Вера в медицину? Нет, говорят раввины, главное – искусство выйти за рамки, оставаясь в рамках.

Но ведь это и есть главная идея Пурима.  Попадая в праздничный круг, любой человек, включая самого скупого на эмоции, должен  почувствовать радость. То, на что человек злится в обычный день, в Пурим должно рассмешить! Отчего такое переключение? От особой атмосферы Пурима, которая и создает психологическую готовность к шутке.

В соцсетях немало недоумений по этому поводу. Вот, к примеру, такое. Отчего именно Пурим избран евреями как аналог современного Первого апреля, а не Песах, когда евреи вышли из рабства, не Ханука, когда случилось чудо с горшочком масла? Все объясняет пословица, которая на идиш звучит так: «А мен трахт, ун а год лахт». Всевышний смеется над любыми нашими планами, корректируя их на Свое усмотрение. Поэтому, говорят мудрецы, Пурим – повод посмеяться над человеческой  верой в сбычу мечт.

Такова особенность еврейской шутки, что подтвердила стартовавшая некоторое время назад аккурат в Пурим путешествовавшая по Западной Европе экспозиция Alle meschugge? (Все помешанные?), подготовленная экспертами Еврейского музея Вены.

Того, кто смеется, нельзя победить

Для евреев юмор – гораздо больше, чем просто повод позубоскалить. Это способ выживания в условиях вечных скитаний по миру, когда каждому поколению приходилось заново обосновываться на  чужой земле среди иных народов. И при постоянном ощущении зыбкости пребывания быть предметом неизменной зависти. В принципе понятно: троечники всегда завидуют отличникам.

Но троечниками было подавляющее большинство. Евреям надо было научиться побеждать собственные страхи. А «тот, кто смеется, – не побежден», как говорил израильский юморист Эфраим Кишон, уроженец Будапешта, переживший Холокост. Его сын Рафи рассказывает, что юмор был для его отца почти научным или кулинарным  занятием. Как и для таких европейских знаменитостей, как братья Маркс,  Гельмут Квальтингер, Георг Крайслер.

Еврейский юмор разновекторный: порой отчаянно весел, порой грустный, порой едкий. Он прекрасно подмечает особенности национального характера, бывает беспощадно критичен как к иудеям, так и к окружающим их народам. Что и те и другие неизменно воспринимают как незаслуженное оскорбление.

Потому что шутки порой по весьма грустному поводу.

Кажется, невероятным, но евреи способны смеяться над своими великими несчастьями, в том числе и над трагедией  Холокоста. Это не черный юмор, хотя, на первый взгляд, воспринимается именно так.

– Еврейский анекдот очень часто – из известной серии черного юмора. Но может ли быть иначе, учитывая трагическую историю нашего народа? – спрашивает кинорежиссер Дани Леви, уроженец Базеля,  который уже много лет живет в Берлине.

Черный юмор – попытка вышутиться «на полную катушку», чтобы оградить себя, как амулетом, от страшной беды и попытаться сделать так, чтобы она никогда более не повторилась. (К слову сказать, многие звезды еврейской эстрады и еврейского кино были убиты в концентрационных лагерях). Именно поэтому дискуссии на тему «Анекдот как терапия» не кажутся в иудейском культурном пространстве странными.

Евреи воспринимают юмор действительно как средство духовного исцеления. Тем более, что и в  повседневной жизни  евреям хватает неприятных моментов. «Когда вижу антисемита, мне хочется спросить: «Ты что, завидуешь?» Я же не вылезал из конкурентной борьбы. То подожгут, то не дадут, то обидят, то вообще задавят. Одно, другое, третье – и все время ты сглатываешь… сглатываешь…», как  пишет Михаил Жванецкий.

Со стороны может показаться, что это совершенно противоестественно: смеяться там, где впору рыдать.

Поэтому экспозиция и называлась Аlle meschugge. О том же говорят  истоки идишской традиции, образцы  еврейского юмора в Вене и Берлине в 20–30-е годы XX столетия, юмора в эмиграции и даже перед лицом Шоа.

Почему все юмористы – евреи?

Периодом  расцвета еврейского юмора в Вене называют послевоенные годы, на которые пришлось творчество таких любимцев публики, как Герхард Броннер, Хуго Винер или Карл Фаркаш. Есть и образцы современной еврейской шутки, к примеру,  современные голливудские ситуационные комедии, комиксы или исполняющие рэп раввины.

Никто не подсчитывал число профессиональных юмористов на тысячу еврейских душ. Но совершенно точно можно сказать: оно велико. Что вызывает законное удивление окружающих. «Меня однажды Тина Канделаки спросила: почему все юмористы – евреи? – отметил однажды Лион Измайлов. – А я ей: «А почему грузины хорошо поют?» Видимо, юмор – национальная особенность евреев, как и игра на скрипке».

Еврейская шутка – всегда открытие, всегда неожиданность, всегда открытие своего народа.

Вот чего не стоит делать, так это рассказывать евреям еврейские анекдоты в том случае, если рассказчик – нееврей. Даже если майса будет подана мастерски, с незабываемыми интонациями, это может быть воспринято слушателями как издевка.

Другая особенность: анекдот рассказывается не только для того, чтобы позабавиться над знакомой ситуацией или над ее героями. Эксперты едины в одном. Сами по себе темы еврейских анекдотов не смешны, поскольку еврейская история полна преследований, бедствий и нужды. Поэтому за юмором и самоиронией скрывается, как правило, мудрая мысль. Над анекдотом порой задумываются, как над строкой Торы.

На ту же тему и раздумья Михаил Жванецкого: «Когда мне говорят: «Вы еврей, еврей!», я отвечаю: «Иисус Христос тоже евреем был, а кем стал!». Важно, кем ты стал, когда закончил с тем существованием и вышел за рамки нации».

Евреи умудряются потешаться даже над книгой «Исход», где речь идет о весьма драматичном эпизоде – фактически над 40-летним периодом выживания в странствиях от гнева фараона. Как гласит анекдот, они, к примеру, воззвали к Моисею: «Неужели в Египте недостаток гробов, если ты привел нас умирать в пустыню?»

«Хаим, зачем ты пожаловал на богослужение? Ведь ты утверждал, что не веришь в Б-га? – Это верно, но должен же я  убедиться в том, что я прав!» Этот анекдот с бородой прозвучал однажды в интервью с авторитетным в Австрии раввином Паулем Хаимом Айзенбергом, что говорит о важном факте: ничто человеческое не чуждо и профессиональному служителю культа, который 33 года пробыл в статусе главного раввина Вены.

Австрийские ростки на древнем древе

Почему именно Вена озаботилась созданием подобной экспозиции? Потому что вплоть до 1938 года именно она считалась мировой столицей еврейского юмора, будь это кабаре, ревю, оперетта или комедийный фильм, а имена Фритца Грюнбайма, Германа Леопольди, Фритца Ленер-Беды или Юры Зойфера были знаковыми фигурами в пространстве национальной шутки

Для того, чтобы рассказ о еврейском юморе получился убедительным, на помощь Еврейскому музею Вены пришли эксперты архива кабаретистов Национального Германского фонда, архива Австрийского фильмофонда, Венской государственной библиотеки и других солидных организаций.

НЕВЕРОЯТНЫЙ ЭЙНШТЕЙН

Сегодня и Израиль – замечательное средоточие еврейского юмора. Это отражено в экспозиции на знаменитой улице Мамилла в Иерусалиме, где евреи потешаются и над изображением выдающихся персонам вроде разноцветного Альберта Эйнштейна

или передают забавные сценки безудержного веселья в быту. Ну то есть до и после Пурима.

ТАНЦЫ-ШМАНЦЫ

Танцы сродни еврейскому юмору: они имеют свои корни в штетлах Восточной Европы. Шутки рождались ежедневно. Создавался юмор в устной форме, затем становился  частью фольклорной традиции, передаваемой из поколения в поколение в анекдотах, забавных историях, самодеятельных сценках, песнях. Поэтому большой пласт подобных шуток хорош именно в исполнении на языке идиш.

В Центральной Европе – в той же Вене – он нашел благодарных слушателей в литературном баре «Мариэтта» и в пивном кабаре «Симплициссимус», стал частью культурной традиции Австрии, которая транслировалась с подмостков.

Анекдот позволял устранить политкорректность, забыть о рангах и положении в обществе, смеяться над любым недостатком. Эстафету еврейского юмора, который ярко проявился в Вене 30-х годов, в 60-е годы подхватил Голливуд с его выдающимися комиками Вуди Алленом и Мелом Бруксом, и их традиции сегодня подхвачены Адамом Сэндлером и его единомышленниками и последователями в телевизионных сериалах, где раскрывается самобытный еврейский характер. Нынче в США тема еврейского юмора – составная часть индустрии развлечений, как несколько десятилетий назад в Австрии и Германии.

Многие люди воспринимают  иудаизм  только в контексте Холокоста, на фоне великих жертв евреев. Поэтому они приходят к неправильным выводам, в частности,  «евреи могут только скулить и грустить. Но это совсем не так». Это мнение  раввина Хаима Айзенберга разделяют иудеи на всех континентах. Евреи способны веселиться даже в критических обстоятельствах.

Особенно сейчас, в пору Пурима, когда иудею не разрешаются, а вменяются в обязанность любые сумасбродства.

Любопытная деталь. У евреев есть анекдоты на любой, пардон, пук, любую житейскую ситуацию, любой исторический факт, включая дни траура. Анекдотов на Пурим полно. Анекдотов про Пурим никто  найти не может. Ну нет такого! Отсутствие такового уже само по себе анекдотично. Или трагично. Решайте сами.

Фото автора.