Александр Меламед | Чешский дневник

Часть первая.

В обычный  день открытий для мы вышли из ворот.
«Нас нынче ждут у короля, – сказал экскурсовод. –
Точнее, короля извне, из местности  Брабант.
На слово вы поверьте мне: дас ист интересант». 

На подобные вирши меня сподобила память о стихотворении, которое начиналось строкой «В воскресный день с сестрой моей…» и числом строф в два десятка  коротенечко пересказывало биографию Ленина. Завершалось оно клятвой новому вождю: «За нашим другом и вождем за Сталиным идти». Ленина к моменту появления стихотворения от Михалкова-старшего не было на свете четверть века. Зато стоял музей, а в школьные учебники занозой вонзилось стихотворение, – а на самом деле, поэма, – которое вменялось на уроках и на школьных торжествах исторгать из себя солидными шматками, перебивая их с песнями о неиссякаемом детском счастье.

В чешской столице неиссякаемыми были воды Влтавы и сорта пива. Свидание с брабантским королем, которое изначально, еще до начала нашей трехчасовой прогулки по Праге, определил гид Миша, оказалось на самом деле ее венцом.

Всего один шаг за порог – и вы попадаете из двадцать первого в четырнадцатое столетие. Историческое здание, уснащенное готическими подземельями, стенами эпохи ренессанса и фасадом, перестроенным по канонам барокко, находится в справочнике ЮНЕСКО.  Многое заменено с той поры, но что-то сохранилось. К примеру, оригинальные деревянные потолки или лестницы из дуба из XVII века.

Ну и свечи, конечно. А как вы думали? Попасть в заведение с многовековой историей и пользоваться электрической энергией для освещения? Давайте-ка что-нибудь одно, господа.

Чудо. Так отзываются о бывшей корчме U krále Brabantského («У короля Брабантского») поголовно все гиды и поброшюрно все путеводители. И это чудо, правда. Впрочем, правда и вымысел плавно перетекают друг в друга, создавая своим невероятным сочетанием новую реальность.

Даже просто попадание сюда, в точку, где расстилается вся разновысокая Прага, уже погружает тебя в романтику средневековья.

При обилии десятков питейных заведений пражское U krále Brabantského («У короля Брабантского») имеет особый статус. Начиная с возраста: легендарная корчма ежедневно распахивает двери с 1375 года.

На древний характер заведения намекает облачение средневекового рыцаря, который, кажется, вот-вот пододвинет стул и потребует пива.

Согласно мифу корчму жаловал из коронованных особ король Вацлав IV, обитавший в Пражском Граде. По слухам, для того лишь, чтобы вместе с палачом перевести дух после непростой процедуры. Ведь до прихода в корчму он, как обычно, уже солидно поддавший, по ходу своего приближения к ней казнил прямо на пороге домов тех, кто не оказывал ему должного почтения, принимая его несмотря на приличное одеяние за обычного забулдыгу. Другие источники, основанные на все том же сарафанном радио, настаивают: король проникал сюда, желая отдохнуть в обществе простых людей от своих придворных. И приходил он в сопровождении палача, чтобы наказывать нечестных трактирщиков. Тому, кто не доливал простому люду пива, он велел рубить голову.

Иногда он оказывался в корчме и благодаря тайному ходу, который, как говорят, сохранился и поныне в том же полуподвальном помещении. Из него проникал в заведение. Вот откуда и по каким ступеням мог его величество король Чехии, слегка утомленный стуком падающих на мостовую голов, попасть к королю брабантскому.

Одно время, более ста лет назад, над корчмой висела вывеска-картина, на которой был изображен король Вацлав IV, встречающий посетителей с кружкой пива в руке.

Однажды постоянный клиент таверны Ярослав Гашек, услышав речи не в меру завирающего тогдашнего хозяина, сказал: «Недопустимо, чтобы такой хвастун обслуживал людей под изображением короля». Который, добавим, вроде бы никаким боком не связан с Брабантом. И что же? Едва Гашеку стоило возмутиться, через некоторое время картина рухнула – и прямо на голову владельца и, только по счастливой случайности, не убила.

Благодаря автору книги «Там, где пьют музы» Лукаш Берны мы знаем имя сочинителя основных сказок о корчме. Это – владелец ее на закате империи, а потом и в годы Первой республики пан Клюкер, который был мастер наворотить такое, что посетители раскрывали рты, напрочь забывая о том, зачем сюда пришли. Потчевал их вместе с платной едой бесплатными рассказами, чтобы поддерживать постоянный интерес посетителей. Особенно охочи они были до легенд, связанных с Вацлавом IV, поскольку те всякий день прирастали новыми подробностями.

Так что заведение его процветало. Отсюда негодование Гашека, который постоянно испытывал жажду и нужду и чаще всего, видимо, не мог убедить пана Клюкера наливать пиво в долг. Тот, скорее всего, чаще отказывал, из-за чего возникали стычки, и не только словесные. Гашека могло раздражать и позерство трактирщика. И вот, говорят, однажды так рассорились, что Гашек сорвал и разорвал портрет Вацлава IV, который висел у Клюкера на стене.

С Вацлавом IV, самым противоречивым правителем Чехии, сочетавшем сумасбродные выходки по пьяному делу и страсть к справедливости в виде лишения феодалов их земель, все понятно.

Казалось бы, нет объяснения тому, какой именно герцог Брабанта вдохновил безымянного основателя пражской корчмы назвать свое заведение в честь правителя региона, никак не связанного с с этим городом и расположенным от него почти за тысячу километров. Тем более, что в Брабанте королей сроду не бывало. Только герцоги. Понятно, герцог мог управлять только герцогством. А титул герцога появился в 1183 году указом императора Фридриха I Барбароссы, преобразовавшего ландграфство Брайант в герцогства. С тех пор сменилось не менее десятка герцогов и полдюжины наследных принцев Бельгии, в полный титул которых впечаталось «герцог Брабантский». (Кстати, нынешняя 22-летняя принцесса Елизавета, первая в очереди наследования трона Бельгии, считается герцогиней Брабантской).

Жан I Брабантский был реальной исторической фигурой, и одним из его деяний была поддержка пивоварения, уточняет Лукаш Берны. Поскольку он жил настоящей приключенческой жизнью средневекового рыцаря – турниры, множество внебрачных детей, то о нем начали слагать легенды, в одной из которых даже говорилось, что именно он придумал пиво. В итоге он превратился в покровителя пива – из имени Жан Первый, то есть Примус, появился Гамбринус.

Развеселый король с усами и бородой, с кружкой пива, из которой течет пышная пена, – это именно он. А еще он был прапрадедом Вацлава IV.

Лукаш Берны добавляет: «Король Вацлав IV был потомком герцога Жана I Брабантского в четвертом колене: матерью его деда, Яна Люксембургского, была Маргарита Брабантская, дочь герцога». Понятно, что не все современники знали такие частности.

Однако странноватое название заведения не смущало других именитых особ, стремившихся вкусить деликатесы – свиные ребрышки в меду, до сих пор считающиеся фирменным изыском, хотя в Праге не счесть заведений, где готовят то же блюдо. А есть еще душистый суп в бочонке из хлеба, которым можно сопровождать каждую ложку; мясное ассорти с горчицей, острым маринованным перцем и корнишонами. И всю эту и иную традиционную чешскую снедь – под кружечку-другую золотистого пива.

Да ведь и пиво-то как подают – спектакль! Официантка, дородная дамочка, принесла нашей компании пять кружек пива разом, не прибегая к подносу, хлопнула ими о стол так, что даже ребенок, бывший при нас, прижался к родителям. Чем это тетенька так недовольна? «Таков обычай, – прокомментировал экскурсовод. – Все, что вы видите, слышите и едите – в своем первозданном состоянии, все, как было века назад. Включая нравы и поведение обслуживающего персонала».

Становилось понятно, почему в корчме прохладно, грязновато, нет скатертей и приборов. Все изначально рассчитано на простолюдинов. Представители знатных родов, чтобы не выбиваться из общей гаммы и не получить тумаков по пьяному делу, одевались не так, как в собственных покоях. И не роптали, как сейчас, что-то вроде «А почему у вас из пива только Kosel? А почему я должен есть руками? А почему пахнет горелым маслом? А почему нет электричества?»

Входя в заведение, которую называют по-разному (корчма, таверна, ресторанчик, забегаловка, трактир), все эти «почему» нужно оставить за порогом.

Легко представить себе, как чувствовал себя здесь Моцарт, который – опять же, по легенде – набрасывал здесь первые ноты «Маленькой ночной серенады». Отчего легенда живуча? Оттого, что, прибыв в Прагу, он получил приют по соседству с U krále Brabantského, во дворце графа Иоганна Йозефа Туна. (Оставим этот адрес на совести авторов. Но заметим, что всякий раз, прибывая в Прагу, он останавливался у своего друга, каким был композитор Франтишек Ксавер Душек).

Разумеется, ему порекомендовали забрести в подвальчик. И будто бы не хватило у Моцарта терпения, ожидающего свиных ребрышек и пива, чтобы дописать произведение до конца (он сделал это в 1787 году в Вене), как, получив желаемое, сходу забыть о нотах и об условностях и припасть к снеди и напитку.

Ну как мог он полностью завершить  романс, который исполняет влюбленный под балконом возлюбленной, аккомпанируя себе на  лютне, каковым является Eine kleine Nachtmusik, на грубо сколоченном столе, при свете двух слабо мерцающих свечей, под разборки изрядно поддавших извозчиках. Ну и при благоухающей медом и специями  горе свиных ребрышек, конечно же…

Перед ней никакой гений не устоит. Даже Моцарт, который до сего момента всему на свете предпочитал нежные тонкие котлеты из свиного фарша, обилие которых – по одной из версий – и привело его к печальному исходу.

Правда, если ему и его сопровождающему (ну а как такого гостя пустить в самостоятельное кулинарное путешествие, которое неизвестно чем могло закончиться) официантка проорала Give me your money (извините, но таков уж средневековый стандарт), он мог бы напрочь нотную грамоту позабыть. А мир лишился бы и Eine kleine Nachtmusik, а заодно оперы «Дон Жуан», над которой он в ту пору работал. Кстати, cредневековая традиция не давать сдачи действует и поныне. Как и другая традиция: не брать деньги из рук посетителя – для оплаты предоставляется особая емкость. Нашей компании повезло. В простенькую металлическую шкатулку мы уложили купюры в том объеме, какой указала официантка, причем, она даже не проверяла, сколько именно. Говорят, так заведено.

Другим посетителям часто предоставляют тару в виде черепа человека или животного. Ну так намекают на бытующую легенду. С момента создания U krále Brabantského – часть гостиничного комплекса: над заведением расположены комнаты. Однажды, спустившись отведать тех самым свиных ребрышек, гость одолел и их (а порция традиционно огромная) и вереницу кружек с пивом. Попировав всласть, не пожелал оплачивать счет. Стал оспаривать его с хозяином. Слово за слово – кончилось тем, что владелец заведения прикончил должника и выбросил в канал. Тело случайно обнаружили игравшие рядом дети. Хозяин гостиницы и корчмы был заключен в тюрьму. Заведение оказалось на замке. Но на несколько дней. Говорят, это случилось в  первый и последний раз в его истории.

Наша компания благополучно избежала печальной участи в U krále Brabantského. Говорят, что иными вечерами здесь, под древними сводами, откуда исходит какая-то особенная энергия, проходят представления. Можно представить, что здесь чувствовали высокие особы и не менее известные таланты: персонаж из окружения Рудольфа II – художник Арчимбольдо, создававший свои сюрреалистические портреты из мертвых рыб и перезрелых фруктов или алхимик Эдвард Келли, утверждавший, что регулярно беседует с ангелами.

А как вам такое ощущение – быть может, вы сидите в том же углу, что и Моцарт некогда?! Как говорится, с Моцартом на дружеской скамье. Впрочем, в корчме не до мечтаний. Свиные ребрышки чрезвычайно быстро остывают.

Фото автора. Использованы материалы сайтов krcmabrabant.cz; ruski.radio.cz