КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Прежде чем продолжить рассказ о Черногории, хочу прокомментировать отзывы тех, которым я переслал прежние публикации в «Континенте». Есть отзывы восторженные, есть сдержанные, есть критические. Разумеется, рассказ о кошках Котора воспринимается менее проблемно, чем критические оценки происходящего в этой стране, особенно на фоне российско-украинского противостояния.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
По этой причине рекомендую перечитать название цикла – «Черногорская радуга». Радуга. Многоцветие. Оно – в особенностях политики, экономики, культуры, менталитетов, конфессий, а также в нюансах непростой истории Черногории. Все это стыкуется и переплетается порой столь причудливо и неожиданно, что автора самого порой оторопь берет. Поэтому, перечисляя факты, стараюсь не делать четких выводов, предоставляя это право читателю.
Это та Черногория, которую увидел автор и которую предлагает читателю, используя свой скромный начальный опыт первооткрывателя страны, в любом случае достойной удивления.
В чем изюминка Черногории? Слово «изюминка» в данном случае условное. Изначально предполагающее нечто изысканное. Но Черногория вызывает разные, в том числе порой не самые лучшие эмоции. Поэтому «изюминку» я переделал в черногоринку – для простоты и по существу дела. А черногоринок пруд пруди.
Одна из них – надежный стиль выживания. Касается он, прежде всего, курортных зон, расположенных на севере и на юге страны. Самый распространенный способ известен и прост. Накопить денег и купить еще одно жилье, более благоустроенное, подходящее для сдачи в аренду. Если такового нет, приложить опять же усилия: занять деньги у родственников, облагородить помещения такого жилья, сделав ремонт своими руками, оснастить кондиционерами.
В том же Рисане на юге страны немало очень симпатичных домов. Вдоль заборов, уютных, как и дворики, бродят хозяева, выискивающие глазами возможных временных постояльцев, а лучше – покупателей их жилья. Причина: зачастую огромные для некоторых (пожилых пар, к примеру) площади. Лишние комнаты хорошо бы продать или сдавать в долгосрочную аренду.
Причем, расположение домов очень удобное.
Ухоженное двухэтажное здание, окруженное садом, стоит напротив пляжа и остановки межгородского автобуса, рядом магазин, небольшой, но восхитительный парк, православный храм, музей римской мозаики, больница и аптека. Мимо этого особняка я не однажды хаживал вместе с внуком. Что-то ему рассказывал при этом. Как-то, заслышав русскую речь, встрепенулся хозяин дома, копошившийся в цветочной клумбе. Высокий, как большинство черногорских мужчин, статный, аристократического вида лет восьмидесяти. Он поздоровался и облокотился на невысокий забор: «Из России?» «Из Европы», честно ответил я. Говорил он на сербском, но больше половины слов были понятны без перевода. Вдовец, дети с внуками в столице. Уточнив, по какому поводу я здесь появился, приступил к главному: не готов ли я купить половину дома. Из дальнейшей речи я понял, что вокруг полно русскоязычных, и моей семье не будет скучно, а местный сербохорватский диалект можно освоить за пару недель. Одиноко ему в просторном, 10-комнатном доме, в котором гуляет лишь эхо его собственного голоса, когда он что-то напевает. А вот если поселится за стеной семейство с детьми… Он аж глаза закатил, предвкушая такое соседство. И, горько вздохнул, услышав мое сомнение: ведь этот курортный город, как и дюжина-другая его собратьев на берегу залива, живет активной жизнью лишь максимум полгода. На остальные полгода, начиная с сентября – замирает. «Да…», согласился старик. Продублировал вздох, делая еще одну попытку: недорого продам, а покупку отметим на берегу, с удочками, а улов знаешь какой… Чтобы не слишком расстраивать его, я соврал, обещая подумать и посоветоваться с родней. Старик обрадовался, протягивая нам с внуком по яблоку.
Большинство покупателей нынче – россияне и украинцы, которые живут на две страны, и европейцы – британцы, французы и немцы, окончательно переселившиеся в Черногорию после десятилетий в городах-миллионниках. Но, надо отдать должное, у жилья в том же Рисане при разных достоинствах и недостатках есть и бесспорная фишка: где бы ты ни жил, ты непременно будешь любоваться заливом.
С ВИДОМ НА ЗАЛИВ
Иногда попадаются другие интересные предложения. К примеру, вполне симпатичный домик в 80 квадратных метров в Херцег-Нови по смешной цене 50 тысяч евро. Но это слишком уж заманчивое предложение. Ведь ты не знаешь, есть ли возможность парковки автомобиля, без которого тут просто не обойтись (в стране нет общественного транспорта, кроме столицы), как тут с водо- и электроснабжением, с канализацией, далеко ли до магазина, пляжа, школы, больницы. Словом, вопросов немало. Надо лично, без посредников, действовать, чтобы не ошибиться.
Еще одна проблематичная часть черногорского бытия – планирование времени. Время для жителей страны течет по-разному. Все зависит от обстоятельств и готовности к рабочему настрою. Обстоятельства чаще всего семейного характера, поэтому с настроем проблема. Черногорцы способны опаздывать на час-другой, а то и вовсе не выходить на работу или не приходить в школу, ссылаясь на неотложные домашние дела: от дня рождения сестры до срочной помощи соседу в обработке огорода. Порой с собственного поля черногорцы собирают обильный урожай. В особой чести картофель. Даже на рынок ходить не надо. Вдоль дорог на столах уложены мешки с крупной (и очень вкусной) картошкой. Десять евро за десять килограммов. Мешков за сезон набирается немало. А это – существенная прибавка к семейному бюджету. Все это знают. Так что особенно не журят штрафников.
Опозданиями на занятия и срывами заседаний и производственных заказов грешат не только обычные граждане, но и высокие должностные лица в государстве. Этой привычкой они напоминают сабров, которые целый век высмеивают йекес, еврейских выходцев из Германии, за чрезмерную, с точки зрения израильтян, пунктуальность. При этом сабры не думают извиняться: у нас, дескать, демократия, говорим то, что накипело. То, что именно йекес принесли с собой традиции высокого уровня образования, культуры и этики, кардинально повлиявшие на развитие израильского общества, этим самым обществом не принимается в расчет.
Еще одна черногоринка – совковый характер быта. Совковое прошлое в стране повсюду. Столица не исключение. Прошлое выглядывает из асфальта с торчащими из него металлическими штырями, на которых когда-то крепились металлические ограждения для тротуара или скамейки для отдыха. Редкая улица обходится без заставленных хлипкими дощечками дыр, под которыми канализационные люки. Для того, чтобы спокойно дойти до ближайшего супермаркета вечером, надо знать, согласитесь, топографию таких сюрпризов.
Впечатление от реальности весьма вероятных ушибов и ссадин скрашивало съемное жилье в столице со странным названием Подгорица. Почему странным? Когда-то в Средневековье город упоминался как Рибница, что не удивительно при обилии в округе рек с изумительно чистой водой и, соответственно, рыбным ресурсом. Затем пришло название Подгорица, обозначавшее что это – город у подножия горы. В новейшие времена, а именно во второй половине прошлого века, он именовался Титоградом – в честь Иосипа Броза Тито, тогдашнего лидера Югославии, частью которой была Черногория. Об этом напоминает памятник в центре Подгорицы.
БЫВШИЙ ТИТОГРАД
После распада Югославии в 1992 году он снова стал Подгорицей. Возможно, этой чехарды можно было бы избежать, если бы в расчет была принята важная особенность. Город зарождался на берегах пяти рек – причем, сразу и одновременно. Напрашивается название Пятиреченск, не правда ли?.. Вот одна из пяти голубых артерий столицы. Морача. Ее черногоринка – она самая крупная и протяженная.
НАД РЕКОЙ МОРАЧА
Съемное жилье в Подгорице производило приятное впечатление. Ну вот, на первый взгляд: две веранды со столиками, в зеленом кольце из пирамидальных елей, апельсиновых деревьев и с плодами киви на ветвях, под сенью виноградных лоз.
Погода не особо радовала. Шел дождь, временами просто проливной. Но и в этом была своя прелесть. «Осень», – мудро заметил хозяин, пожилой, но бодрый седовласый мужчина. Многословием он, как большинство черногорцев, когда говорить особо не о чем, не грешил. В дождевой перестук за окном иногда вмешивался гул с небес – прямо над нашим домом набирали высоту до выхода на безопасный эшелон самолеты с расположенного в четырех километрах от нас международного аэропорта. При низкой облачности казалось, что какой-то из них вот-вот зацепит верхушку минарета, стоящего в считанных метрах от нашего дома.
МИНАРЕТ В ПОДГОРИЦЕ
Собственно, и под крышей нас сопровождали прежде незнакомые звуки. Дверные ручки при прикосновении к ним начинали издавать нечто невообразимое. Правда, музыкальное разнообразие соблюдалось. Если учесть, что ручки звучали как подвывание. Каждое на свой лад. Всего дверей в доме было пять, народу семь человек. Если среди ночи естественная потребность возникала хотя бы у половины народа, можно было быстро и в поту проснуться, предположив, что тебя окружила стая голодных псов. Словом, о подлинном комфорте при достаточно высокой плате за жилье можно было только мечтать.
Эти и другие детали черногорского бытия напоминают былое совковое. Подступы заминированы, как говаривал в далекие 60-е начальник пионерского лагеря «Вревский», что под Ташкентом, Валерий Игнатьевич Голощапенко. Это было в моменты откровения, которое накрывало Валерия Игнатьевич на утренней линейке. Проблема состояла в том, что многие ребятишки, особенно из младших отрядов, ночами не доносили до туалета естественный груз и опорожнялись по мере нарастания ситуации. Начальнику не приходила в голову простая мысль: подобные случаи не потому, что дети не воспитанные. А следствие отсутствия гигиены и качества пищи. Требовалось немногое: отследить, часто ли дети пользуются мылом и как соблюдается технология приготовления еды. Понятно, не сделано было ни того, ни другого по совковому принципу «и так сойдет». Вот к утру от павильонов вытягивалась своеобразная паутина, в которую время от времени попадались, понятно, и сами юные минеры.
В Черногории мне тоже встречались шедевры нерукотворного характера. Один раз – в живописнейшем месте Подгорицы, под мостом через Морачу. В этот, с позволения сказать, туалет без провожатого невозможно было войти. Мои спутники, разок увидев этот кошмар, повернули назад, приберегая себя для цивилизованного общения с унитазом, отчего прогулка по центру города грозила стать пробежкой. «Мины» в заведении под мостом располагались в хаотическом состоянии. Только при взгляде на этот ужас хотелось вымыть руки. Понятно, что ни умывальником, ни туалетной бумагой тут не пахло.
Еще одна встреча с беспределом подобного рода состоялась на автотрассе, причем в кафе при бензоколонке. Ну то есть сносно поесть-попить тут вполне можно было, ну а все остальное… на то были кусты в леске неподалеку. Водители фур, даже зная об этой особенности станции заправки, делали все, когда уж очень прижимало, не доезжая до нее, прямо у колес, ничуть не смущаясь, что подобный момент становится объектом всеобщего обозрения: дело-то происходило прямо на дороге. Нетрудно представить, что я входил в заведение на цыпочках и на несколько минут становился талантливым учеником Николая Цискаридзе.
Есть ли цивильные туалеты вне дома? Есть и немало, если учесть бесчисленные рестораны и прочие закусочные заведения. В один из них я захотел попасть, когда попал в столичный торговый центр. Но это, как оказалось, возможно было при одном условии. Если успел заказать что-то из меню. Тогда только официант сообщил вполголоса четырехзначный код, который надо было набрать на специальном устройстве у входа, чтобы заветная дверь отворилась.
Посещая туалеты в Черногории, я вспомнил заведения такого же назначения в Австрии. Чистота идеальная, все блестит, полно разнообразного мыла, полотенец и сушильных аппаратов, поют птицы. В Черногории, как правило, если уж попал в кабинку в общественном месте, надо одной рукой придерживать дверь, чтобы не вломился кто-то посторонний, нередко противоположного пола. Ну совок в чистом виде!
Он же сопровождал меня в магазине. Вспомнилось позабытое «Маша, пробей мужчине в шляпе печенку». Нет, такого не было. Было другое. Иной градус совковости. Ну и как бы вы отреагировали, если кто-то в магазине бесцеремонно проходил без очереди?! Редко, но было. Еще были вздохи и закатывания глаз, если пришелец (а он сразу определяется) набирал полную корзину продуктов, тогда как местный житель вынужден довольствоваться, как правило, втрое меньшим объемом продуктов (денег-то в обрез, средняя зарплата в стране не поднималась в последние годы выше 800 евро). Очередь тяжело переживает пришлое благополучие. Хотя вслух не рискует высказываться на эту щекотливую тему: каждый второй здесь, если не первый, завязан на туристических услугах.
Интересная деталь, несколько скрашивающая негативную реакцию местных жителей. Кассир не только выбивает чек, но и аккуратно складывает продукты в пакеты, которых набирается порой столько, что тележки не видать. Особый стиль закатывания глаз проявляется как раз в те моменты, когда она наполнена деликатесами, которые в принципе недоступны очередникам. Скажем, разного рода копчености и сыры.
Действительно, выглядят они привлекательно. Другое дело – качество изделий. Чаще оно разочаровывает туристов, чем радует. Та же буженина, которая абсолютно безвкусна, или колбасы, про которые хочется спросить (будем справедливы, не только в Черногории): каков процент мяса? Тот же хлеб, который практически безвкусен – что в магазинах, но по умеренным и вполне соответствующим ценам, что на воскресных базарах, хотя здесь он втрое-вчетверо дороже (ну домашней же выпечки, поясняют спекулянты). Так что хлеб в лучших европейских традициях ели только в Жабляке, в ресторане, о котором я рассказывал ранее. Эта сдоба – не привозная, выпекается прямо в заведении. Вот ее-то можно смело сравнивать с французским и немецким аналогами.
Фото из семейного архива.
После окончания факультета журналистика ТашГУ работал в ряде республиканских газет, журналов, редакций Узбекского радио.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.