Абсорбция и шизофрения

Одна московская журналистка, прибыв в Израиль, сделала замечательное в своем роде заявление. “В Израиле даже дурдом “с человеческим лицом!” – сказала она, ошарашив публику. А мы-то как раз думали, что все совсем наоборот, и у нас у всех не жизнь, а просто одна сплошная палата номер шесть.

На самом деле, много ли мы знаем, как живут в Израиле люди, относящиеся к категории душевнобольных? Тут со здоровыми не разобраться, куда уж до этих… В мрачноватые эти уголки журналисты заглядывают редко. Поэтому мы решили сделать исключение и поговорить сегодня о том, существует ли связь между репатриацией и психическими заболеваниями. Иными словами, действительно ли жизнь может довести человека до психушки. Повод для публикации, как обычно, принесла читательская почта. Одно из обращений начиналось словами: “Помогите, мой внук нуждается в помощи, не знаю, куда обратиться!”

Но сначала несколько невыдуманных историй.

“Убейте меня, доктор”!

Этот человек всегда был благополучным. Сначала он, единственный сын в хорошей еврейской семье, стал отличником в школе, потом с легкостью поступил в институт, после его окончания устроился на хорошую должность и продвигался в инженерной карьере. В общем, все складывалось благополучно до тех пор, пока он не перебрался с семьей в Израиль. Хотя и тут он поначалу не сдавался. В первые годы, не найдя работы по специальности, устроился водителем в фирму по перевозке мебели. Знакомым бодро рассказывал, что все у него на работе прекрасно, он отлично со всем справляется, с начальством ладит, зарабатывает и уже не смотрит с опаской в завтрашний день, а как раз наоборот, уверенно представляет собственное будущее.

Проблемы начались после того как у него случился инсульт. Уже после восстановительной терапии он вдруг вернулся к олимовским мотивам первого года пребывания в Израиле. Он вскрикивал при каждом стуке в дверь и причитал: “Вот сейчас придут из банка, заберут нашу квартиру, и мы останемся на улице, без ничего!” Потом вдруг перестал есть: “Лучше я на себе сэкономлю, родным больше достанется”. Никакие уверения близких в том, что еды давно хватает на всех и нет необходимости отказывать себе в куске хлеба, его не успокаивали. Он хирел на глазах, погружался все глубже и глубже в тоску, а родственники, измученные тревогой, не могли найти способ, чтобы ему помочь. Они долго отгоняли от себя саму мысль о том, что его надо показать психиатру. Такой дикой им поначалу казалась идея. Ведь они привыкли к тому, что с ними бодрый, жизнелюбивый человек. “Ну впал в депрессию, пройдет! – утешали они друг друга. – С кем не бывает депрессий в наше время, тем более, в нашей стране!” Но время шло, а состояние этого человека не менялось. В конце концов, перепробовав все, родственники вынуждены были обратиться в одно из отделений помощи душевнобольным (“таханот бриют а-нефеш”). Едва увидев врача, к тому же русскоговорящего, интеллигентный больной бросился к ней с криком. “Доктор, миленький, убейте меня, пожалуйста! Без меня им будет легче жить!”

Так выглядит один из вариантов психотической депрессии. При этом с медицинской точки зрения, как ни странно, самым опасным оказывается именно период выздоровления. Когда больные приходят в себя и становятся физически достаточно сильными, чтобы совершить самоубийство, их нельзя оставлять без присмотра.

Моя дочь танцует со мной!

Ольга П., мать-одиночка, поселилась со своей дочерью в Тель-Авиве. Какое-то время в нерешительности размышляла, чем бы ей заняться, задумчиво бродила по городу, особенно внимательно разглядывая уличных музыкантов, и наконец решилась. В один прекрасный день она взяла девочку за руку и вывела ее на площадь. “Танцуй и пой, – приказала она, – потом возьми шляпу и обойди толпу, нам заплатят много денег!”

Девочка послушно закружилась вокруг мамы. Прохожие наблюдали за ними с жалостью. Назавтра история повторилась, и пошло-поехало…. Девочка перестала ходить в школу и продолжала выступать на площади. Вскоре посмотреть на семейство явились представители органов опеки. Маме разъяснили, что по закону Государства Израиль несовершеннолетний ребенок обязан учиться, а не петь на площадях. Мама послушно кивнула и… на следующее утро снова вывела девочку танцевать. Ее снова предупредили, пригрозили задержать. Но она снова и снова приводила дочь на выступления. Вызванные по просьбе социальных работников психиатры поставили женщине диагноз “психоз”.

Этот случай не единичный. Совсем недавно в одном из городов центра страны была остановлена женщина, которая целыми днями бесцельно бродила по улицам, ведя за руку маленькую девочку. “Я боюсь за нее, – объяснила она медикам. – Я не могу ее оставить, с ней что-нибудь случится”. Только после профессионального вмешательства женщину удалось отправить на лечение в клинику, а ребенка передать на время лечения бабушке и дедушке. Теперь мать работает на особой охраняемой работе и получает определенные льготы. Есть и надзор за ребенком.

“Я вам не марокканец!”

Совершенно благополучное семейство К. – мама, папа и два сына, 9 и 12 лет, – приехали в Израиль. Никаких особых проблем ни у кого их них здесь не возникло, но не обходилось без замечаний типа “К “русским” здесь относятся гораздо хуже, чем к “марокканцам”, то, что “марокканцу” положено, нам еще и выбивать приходится”… Впрочем, кто из нас такого не слышал! Папа с мамой не придали значения тому, что старший мальчик стал чересчур внимательно приглядываться, как относятся учителя к ученикам разного происхождения. Да у родителей и не было повода беспокоиться. Мальчик был, пожалуй, чересчур тихим и неразговорчивым, но они привыкли считать, что это характер. Стеснительный ребенок, ничего не поделаешь. И вдруг он вдруг начал громко кричать без всякого повода: “Так нечестно! Вы к ним лучше относитесь, чем ко мне. Меня задвигаете!”, стал слышать странные голоса, которые угрожали ему… Мальчик кричал от ужаса. Родители терпели странное поведение сына очень долго, надеясь, что этот непонятный срыв пройдет, и радовались каждому спокойно прожитому дню. Но приступы страха у мальчика становились все более частыми и долгими.

На приеме врач-психиатр поставил диагноз: шизофрения. А ведь в этой семье нет родственников, страдающих психическими заболеваниями. Теперь парень проходит реабилитацию. Его направили на специальный субсидированный курс изучения компьютеров для лиц, страдающих психическими расстройствами. Он очень быстро оказался там среди лучших учеников. Но вскоре все признаки заболевания опять проявились.

С огромным трудом родители смирились с болезнью сына.

“Мой внук тянется за кошачьей едой”

М. приехала в Израиль с дочерью и внуком. Парень вырос, вроде встал на ноги, начал устраиваться в жизни. Но болезнь и смерть матери сломили его, хотя к этому моменту он был уже взрослым – 26 лет. После похорон самого родного человека он впал в депрессию, и никакие попытки его расшевелить к успеху не привели. “Я не могу спокойно смотреть на него, – жалуется бабушка. – Ему все безразлично. Равнодушен ко всему, даже к еде. В последнее время я стала замечать, что он тянется за кошачьими консервами. Стоит ему об этом сказать – злится, грубит. Куда только я не обращалась. Мне кажется, ему нужна психиатрическая помощь”…

Требуется поддержка

Это всего несколько историй из обширной практики психиатрической службы в Израиле. Я обратилась по “горячей линии” в консультационный центр для родственников душевнобольных “Милам”.

– Все истории, которые мы привели, демонстрируют весьма специфические “нашенские” ситуации, когда жизнь, что называется, доводит людей до психушки. Тем не менее, многие медики отрицают наличие связи между абсорбцией и психическими заболеваниями. Так ли это?

– Количество психических больных всегда одинаково в любом обществе, в любой цивилизованной стране, оно составляет примерно 1 процент от общего населения. Это много. Прикиньте, если в Израиле живет около 8 миллионов человек, то из них психически больными окажутся примерно 80 тысяч. Огромная цифра! Понятно, что эта группа людей окружена родственниками, которые очень страдают, но при этом не всегда знают, что им делать. Очень важен вопрос наследственности. Порой люди отказываются от свадьбы, услышав, что кто-то из родственников жениха или невесты страдает расстройством психики. Хотя если болен только один из родителей, процент вероятности, что ребенок тоже заболеет, составляет всего 12,5 %. Что касается репатриантских ситуаций, тут прямую связь, безусловно, нельзя полностью отрицать. Ведь стрессы добавляют негативных факторов и, при наличии соответствующего генетического фона, способствуют проявлению болезни. Депрессивное состояние, которое свойственно определенной категории людей, может принять и психотическую форму. Однако явление это изучено пока слабо. Русскоговорящих специалистов, работающих в этой области, в Израиле пока немного.

– А существует ли разница в том, как относятся к расстройствам психики люди разной ментальности?

– Конечно. С чем мы действительно сталкиваемся, так это с тем, что “русские” считают душевные заболевания чем-то неприличным. Если израильтяне отнюдь не считают зазорным обратиться за консультацией к психиатру, а американцы прибегают к этому даже излишне часто, то люди с русской ментальностью проходят дома адовы муки, наблюдая за страданиями близких, но не знают, кого просить о помощи, потому, что боятся навредить семье. Да и нет никаких объяснений на русском языке. А если приезжают пожилые родители с больным сыном, им ведь в большинстве случаев и посоветоваться-то негде. Разъяснения на иврите они не воспримут. Израильские психиатры давно уже поняли, что требуются специальные группы помощи родным, где специалисты разъясняли бы, как облегчить жизнь больного и всей семьи, как вести себя в те или иные моменты болезни своего родственника. Подобных консультационных центров становится все больше. Сейчас идет речь об необходимости открытия специальных групп поддержки на русском языке для родственников душевнобольных. Пока этого нет, но мы стараемся изыскать варианты помощи. Самое главное – это выйти на связь с профессиональными организациями, которые могут подсказать, что делать в том или ином случае, как себя вести.

Телефон Центра помощи родственникам душевнобольным в Иерусалиме: 02-6522147, подобные центры есть в Ашдоде, Ришоне и других городах.

Вита Долгова, «Новости недели» — «Континент»