КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Арест Махмуда Халила и аннулирование его грин-карты являются действиями, полностью соответствующими Конституции и в пределах полномочий, предоставленных федеральному правительству.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Photo by Laurenz Heymann on Unsplash
В минувшие выходные федеральные власти арестовали Махмуда Халила, одного из лидеров прохамасовской коалиции в Колумбийском университете. Его обвиняют в том, что он «вел деятельность, связанную с ХАМАС, признанной террористической организацией», и представлял угрозу национальной безопасности и внешней политике страны.
С тех пор политики и обозреватели, особенно с левых позиций, пытаются представить этого радикала, поддерживающего террор против Запада, как некую либеральную икону, задаваясь вопросом, имеет ли правительство право депортировать человека его уровня. Для справки: безусловно, имеет.
Закон об иммиграции и гражданстве (INA), кодифицированный в § 1182 Кодекса США, распространяется на всех иностранных граждан, то есть на «любое лицо, не являющееся гражданином или подданным Соединенных Штатов». Это определение охватывает как владельцев виз, так и обладателей грин-карт, включая, например, Махмуда Халила.
Закон об иммиграции и гражданстве включает ряд видов деятельности, которые могут привести к признанию человека неприемлемым по соображениям безопасности и связанным с ними основаниям. Соответствующий подраздел перечисляет девять оснований, связанных с терроризмом, большинство из которых не вызывают никаких споров: члены террористических организаций, лица, участвующие в террористической деятельности, и так далее.
Нынешний спор касается § 212(a)(3)(b)(i)(vii), который позволяет депортировать любого иностранца, «одобряющего или поддерживающего террористическую деятельность, или призывающего других поддерживать террористическую деятельность или поддерживать террористическую организацию». Некоторые утверждают, что депортация по этим основаниям нарушает Первую поправку. Однако это утверждение является ошибочным.
Предпосылка вопроса основывается на предположении, что иностранец (даже легальный) имеет те же права по Первой поправке, что и гражданин США, независимо от ситуации. Однако это неверно. Как ясно указал Верховный суд, в некоторых случаях правительство вправе устанавливать различия и ограничения, касающиеся прав иностранцев.
Например, Citizens United v. FEC (2010):
Правительство регулярно накладывает особые ограничения на права на свободу слова студентов, заключенных, военнослужащих, иностранцев и своих собственных сотрудников. Когда такие ограничения оправданы законными правительственными интересами, они не обязательно вызывают конституционные проблемы. … [T]Конституционные права определенных категорий ораторов в определенных контекстах «не являются автоматически одинаковыми с правами», которые обычно предоставляются членам нашего общества». (Выделено автором.)
В таком случае возникает вопрос, как именно можно применять права на свободу слова к иностранцам. Например, может ли свобода слова не распространяться на определенные группы, которые правительство по веским причинам считает опасными и представляющими угрозу национальной безопасности?
Как выяснилось, более 120 лет прецедентов Верховного суда разъясняют, что именно это условие правительство может законно применить к обладателю визы или грин-карты, не нарушая Первую поправку. Дело «Тернер против Уильямса» касалось анархистов, которые стремились насильственно свергнуть правительство, но эти анархисты могут быть заменены на антизападных агитаторов, связанных с ХАМАСом, которые хотят насильственно разрушить наши институты. В этом деле суд постановил:
…Конгресс считал, что тенденция к всеобщему распространению подобных взглядов настолько опасна для общественного блага, что иностранцы, придерживающиеся и отстаивающие их, будут нежелательным дополнением к нашему населению, постоянным или временным, многочисленным или немногочисленным; и, в свете предыдущих решений, закон, даже в этом аспекте, не будет неконституционным, как применимый к любому иностранцу, выступающему против любого организованного правительства.
Мы не хотим, чтобы нас поняли как обесценивающих жизненно важное значение свободы слова и печати, или как предлагающих ограничить дух свободы, сам по себе непобедимый, но это дело не затрагивает этих соображений. Пламенное клеймо, охраняющее царство, где нет необходимости в человеческом правительстве, по-прежнему закрывает вход, и пока существуют человеческие правительства, им нельзя отказывать в праве на самосохранение, как это представлено в данном случае.
Таким образом, очевидно, что Первая поправка может применяться к иностранцам при определенных условиях. Исходя из давнего прецедента Верховного суда, одним из таких условий вполне конституционно может быть требование отказа от одобрения или поддержки террора в тех формах, которые правительство считает опасными для общества.
Предположим, что мы хотим продвинуть наши размышления на один шаг дальше: если мы проведем полный традиционный анализ Первой поправки, необходимо задать вопрос, является ли Закон об иммиграции и гражданстве (INA) конституционным, если он налагает ограничение, касающееся свободы слова. Ответ на этот вопрос – да, по двум причинам.
Во-первых, ограничение, подобное § 212(a)(3)(b)(i)(vii), основанное на содержании, подлежит строгому контролю. Это означает, что для того, чтобы данный закон был конституционным – то есть, чтобы правительство могло регулировать содержание речи иностранного лица таким образом – закон должен быть узко направлен на достижение законного государственного интереса, который оправдывает ограничение.
Свобода слова действительно является невероятно важным правом. Поэтому, когда на одной стороне уравнения стоит конституционный императив такого масштаба, для того чтобы тест на сбалансированность оказался в пользу закона, необходим столь же важный интерес на другой стороне. В данном случае такой интерес существует – это национальная безопасность. Чтобы довести дело до логического завершения, мы также имеем более 120 лет прецедента, который объясняет, что национальная безопасность, по сути, является экзистенциальным государственным интересом. Этот интерес может оправдывать ограничение свободы слова, если речь идет о предотвращении угрозы, такой как терроризм или насильственное свержение правительства (см. дело Тернер).
Национальная безопасность, однако, не является единственным аспектом, на который опирается закон. Например, в нем также четко указано, что любой «иностранец, чье присутствие или деятельность в Соединенных Штатах, по мнению Государственного секретаря, может иметь потенциально серьезные негативные последствия для внешней политики Соединенных Штатов, подлежит депортации». Государственный департамент подтвердил, что в случае с Махмудом Халилом задействованы оба этих аспекта: угроза национальной безопасности и потенциальное влияние на внешнюю политику страны.
Во-вторых, даже если бы это было не так – то есть, даже в гипотетическом мире, где обладатель грин-карты имел бы те же права по Первой поправке, что и гражданин, и суд пришел бы к выводу, что нет угрозы национальной безопасности – закон все равно оставался бы конституционным. В INA нет четкого определения терминов «одобрять» или «поддерживать». Второе предположение, на котором строится это утверждение, заключается в том, что INA должен касаться такого рода одобрения или поддержки, который был бы защищен как свобода слова, если бы это относилось к гражданину. Однако это не единственная возможная интерпретация.
Доктрина конституционного обхода – это основополагающий принцип, который гласит, что «если закон допускает два толкования, одно из которых вызывает серьезные и сомнительные конституционные вопросы, а другое позволяет избежать таких вопросов, [суд] должен принять последнюю» интерпретацию. Это правило основано на уважении к законодательной власти, которая, как предполагается, принимает законы «в свете конституционных ограничений».
В данном случае возможно узкое толкование INA, которое ограничивает одобрение или поддержку только теми действиями, которые не защищены «свободой слова», даже если бы их осуществлял гражданин. Это может включать оказание материальной поддержки, в том числе пропаганду и даже речь, сказанную в координации с иностранной террористической организацией (см. дело Холдер против Проекта гуманитарного права). При таком прочтении не возникает проблем с Первой поправкой, поскольку она не защищает политическую речь или экспрессивное поведение, которое материально поддерживает иностранные террористические организации. Несколько групп, с которыми связан Халил, обвиняются именно в подобной деятельности.
По всем этим причинам арест Халила и аннулирование его грин-карты являются полностью конституционными действиями и вполне соответствуют полномочиям, предоставленным федеральному правительству.
Перевод Рины Марчук
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.