Александр МЕЛАМЕД | Новая слава на старых шнурках

Провода, провода, проводочки

Показатель крутизны. Маркер взросления. Надежда на обновление. Кладбище над головой.

А все вместе – сначала ловкий маркетинговый ход, а затем уникальный туристический тренд.

Возможно ли такое совмещение?

Вполне, как показывает ситуация во Фленсбурге, втором самом северном городе Германии. Вначале над Norderstraße появились провода. Обычные. Контактные. Трамвайные. Выбывшее из транспортного хозяйства оборудование по вполне естественной причине: трамваи были вытеснены автобусами. (К слову сказать, при населении в 96 тысяч человек 11 городских и пригородных автобусных линий – показатель примечательный).

Ну висят себе провода и висят. Никому не мешают. Зато под нагрузкой порой в десяток-другой килограммов. Так что не очень-то, как в былые годы, посвистывают-покрякивают-поскрипывают. Не совсем уж те провода. Иную службу несут.

Провода… Экс-советские жители в возрасте 60+ помнят песню с припевом «Провода, провода, проводочки, служат людям везде и всегда. Нет на карте страны даже точки, не служили бы где провода». Она прозвучала в документальном фильме «Тот, кто с песней» (1988) о самодеятельном композиторе и поэте из Свердловска Евгении Шикунове. Он, написавший песню о родном «Уралкабеле», скромно подсчитал, что она, при известной коррекции текста, сгодится для остальных 51 предприятий СССР того же профиля. Правда, сил его хватило лишь на восемь точечных командировок, в которых он адаптировал текст запева к местным реалиям. Припев же остался прежним.

Вот бы возликовал Шикунов, узнав о дальнейшей эксплуатации песни. Возможно, даже получил бы международное признание, если бы написал о заводах, где в 1980-е годы в ФРГ выпускались контактные трамвайные провода. Этих производств в стране была целая дюжина. От Кельна до Нюрнберга, от Хайльбронна до Дуйсбург. Если бы пенсионер Шикунов сделал бы, по российскому стандарту, чес лишь по половине из них, одаривая каждый завод своим музыкальным шедевром, он смог бы выбраться из своей двухкомнатной хрущевки через считанные месяцы.

Где парят старые кеды

Ну а теперь разгадка, о чем речь.

Она – об обуви, унизывающей контактные провода и ставшей часть стрит-арта, а заодно служит опознавателем тех, кто с интересом поднимает глаза к небу. Старые кеды, в широком смысле, уравнивают всех. И тех, кто уважает закон, и тех, кто его нарушает.

Молодежь легко подхватывает идею. Точно так же, как некогда – граффити, ныне полыхнувшее по всему миру и сделавшее оригинальными прежде безликие коробки домов, проржавевшие ворота гаражей, широкие пролеты мостов. Сходу была принята новация по части уснащения проводов поношенной (частично или изрядно) обувью, которая унаследовала от граффити не только ночную дерзость реализации и связанный с этим запредельный уровень адреналина, но и заключительную часть термина shoefiti (shoe + graffiti). Ну а землякам отважной молодежи предоставлено право гадать, что побудило ее расстаться с обувью.

Во Фленсбурге, Берлине и Гамбурге – тот же разнобой в суждениях. Родителей, конечно же. Молодые-то прекрасно понимают, в чем дело. Мало того, совершая прогулки по местам обувной славы, они то и дело восклицают что-то в таком духе: «Вот мои туфли, которые я забросил, когда простился с Realschule (средней школой). А чуть правее, видите, умудрился определить другие – это когда универ закончил… Думаю, на очереди другая пара обуви: жениться надумал». Есть и альтернативные легенды, в том числе и такая: выпускники вузов избавлялись от обуви при отъезде из города. То есть при дипломах.

В любом случае shoefiti запечатлевает биографические вехи, становится знаком завершения очередного и начала нового жизненного этапа юных кандидатов в геродоты. Та же ситуация в Мельбурне: подростки считают явление ритуалом перехода к взрослой жизни.

В России несколько изменилось выражение «гладить шнурки» в крупных русскоязычных городах. Оно – родом из сокровищницы cовкового армейского юмора в незапамятные времена – в 2000-х приобрело новый оттенок. Гладить – в смысле погладить на прощание. Юмор, по мнению старшины, заключался в том, что солдату выдавали кирзовые сапоги, и его удивление по части шнурков призвано было вызывать гогот сослуживцев. Как говорится, чем бы рота ни тешилась… В молодежных районах и скейт-парках Москвы и Санкт-Петербурга изъясняются понятней. В их лексикон вписалось выражение «кроссы на проводах». Что объяснимо: кроссовки – повседневная, самая, извиняюсь, ходовая обувь, которая изнашивается на спортивных площадках за считанные недели. «Пока не сдохнет», в тон из-за океана отзываются мексиканские подростки. Там же родилась поговорка «ya colgó los tenis» – «он уже повесил кеды», в печальном контекте, означающем «он умер».

Соревнование по забрасыванию скончавшейся после честной службы обуви на провода не так уж просто, как кажется. С налета не получится. Но где и когда оно родилось? В сельских и пригородных районах США, в середине XX века. Здешние юные пионеры первыми стали связывать шнурками поношенные ботинки или кеды и закидывать их на провода, что обозначало не только избавление от старья, но и законный предлог для покупки новой пары. Начиналось все как игра, испытание ловкости. Сегодня ветераны соревнований в стиле shoefiti седобороды и по-прежнему живут в Cleveland, Ohio. Именно там, году эдак в семидесятом, какой-то школьник лишился обуви из-за шутки – то ли сам на спор забросил, то ли приятели помогли. Инициативу кливлендцев подхватили в округе.

И пошло-поехало. Через много лет, в 2005-м, веб-стратег Эд Кохлер из Миннеаполиса предложил термин «shoefiti» (shoe + graffiti) и помог игре выйти на простор интернета, глобально расширясь спустя пару лет. Так явление обрела статус стрит‑феномена.

У американцев и иные причины для популярной забавы по части взметнувшейся ввысь обуви. В культовом фильме Барри Левинсона «Wag the Dog – Когда хвост виляет собакой» (1997) главный герой Брин устраивает акцию солидарности с якобы пропавшим без вести американским солдатом Уильямом Шуманом «Старая обувь», бросая свои ботинки на верхушку дерева. Это стало сигналом к началу гражданского движения.

Впрочем, не отметаются и другие версии рождения феномена. В контексте понятия «право первой брачной ночи» – религиозная версия. Дескать, «обувь, висящая в небе, принадлежит скандинавским паломникам, которые изначально собирались в Сантьяго-де-Компостела». Речь о так называемом Пути святого Иакова – паломнической дороге к предполагаемой могиле апостола Иакова в испанском городе Сантьяго-де-Компостела, главная часть которой пролегает в Северной Испании. Зачем при столь долгом путешествии паломники расстались с обувью и сделали это именно во Фленсбурге, – загадка. Другая версия попахивает циркачами. Некие свидетели якобы видели, «как молодой человек в цилиндре и симпатичная девушка-блондинка, танцевавшие на веревках, при спуске потеряли свои туфли». То есть оставили обувь наверху, а сами то ли разом спрыгнули, то ли им кто-то, как говорится, соломки постелил. «Что из этого получилось, мы и видим сегодня». Подобных «свидетельств очевидцев» – десятки. Здесь все понятно: каждому хочется получить свою минуту славы подвешенных туфель.

Если в большей части мира shoefiti воспринимается, как шалость, идущая по причине известного гормонального фона, то в криминальной среде это обозначение своей территории (Нью-Йорк, Бруклин, район Williamsburg), где обувь над головой стала памятью о бывших участниках банды или подсказкой «здесь продают наркотики»), а также зон, где готовы не только снабдить тебя зельем, но и усладить продажной любовью (Гамбург, район Санкт-Паули; Париж, район Монмартра). В Лос-Анджелесе – двойственное воспринятие: ассоциации с криминалом, но часто – просто как локальная традиция. При таком криминальном душке жители лондонского East End, пожалуй, оскорбятся: обувь над головой тут форма художественного самовыражения, не более.

В принципе что ни страна, то свои подтексты и творческие находки. В испанской Валенсии решили не дразнить быков, под которыми подразумевались чиновники мэрии, но все же вставить свой пятак в движение shoefiti. Здесь в 2010 году на проводах оказались не связки обуви, а фотографии этих связок. Вот уж как классно получилось: и в подростковом мире лихо отметились, и закон, обязывающий вести себя сдержанно в общественных местах, не нарушили.

Не только кеды

В уже упомянутом городе Фленсбурге на севере Германии есть целая улица, многократно разделенная проводами на высоте 7–8 метров. Вид один и тот же: над головой парят (а в ветреный день – Балтийское море под боком – покачиваются) гроздья кедов. Говорят, что такова местная традиция, но объяснить ее происхождение затрудняются.

В чем тут дело? Фленсбург вообще отличился в стрит-арте, который на днях отметил свое 20-летие. По популярной версии, инициаторами стали не подростки. А вполне взрослые люди. Менеджеры. Случилось это в 2005 году. Однажды магазин скейтерской обуви, который переживал не лучшие времена, предложил клиентам после покупки закидывать старые кроссовки на провода. При этом бонус: от тебя заброс – от магазина тебе скидка на покупку новых. Позже к этому подключился соседний магазин фанатов. Для того, чтобы менеджеры могли отследить дружный полет кроссовок, избрали улицу Norderstraße.

Она не просто городская – транзитная. Расстояние от Norderstraße до Падебюля, ближайшего датского города, примерно 7–9 км, в зависимости от точки старта. В пешем формате время на приграничный переход – около полутора часов, которые легко превращаются в два: кругом полно кустарников, особенно по весне, воздух чистейший. Не идешь, а гуляешь. Так выглядит маршрут за рубеж, который начинается с Norderstraße. Если немцы в Падебюле появляются не часто, то датчане, напротив, свои люди во Фленсбурге: продуктовая корзина здесь почти вдвое дешевле. Так они вместе с питательным набором, а заодно и новой обувью, что важно в контексте нашего разговора, перенесли в королевство и традицию shoefiti.

Примечательно: девушки Фленсбурга не успокоились на обуви. Они стали закидывать на провода бюстгальтеры, обозначая период перехода от девичества к взрослой жизни. Это случилось в 2017 году. Когда девушек атаковали вопросом «зачем?», то получили такой ответ: «Подробности читайте в майском выпуске университетского журнала 54° Nord. А если коротко: мы решили продемонстрировать свою приверженность естественной красоте, разнообразию и самоопределению».

В другой части Германии демонстрация бюстгальтеров, возможно, вызвала бы переполох и дебаты на заседаниях мэрии. Но это же – Фленсбург. Люди северного нрава. Не заполошные, спокойно реагирующие: хотят побеситься – мы что, были другими? Ну отметились девоньки, да, пораздумав, интимные изделия и поснимали. «Мы подумали: так до нижнего белья дело зайти может, – прокомментировала ситуацию ветеран девичьего заброса Урсула, которой сегодня за тридцать. – Ограничимся же обувью – все же традиция пошла от нее».

Есть на карте страны эта точка

Нет-нет да и показывается на Norderstraße новый молодой человек со старой обувкой, перекинутой через плечо. Если с трех-пяти попыток не удается закинуть ее на провод, на помощь приходят прохожие. Ну как не подсобить человеку, который искренне хочет внести свой посильный вклад в копилку поцелованной временем обувкой и тем самым поддержать рейтинг феномена?! И не надо слушать злопыхателей, которые изрыгают какой-то бред. Типа: «Вот и правильно, что эту обувь подвесили. А как иначе? Представляете, как она смердела бы у кого-то в прихожей?! Вот и гениальный выход. И проводам радостное прибавление, что-то вроде – даешь первую тысячу на проволоке, и от этих вонючек жилище избавил».

Кеды на проводах сослужили городу добрую службу: город стал известен миру. Туристы с удовольствием покупают книгу Das Geheimnis der hängenden Schuhe (Тайна подвешенных туфель). Поношенная обувь является популярным объектом для фотографирования и приобрела культовый статус. Ее обозрение включается в экскурсии, мэрия считает это собрание почти священным местом. Любой плакат, касающийся общественной или культурной жизни города, непременно уснащается вереницей знакомой до рези в глазах обувкой.

Благодаря shoefiti Norderstraße получила известность: в 2014 году New York Travel + Leisure назвал её одной из «18 самых странных улиц мира». Странная, не странная, а свою известность монетизирует исправно.

Город примечателен своей историей. В 1928–1957 годах в районе Йюргенсби находилась радиовышка, с помощью которой, в частности, 8 мая 1945 года адмирал Дёниц сообщил своим согражданам о капитуляции гитлеровской Германии. Так закончилось для немцев нацистское лихолетье. Еще один факт. Родившийся в городе Фленсбург инженер-судостроитель Эрнст Никол 1923–2022) изобрел непотопляемую закрытую спасательную шлюпку, которая стала по требованиям Международной морской организации (IMO) и Конвенции SOLAS обязательным стандартом для каждого морского судна во всем мире. Новшество фленсбуржца спасло тысячи жизней. И таких примеров немало.

Двухтысячные ярко вписались в современную историю города. Эксперты не сомневаются в том, что в ходе проводившегося в 2009 году здесь Dampf Rundum, крупнейшего в Европе фестиваля паровых судов, почти каждый из 350 000 посетителей обязательно прошел под сенью старой обуви на Norderstraße. И то же самое повторилось в 2010 году, когда город принимал международную яхтенная фиесту Flensburg Nautics, собравшую 400 000 посетителей. Безусловно, вернувшись в родные края, ее участники рассказали близким о фленсбургском собрании обувных произведений. Это подстегнуло динамику турпопуляций, что в свою очередь вызвало резкий прирост новых отелей.

Когда-то по Norderstraße ходил трамвай. Однако от него ничего не осталось. Кроме проводов, на которых сегодня висят потрепанные туфли. Они особенно впечатляют в ветреную пору, частую для балтийского региона.

На медном наследии от бывшего фленсбургского трамвая раскачивается новая слава города. Имя ей – shoefiti. А вы небось подумали поначалу – ерунда, это же просто подростковая забава…

Фото из социальных сетей.

Информация была уточнена с использованием ChatGPT (OpenAI), языковой модели ИИ.

Kлючевые цифры и факты проверены по независимым открытым источникам.