Алекс Тарн | На вилле коменданта Аушвица

«Зона интересов»: туповатая халтура Джонатана Глейзера – выходца из евреев.

Photo by Lāsma Artmane on Unsplash

Премьера фильма британца Джонатана Глейзера «Зона интересов» состоялась меньше года назад, но за это время картина успела собрать богатый урожай призов: Гран-при и Фипресси в Каннах и аж пять номинаций на американский Оскар (получены в итоге два – за звук и лучшему фильму на иностранном (здесь: немецком) языке). То есть сильно нашумела. Я стараюсь не пропускать изделий производителей большого шума, хотя мир, как говорил Заратустра, действительно вращается вовсе не вокруг них. Зато они то и дело намекают на характер и направление вращения.

Ну и вот, посмотрел. Обычная посредственность – претенциозная и пустая. Что и в самом деле характерно: в тисках нынешнего политкорректного диктата особо не разгуляешься. Название эксплуатирует одноименный (и очень успешный) роман Мартина Эмиса, но не имеет с ним ничего общего, кроме, разве что, места действия (вилла коменданта Аушвица). Смотреть скучно, зевотно, в конце остается лишь переглянуться и пожать плечами: «И это всё? О чем это вообще? Зачем было огород городить?»

Тема так называемой «банальности Зла», запущенная в оборот т.н. «философом» Ханной Арендт, уже настолько навязла на зубах, что рта не раскрыть, но я все же попробую. Есть такие высказывания, которые овладевают массами благодаря своей звонкости (вернее, пустозвонству). К примеру, «обобщения неверны» – что представляет собой полнейший идиотизм, учитывая, что мы мыслим исключительно обобщениями, да и само утверждение «обобщения неверны» – хороший пример обобщения.

Или знаменитое высказывание Г. Померанца «Дьявол начинается с пены на губах ангела». Дескать, правое дело нужно творить непременно бесстрастно, на манер роботов-терминаторов (вариант: правых дел не существует в природе). Не дай Б-г слюну пустить или расщедриться на ту или иную эмоцию: дедушка Померанц заругает. Понятно, что советский человек (и еще меньший философ, чем Арендт) Г. Померанц испытывал оправданную неприязнь к излишнему революционному пылу, но это никак не оправдывает изреченной им глупости.

Дело ведь отнюдь не в уровне страсти, с которой произносятся те или иные слова, но в содержании этих слов. Людoeдcкoe содержание останется людoeдским даже в абсолютно бесстрастном варианте. И, напротив, борьбе с людoeдaми ничуть не вредит сила соответствующих эмоций, включая и нeнaвиcть.

Примерно тем же пустозвонством отличается и мулька насчет «банальности Зла». Ну, со значением слова «банальность» более-менее ясно. Но что такое Зло, да еще и с большой буквы? Кто-то когда-то определил это понятие? И можно ли вообще ухватить его смысл – ведь то, что плохо для одних (участников, обстоятельств, времен), оказывается весьма неплохим для других. Что хотела сказать Арендт, вбивая эту фразу в репортаж, а затем и в книгу о процессе над Эйхманом?

Может, имелось в виду, что преступления совершаются людьми? Но это и так понятно – не пришельцы же с Тау-Кита работали в Аушвице и в Гулаге, в гестапо и в НКВД. Работали, кстати, бесстрастно, без какой-либо «пены на губах дьявола» (уж не с нее ли, по логике Померанца, начинается ангел? А что – было бы шкодно…) Или – что преступник – вовсе необязательно психопат и урод, а может быть прекрасным семьянином и усердным служакой, как тот же Эйхман? Ой-вэй, какое великое открытие! А то мы этого не знали – за многотысячелетнюю-то историю преступности…

Тогда почему это банальнейшее пустозвонство было подхвачено и растиражировано? Ответ прост: для снятия ответственности с преступника. Говоря о банальности Зла, Арендт утверждала что-то вроде: «это обыденно, это стандартно, это может случиться с каждым, в том числе, и с вами, а потому стоит ли судить его (уже не абстрактное Зло, а конкретного преступника) так сурово?». Неудивительно, что в нашу эпоху, когда человеческую массу усиленно приучают к тому, что «не всё так однозначно» и что «обобщения неверны», звонкая фраза Ханны Арендт – любовницы и почитательницы нацистского преступника Мартина Хайдеггера (этот-то был философом без всяких кавычек), пришлась исключительно ко двору.

«Левый значит подлый» не потому, что не может быть дружелюбным соседом, прекрасным семьянином и усердным служакой (как Эйхман). Левый значит подлый потому, что его картина мира исключает абсолютность традиционной морали, а аморальное – автоматически подло. В десяти заповедях Моисея, в полную противоположность современному «неоднозначному» нарративу, «ВСЁ однозначно» – и, более, того, необсуждаемо. Почему «не убий»? Почему нельзя ударить женщину, унизить слабого, украсть чужое? Потому что потому, точка. Абсолютное табу, и никакой относительности.

Могут ли согласиться с подобной категоричностью камрады революционеры, заведомо нацеленные на уничтожение врагов во имя СветлогоБудущего™? Конечно, нет. Поэтому левые всех сортов – от Робеспьера, Маркса, Бакунина, Ленина, Муссолини, Сталина, Гитлера, Кастро, Полпота и до нынешних саблезубых прогрессистов – прежде всего отрицали традиционную мораль. В этом же – и корень их имманентного антисемитизма, ибо эта мораль принесена в мир и сохранена в нем именно евреями. Такова глубинная причина Катастрофы. Такова же и глубинная причина нынешнего прогрессистского антисемитизма и антиисраэлизма.

Но вернемся к туповатой халтуре Джонатана Глейзера – между прочим, выходца из евреев. Получая своих Оскаров неделю тому назад, он сорвал аплодисменты зала чудовищным по цинизму высказыванием. Дескать, «то, что происходит сейчас в Газе», позорит «наше еврейство» и оскверняет память о Холокосте. Вот так, ни больше, ни меньше (хотя, куда уж больше).

И вчера, зевая у экрана с кадрами его фильма, я вдруг осознал, что наблюдаю точнейшую аналогию церемонии вручения позолоченных статуэток Оскара. Смотрите.

В глейзеровском кино семья коменданта Аушвица живет свою «банальную» (по Ханне Арендт) жизнь-жистянку вплотную к стене лагеря смерти. Ухаживают за огородом, ходят купаться на речку, собирают малину в лесу, обедают, читают детям на сон грядущий. А там, за стеной и колючей проволокой, дымят крематории, ходят патрули и слышится постоянный шумовой фон, составленный из гула печей, выстрелов, окриков и воплей истязаемых (Оскар за звук).

И вот, выходит на голливудскую сцену некий сукин сын, «банальный» такой мерзавец и, благодарно кланяясь залу расфуфыренных бляdeй и фанфаронов, получает свой поганый приз, отхаркавшись при этом на нас, на Катастрофу и на собственное бывшее еврейство. В зале, расположенном вплотную к нашей войне, блистают цацки, сверкают искусственные зубы и трясутся силиконовые прелести, зажатые в платья стоимостью в вашу годовую зарплату – короче, кипит-бурлит «банальная» голливудская жизнь-жистянка.

А там, за стеной – обугленные дома кибуца Беэри и Кфар Азы, изypoдованные тела изнacилoванных евpeeк, девочки и мальчики, рaccтрелянные в спину и на бегу, размoзжeнные головы младенцев и отpeзaнные женские груди, кровавый пир изуверства и, главное – клятвы aлaxaxбapу продолжить это людоедское празднество, прерванное на этот раз с недостаточным, по мнению современных адептов «окончательного решения», успехом.

Похоже, не правда ли? Не зубным ли золотом Аушвица позолочены проклятые Оскары выходца-из-евреев Джонатана Глейзера? Не буду преувеличивать: этого подонка пока еще нельзя уподобить коменданту Рудольфу Хёссу: сам он не убивает, не жжет, не нacилует и не отдает приказы убивать, жечь и нacиловать. Но на «банального» жителя «банальной» комендантской виллы он уже наработал.

Источник