Аграрный аспект сионизма

Как возникло еврейское крестьянство на Святой земле

Известный московский жидомор, публицист и общественный деятель (имя пусть хранится в редакции – не хочу его пиарить), раскрыл сионистский заговор в собственной кухне. Он купил картошку в супермаркете. Естественно, отечественную, родную, – «Тульская нива. Из деревни с любовью», — было напечатано на фирменном пакете. Он ее едва не съел!

Лишь природная бдительность уберегла его от роковой ошибки. Внимательно изучив этикетку на спинке, обнаружил подлог. Картошечка-то оказалась – вы не поверите! – израильской. Выращенной, как убежден всезнающий жидомор, оккупантами на оккупированной земле и напичканной смертельно вредной русскому желудку химией со взрывчаткой (специально сажают на минных полях!)…

Подвиг жидомора

Оцените коварство сионистов и их российских пособников, под видом импортозамещения подсовывающих наивным русским людям еврейскую отраву! Хорошо хоть есть еще, есть в русском народе такие люди-кремни, как он, — умеющие вовремя распознать опасность и предупредить о ней остальных. No pasaran!

Жидомор выбросил вражью картошку в мусоропровод, написал о своем мужественном поступке в соцсетях – и порвал интернет: редко какая его глупость (а он их выдает с частотой пулемета) вызывала такое обилие перепостов, цитирования и комментариев. По нынешним критериям оценки творчества и популярности – громадный успех.

Нет сомнений, что антисемиту случайно съесть израильскую картошку – это как правоверному еврею оскоромиться свининой: грех пусть и невольный, но страшный — от смертельного раскаяния до заворота кишок. Так что вполне понимаю гнев и возмущение героя сопротивления сионизму. От употребления вовнутрь ненавистного еврейского продукта он уберегся, а вот материальную поддержку кровавому сионистскому режиму уже оказал, хотя и непроизвольно, по обману, и в мизерной сумме цены пакета картошки. Обида закономерна. И потому демонстративный акт уничтожения клубней сионизма в мусоропроводе справедлив, как аутодафе. Принципиальность надо уважать, чья бы она ни была.

Но у меня для высокоморального истребителя овощей есть плохие новости. Он свою работу недоделал. Если быть принципиальным до конца, ста рублями за пакет картошки не обойтись.

Первым делом ему придется пойти к мусоропроводу со своим лэптопом и мобильным телефоном. «Мозги» в них – микропроцессоры – придуманы, спроектированы, а зачастую и изготовлены в Израиле. В мусоропровод! Ему надлежит перестать пользоваться «флэшками». Собрать все – и выбросить.       Это чисто израильское изобретение – вражеский продукт, страшно подумать, сколько сионистов он обогатил. Бойкот — и в мусор! Я уж не говорю о программном обеспечении, где позиции израильтян особенно сильны (а что о нем говорить, когда основные умные приборы на дне мусоросборника, вместе с картошкой, — незачем).

Однако есть вещи, без которых вообще не обойтись. Лекарства, например. Я надеюсь, наш принципиальщик здоровый человек (хотя по его нервному виду и не скажешь), ему никогда не приходилось и не придется проходить проверку, например, на реакцию Вассермана (не нынешнего космобородого клоуна, покрытого карманами, которого показывают по российскому ТВ в качестве умного еврея для утешения антисемитов, а великого микробиолога, спасшего мир от сифилиса), но пусть хотя бы пересмотрит свою домашнюю аптечку – так же внимательно, как тот картофельный пакет.

Процентов 80 находящихся там лекарств придется выбросить. Поскольку все они либо производства, либо произведены по технологии израильского фармацевтического концерна Teva или его дочерних компаний – от США до Индии, от Англии до Москвы и Казахстана. Teva  –  крупнейший в мире производитель дженериков – основного вида лекарственных препаратов, используемых в России. А уж проходить высокотехнологичную диагностику или лечение вообще не стоит – там риск нарваться на израильские приборы и методику чрезвычайно велик. Принцип есть принцип – надо соблюдать его не только на картошке.

Мне есть чем еще больше разочаровать эпизодического героя нашего повествования, прежде чем с ним навсегда расстаться. Он ел израильские продукты, он их ел!

Не мог не есть. Потому что в московских (и не только!) магазинах, да и на рынках израильских овощей и фруктов – масса. И не все, кто ими торгует, столь откровенны в обнародовании «страны происхождения», как «Тульская нива». Опасность оскоромиться сионистскими помидорами, редиской, апельсинами, черешней, клубникой, картошкой довольно высока. Сладким перцем (со времен СЭВ его на просторах бывшего СССР принято называть болгарским) – очень высока. Чрезвычайно высока – морковкой. Почти вся импортная морковь в России (а именно ее предпочитают элитные супермаркеты и рестораны) – израильская. А по авокадо – опасность вообще практически стопроцентная.

В глобальном мире трудно оградиться от потребления чужого, не отделив себя от мира самого. Только маниакальная ненависть, как в приведенном случае, может подвигнуть на это. Хотя и здесь существуют естественные ограничения: легко отказаться от пакета картошки и раструбить о своей самоотверженности на весь мир, а от чего-то действительно существенного, созданного извечными врагами человечества, – и в голову не приходит.

Если бы приговор здешней земле был окончательным, не подлежащим обжалованию, это похоронило бы идею сионизма на корню. Как заниматься крестьянским трудом, если он не кормит?  Как переселять сюда массы евреев, если их не прокормить?

Но я понимаю, чем еврейская картошка в московских магазинах оскорбительней еврейских микропроцессоров, томографов и лекарств. То, что евреи, эти усидчивые очкарики-задохлики, преуспевают в математике, компьютерах, медицине и коммерции, для русского патриота-юдофоба в порядке вещей – чем еще им оправдать свое существование? Вспомогательная нация, народ-паразит – все укладывается в схему. Но то, что они растят картошку, «наш второй хлеб», сами его едят вволю и кормят им нас, — это взрывает мозг, ломает патриотичному антисемиту представление о жизни.

Еврей-адвокат, врач, маклер, программист, журналист – зло, но норма. Еврей-крестьянин – аномалия. Еврей-крестьянин, кормящий своими продуктами Россию, — плевок в лицо, крушение основ. Сам того не желая, идейный жидомор своим широко расшеренным постом громогласно объявил в России об окончательной победе сионизма.

Пустая земля

Дело в том, что идея сионизма, вопреки представлениям пламенного борца с ним, заключается не в завоевании мирных арабских земель и порабощении европейских народов еврейским капиталом, а в свободном труде на своей земле. Причем на земле – в буквальном смысле, труд имелся в виду прежде всего сельскохозяйственный.

В конце XIX века, когда отцы-основатели сионизма формулировали ее, это была чистой воды утопия. У евреев не было ни своей земли, ни своих крестьян. Два тысячелетия они были отлучены от Эрец-Исраэль и многие века — лишены права владения землей в тех странах, где жили.

Не только по библейским рассказам, но и по свидетельству древних историков, не было на Ближнем Востоке земли обильнее и плодороднее, чем Иудея. Тучные поля, сочные пастбища, густые леса, цветущие сады, щедрые почвы поражали воображение путешественников. Они писали о пятикилограммовых гроздьях винограда с ягодами, как сливы, финиках величиной с куриное яйцо, фантастических урожаях ячменя и хлопка, ореховых и оливковых рощах: то, что обычно растет либо в северных странах, либо в южных, но нигде вместе, здесь росло и плодоносило — словно все богатство природы стремилось раскрыться именно на этой благословенной земле.

В XIX – начале ХХ века, когда евреи стали возвращаться к ней,  это воспринималось сказкой или горькой насмешкой. В описаниях путешественников и паломников (а среди них были и классики литературы — Николай Гоголь, Иван Бунин, Марк Твен) Палестина предстает заброшенным, забытым Богом краем — с унылыми пейзажами, редкой растительностью, малочисленным и бедным населением.

Задворки Османской империи, пространство для кочевий. Только камни и пески, болота и безлесые горы. Редкие деревни, жалкие восточные городки, развалины древних крепостей, поросшие иссохшей травой, утопленные в каменистых склонах останки сельскохозяйственных террас, овечьи тропы вместо дорог, унылый пейзаж и безлюдье. Выжженная, безжизненная земля, скудные, бесплодные почвы… Козы съели страну и вытоптали ее в пыль.

Такой предстала «земля, текущая молоком и медом», о возвращении к которой молились поколения евреев, перед первыми поселенцами.

Кто они были? В основном, беженцы от погромов, прокатившихся по югу России после убийства народовольцами царя Александра II. Среди них считанные имели навыки крестьянского труда. Основная масса старалась селиться в городах, жила за счет пожертвований европейских и американских соплеменников. Уроки существования в этом жутком для них климате брали у местных арабов. Но чему они могли научиться?

Барон построил им дома, завез землю и саженцы, а главное прислал им начальников-французов – чтоб научить есть ложками, махать мотыгой и копаться в навозе.

Считалось общепризнанным, что земля Палестины мало пригодна для сельского хозяйства. На немногих обрабатываемых участках урожайность была столь низка, что превращала земледелие в нерентабельное занятие. Обеспечить себя самым необходимым не удавалось и местным феллахам. Тут даже огурцы не росли – не знали этой «экзотичной» культуры. Коров старались не держать, да здешние породы и не представляли никакой ценности – доились, как козы.  Местный опыт не годился, другого не было.

Если бы приговор здешней земле был окончательным, не подлежащим обжалованию, это похоронило бы идею сионизма на корню. Как заниматься крестьянским трудом, если он не кормит?  Как переселять сюда массы евреев, если их не прокормить?

«Если б я был Ротшильд…»

Первый шаг сделал барон Эдмон Джеймс де Ротшильд, в то время еще не разделявший устремлений сионистов, а их прямой антагонист. В 1882 году главный раввин Парижа Канн привел к нему раввина из России Могилевера. Рассказ очевидца погромов так впечатлил сентиментального банкира, что он взялся спасти российских евреев от бедственного положения – увезти их в Палестину.  Стал скупать земли в Эрец-Исраэль – в Палестине, нынешних Иордании, Сирии, Ливане. Благодаря ему к концу XIX века вместо четырех жалких еврейских поселений на Святой земле было уже 19, он вложил в них 40 миллионов франков – огромную по тем временам сумму.

Барон не собирался их содержать. Он старался дать в руки несчастным и не приспособленным к труду беженцам дело, которым они смогут кормиться. Аристократ и сибарит, Эдмон Ротшильд решил, что им следует заняться виноделием. Климат палестинского севера напоминал прованский  — самое место для производства кошерного французского вина. Когда-то вино Иудеи славилось по всему Ближнему Востоку. При мусульманах, естественно, эта культура была утрачена безвозвратно и забыта. Вот пусть евреи ее и возродят!

Барон построил им дома, завез землю и саженцы, а главное прислал им начальников-французов – чтоб научить есть ложками, махать мотыгой и копаться в навозе. Под властью ротшильдовских приказчиков еврейские первопоселенцы почувствовали себя рабами у фараона в Египте. Бунтовали…

В конце концов, самые строптивые – «русские» – в гневе ушли из «дома рабства» —  ротшильдовской «столицы», Зихрон-Якова, поселка, названного бароном в честь своего отца, — на землю, обетованную им сионистами и купленную на деньги Еврейского национального фонда – ККЛ (аббревиатура от Керен кайемет ле-Исраэль), где основали поселение Хадера. И грызли там каменистую землю, перебиваясь с хлеба на квас, бедные, но гордые.

А покладистые бессарабские евреи — остались в Зихрон-Якове, научились растить виноград и делать вино. Они и стали первыми еврейскими бюргерами в Палестине, новым «средним классом», а затем и аристократией.

Тяжкое соперничество и взаимная ненависть между пролетарской Хадерой и аристократичным Зихрон-Яковом, между хлеборобами и виноделами, между собственниками и социалистами, между бароном и сионистами длились долго и во многом определили содержание будущих «иудейских войн» в Эрец-Исраэль, но также – и неизбежное соединение судеб непримиримых антагонистов. По пути им – неожиданно вместе – пришлось возродить эту землю и сельское хозяйство на ней.

Соломонов муфтий

В начале ХХ века бесплодная, никуда не годная и никому не нужная палестинская земля вдруг стала предметом ажиотажного спроса. Скупал барон. Скупали темплеры. Эта лютеранская секта,  рассорившись с официальной церковью, стала основывать немецкие колонии на Святой земле. Люди они были зажиточные, бедным российским евреям не чета, к тому же кайзер Вильгельм, посетивший Палестину, где основоположник сионизма Теодор Герцль пытался склонить его к поддержке идеи еврейского государства, с этим спешить не стал, а немцев-темплеров начал поддерживать охотно и сразу, в том числе и материально – из имперской казны.

Муфтий сказал: продавать! Но – самые бросовые, совершенно бесплодные земли. По законам Османской империи земля, не обрабатываемая в течение трех лет, подлежала возвращению прежнему владельцу.

В 1901 году был создан Еврейский национальный фонд (ККЛ),  и его эмиссары мотались верхом, с притороченными к седлам мешками серебра, от одного шейха к другому, выторговывая участки земель. Крупнейшие землевладельцы, самые влиятельные шейхи, жили в своих роскошных домах в Дамаске и Бейруте, не желая и носу казать на принадлежащие им заброшенные наделы, со счастливым изумлением узнавали, что эти пустыни и болота вдруг стали расти в цене.

Евреи были самыми активными. И перед арабскими землевладельцами встала трудноразрешимая проблема. С одной стороны, грех не воспользоваться внезапно сложившейся удачной конъюнктурой, — и надо продать, пока подорожало. С другой – не грех ли продавать свою землю евреям?

Эту дилемму разрешил верховный муфтий Палестины. Как говорят, именно ему принадлежит блестящая бизнес-идея, за которую в России 90-х он был бы расцелован разбогатевшими благодаря похожим схемам братками.

Муфтий сказал: продавать! Но – самые бросовые, совершенно бесплодные земли. По законам Османской империи земля, не обрабатываемая в течение трех лет, подлежала возвращению прежнему владельцу. А как эти неумехи смогут обрабатывать ваши камни, пески и болота, что у них там вырастет, если и сейчас ничего не растет? Так что продавайте смело – останетесь и с деньгами и с землей!

Если бы не было здесь подставы, сказал бы: Соломонова мудрость, но не было бы подставы – не было бы мудрости. Муфтий, правда, не учел, с кем связывается, кого он задумал надуть.

Золотой колосок

В 1904 году известный немецкий географ профессор Макс Бланкенхорн снарядил экспедицию по исследованию Палестины: флора, фауна, почва, климат, рельеф… Видимо, в поисках дополнительных источников финансирования он предложил Всемирной сионистской организации подключить к этому делу еврейских ученых – за плату, конечно.

Сионисты направили в экспедицию Бланкенхорна единственного дипломированного агронома в еврейском ишуве Эрец-Исраэль – Аарона Аронсона. Он родился в семье первых поселенцев, одной из самых уважаемых в уже упомянутом Зихрон-Яакове. Его отец, Эфраим Фишель Аронсон, был там городским головой. Палестинская администрация Ротшильда послала Аарона на учебу в сельскохозяйственный институт в Гриньоне (Франция) – естественно, на деньги барона. Так Ааронсон-младший стал первым в Эрец-Исраэль евреем с высшим агрономическим образованием.

Ему повезло не только с рождением. В экспедиции Аарон занимался типологией почв и растений.  И в ходе своих изысканий он обнаружил в Верхней Галилее самый древний в мире сорт дикой пшеницы. С чем можно сравнить такую удачу? Если кто-нибудь в Израиле найдет нефть (а ищут уже сто лет), это произведет меньший эффект. Жили без нефти – проживем еще. Здесь другое.

Это означало, что истории о щедром плодородии Земли обетованной – не танахическая гипербола, не выдумки, не легенды. Земля, где произрастают дикие злаки, не может быть бесперспективной для культивирования. Здесь хлеб родил, деревья плодоносили — и смертельный приговор здешнему сельскому хозяйству подлежит отмене.

Несколько европейских специальных журналов опубликовали статьи об открытии Ааронсона. 30-летний ученый стал знаменитостью в научном мире. Министерство сельского хозяйства США пригласило его выступить с докладом перед виднейшими специалистами в агрономии. Доклад прошел на ура. Лидеры американских евреев принимали его как дорогого гостя. Еврейские филантропы создали фонд для развития сельскохозяйственных исследований в Эрец-Исраэль.

На эти средства в Атлите, под Хайфой, Ааронсон основал опытную сельскохозяйственную станцию (она существует до сих пор).  Как раз вовремя. После подавления первой русской революции и новой волны погромов, вызванной ею, в Палестину хлынула новая волна репатриантов из России. Это были не запуганные богомольцы первой волны, а революционеры и одержимые идеалисты – эсеры, эсдеки и толстовцы. По выражению классика израильской литерутуры Амоса Оза, выросшего среди них, они не умели полить вазон, но были полны решимости стать землепашцами на Святой земле, создать здесь царство свободного крестьянского труда, которое им не удалось построить в России.

Однако ККЛ – тогда уже основной владелец еврейской земли в Палестине — выделял им в долговременную аренду землю под кибуцы и мошавы только с обязательством следовать рекомендациям опытной станции в Атлите – что, где, как растить на тех участках земли, которые им достались. Зная евреев, зная о них не только хорошее и не имея необходимости это скрывать, я, конечно, не уверен, что все они следовали предписаниям ученых, однако эти рекомендации у них были. В этом и был ключ к успеху.

Да, приходилось привыкать к незнакомому труду, преодолевать жару, осушать болота. Половина не выдерживала – бежала, половина из оставшейся половины в первое время гибла от малярии. Но у них было главное – выверенный научный подход к работе на земле.

Так лопнул хитрый план палестинского муфтия. Так возникло еврейское сельское хозяйство. Оно от рождения умное. Таким и осталось до сих пор. В этом его главный секрет.

Страна, две трети территории которой занимают пустыни, где большую часть года нет дождей, где в аграрном секторе занято всего 2 процента населения, обеспечивает себя продуктами питания на 90 процентов. Еще и продает. Это всего 5 процентов израильского экспорта, причем более половины в них – не сами продукты, а технологии.

Какие-то технологии применяются и в России, что-то из продуктов попадает и российские прилавки. Россия без них не оголодает, как и Израиль не обеднеет без их продажи. Московский жидомор, обнаружив у себя на кухне израильскую картошку, может выбросить ее в мусоропровод и рассказать о своем подвиге миру. Все это ничего не меняет. Еврейские крестьяне, а благодаря им ненавистный ему сионизм – победили. А жидомор – нет.

Авторский вариант.

Источник