КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
“Скрывающий правду – причина несчастья,
Говорящий открыто сотворяет мир”
Притчи 10:10
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
“А чем больше в стране государственных тайн, тем ниже уровень нравственности. Все это вместе взятое разъедает как ржавчина умы граждан, делает государство и их самих пугалом и посмешищем в глазах людей и наций, живущих или старающихся жить по законам демократическим…”
А.С. Прокопенко “Чудовище по имени Государственная тайна”
В данной статье будет рассказано о многолетней (с 1946 г.) борьбе за правду о судьбе Рауля Валленберга из архивов РФ. В этом повествовании автор опирается на свои предыдущие статьи, которые содержат соответствующие библиографические ссылки, и на четыре книги на русском языке (две из них – переводные), содержащие ссылки на самые важные известные документы по “делу Валленберга”.
Действия советских властей в 1945-1946 годах обстоятельно освещаются в некоторых внутренних докладных записках, составленных в МИД СССР, которые были переданы шведской стороне лишь в ноябре 1991 г. (!), благодаря Борису Дмитриевичу Панкину, бывшему министру иностранных дел СССР (август – ноябрь 1991 года), послу СССР и РФ в Англии, послу СССР в Швеции и Чехословакии.
Рауль ВалленбергБ.Д. Панкин очень любил и любит Швецию (после завершения дипломатической карьеры он живет в Швеции). В своей книге [2], в главе “Сентиментальное путешествие” он рассказал о своей любви к этой стране и о своем вкладе в борьбу за поиск правды о судьбе Рауля Валленберга. В его бытность посла СССР в Швеции (1982-1990 гг.) самым больным вопросом была именно судьба этого человека. На одном из традиционных обедов, устраиваемых королем Швеции для дипкорпуса, к Панкину с женой подошла сводная сестра Рауля Нина Лагергрен и обратилась к нему со словами: “Господин посол, спасите Рауля, откройте правду о нем, и Бог благословит вас. Вы войдете с этим в историю”.
С просьбами по этому поводу к послу обращались и по официальной линии, в т. ч. и тогдашний премьер-министр Швеции Улоф Пальме. Панкину оставалось только бомбардировать телеграммами МИД СССР. Все было безуспешно. Лишь после того, как перестройка в СССР набрала силу, дело сдвинулось с места.
В начале 1988 года в Швецию приехал предсовмина СССР Н. Рыжков. В ходе его визита по предложению преемника Улофа Пальме Ингвара Карлсона, которому льстил интерес Советского Союза к маленькой Швеции, был учрежден “круглый стол” по шведской модели экономики. В обе стороны устремились эксперты, менеджеры, ученые, бизнесмены, политические деятели… В Стокгольме к Рыжкову обратился с просьбой премьер Швеции Ингвар Карлсон об организации поездки сводных брата и сестры Рауля Валленберга, а также ответственного секретаря Комитета в защиту Рауля Валленберга Сони Сонненфельдт в Москву.
В 1989 году посол пригласил их совершить давно обещанную поездку. Весть об этом облетела весь мир. В Москве 16 октября 1989 года перед ними поставили деревянный ящичек с вещами, изъятыми у Рауля при аресте: записная книжка, календарь, водительские права, портсигар (известно было, однако, что Рауль не курил…), дипломатический паспорт и стопка старых купюр (болгарские левы, венгерские пенго, шведские кроны, швейцарские франки и американские доллары. При этом советские представители вновь повторили, что Рауль Валленберг умер в 1947 году и почти все его дело арестованного было уничтожено. За первой поездкой Ги фон Дардель, последовала вторая, третья… Его пустили на Лубянку, в архивы Владимирской и Лефортовской тюрем. Панкин радовался каждой находке неутомимого путешественника, которому было уже за 70, и одновременно мучился подозрениями, что правду ему все равно не скажут [2].
Диппаспорт Валленберга, возвращенный в 1989 г. (а)Став министром иностранных дел, Панкин посетил Швецию в сентябре 1991 года. По традиции министры иностранных дел СССР, направляясь на сессию Генеральной Ассамблеи ООН, посещали 1-2 государства. Панкин выбрал Швецию и Чехословакию по пути на 46-ю сессию (которая открывалась 17 сентября 1991 г.), две страны, в которых он работал послом (“сентиментальное путешествие”…). В Стокгольм Панкин привез твердую договоренность с новым председателем КГБ В. Бакатиным (как выяснилось позже, всего лишь на 4 месяца вследствие развала СССР, поэтому пользы эта договоренность не принесла), что будет разыскано все, что только можно разыскать и открыто сказано все, что станет известно о судьбе Валленберга. Гораздо более важным стало сообщение Панкина, что он дал указание историко-архивному управлению МИД СССР найти и предъявить все, что есть по этому поводу в МИДе. Это указание действительно было выполнено.
Одной из последних акций Панкина на посту министра иностранных дел (в конце ноября 1991 г. Горбачев решил вернуть Шеварднадзе на этот пост) стала передача послу Швеции в Москве Бернеру 20 ноября 1991 г. пухлой папки документов из мидовского архива, всего, что относилось к судьбе Рауля Валленберга. Это было выполнением обещания, данного во время визита в Стокгольм в сентябре того же года. Посол Бернер, принимая документы, сказал, что их изучением немедленно займется специальная комиссия, после чего будет сделано заявление в парламенте. Так все и произошло. Панкин торопился, выполняя эту свою миссию, чувствуя, что времени ему на посту министра отпущено немного и поэтому желая успеть сделать то, что от него зависит: “Сделай то, что можешь, больше никому не дано” (Джон Апдайк “Кентавр”) [2].Первый советский документ, который содержал информацию о деятельности шведской миссии в Будапеште, был написан в октябре 1944 г. В это время начальник политического департамента МИДа Швеции фон Пост информировал советника советского посольства Чернышева о деятельности шведской миссии в Будапеште по спасению евреев, включая выдачу охранных паспортов. Однако фамилия Рауля Валленберга не упоминалась, и на вопрос фон Поста, заинтересована ли Москва в информации о том, что Швеция делала для помощи евреям в Венгрии, Чернышев не дал ответа, о чем он также упомянул в своем отчете в Москву. Далее, в архиве МИД СССР содержалась нота шведской миссии в Москве от 31 декабря 1944 г., в которой шведский посланник в Москве Стаффан Седерблум приводил список членов шведской миссии в Будапеште (включая, конечно, имя Рауля Валленберга) и Швеция просила советские власти взять их под свою защиту, когда Красная Армия их обнаружит. Копия этой ноты была найдена и в Министерстве обороны России, во время работы совместной рабочей группы двух стран в 1991-2000 гг.
Диппаспорт Валленберга, возвращенный в 1989 г. (б)В тот же день заместитель министра иностранных дел Деканозов переправил эту информацию в Генеральный штаб генералу Антонову, чтобы тот мог дать инструкции командующим фронтами [1]. Подробные инструкции были отданы в шифрованной телеграмме 2 января 1945 г. Генерального штаба командующим 2-м и 3-м Украинскими фронтами. Согласно инструкции, члены миссии, если их встретят, должны быть взяты под защиту Красной Армии, при этом необходимо информировать Генеральный штаб. Еще через две недели, 16 января 1945 г. Деканозов сообщает Седерблуму, что Рауля Валленберга встретили. Об этом были уведомлены Молотов, Вышинский и большинство отделов в МИД СССР. На копии в архиве имеется также надпись: «…дело Валленберга». На большинстве досье в МИДе, в которых говорится о деле Валленберга, на обложке обозначено: “О шведском дипломате Рауле Валленберге”.
В одной из внутренних докладных записок МИДа говорится, что Александра Коллонтай, как указывалось ранее, в феврале 1945 г. проинформировала мать Рауля Валленберга Май фон Дардель, что ее сын находится в безопасности под защитой СССР. Из документа МИДа не видно, как она получила информацию или инструкцию об этом. Записано лишь, что впоследствии (в июле 1947 г.) был одобрен проект ответа Коллонтай на вопрос газеты «Гетеборгс хандельсок шефартстиднинг», в котором говорилось, что она не может ничего добавить к официальному ответу советских властей. (“Эмми Лорентсон, которая в течение многих лет была подругой Коллонтай в Стокгольме, во время беседы в доме престарелых под Москвой в 1988 г. с представителями шведской миссии в Москве сообщила, что после возвращения в марте 1945 г. в Москву Коллонтай стала предпринимать некоторые усилия в поисках Рауля Валленберга. Однако вскоре ей приказали прекратить их, и в 1948 г. она узнала, что шведский дипломат умер в 1947 г. в тюрьме от болезни. Какой-либо дополнительной информации Лорентсон не имела” [1].)
“27 марта 1945 г. шведская миссия в Бухаресте сообщила, что сотрудники шведской миссии в Будапеште прибыли туда. В тот же день из Стокгольма посылается указание в Москву о том, что в связи с прибытием всех остальных лиц в Бухарест особенно важно получить информацию о Рауле Валленберге. 12 апреля посол США в Москве Гарриман предлагает Седерблуму американскую помощь, от которой тот отказывается (но не упоминает об этом в отчете МИДу Швеции от 19 апреля, сообщая при этом неправильную информацию об американских действиях). В тот же день Седерблум докладывает в Стокгольм: «Я опасаюсь, что русские при всем желании не смогут добиться ясности в том, что произошло… возможно, что Рауль Валленберг погиб в автомобильной катастрофе или был убит… его исчезновение было фактически бесследным».
Через два дня Стокгольм весьма решительно призывает Седерблума: «Настоящим вы получаете однозначные инструкции посетить Деканозова». 24 апреля 1945 г., через некоторое время после возвращения всех членов миссии, за исключением Рауля Валленберга, из Будапешта в Швецию через Москву, Седерблум направляет письмо заместителю министра иностранных дел Деканозову, в котором он просит советскую сторону предпринять срочные меры по поиску Рауля Валленберга, не упоминая, однако, ответа Деканозова от 16 января. В советской внутренней докладной записке отмечается, что во время передачи письма Седерблум заметил, в частности, следующее: «Возможно, что он (Рауль Валленберг) стал жертвой какого-либо несчастного случая». Седерблум говорит это, несмотря на то что тот же Деканозов 16 января сообщил, что Рауль Валленберг взят под защиту СССР.
…Нельзя не отметить, что в своем ответе (нота Вышинского шведскому посольству) в августе 1947 г. советская сторона ухватилась за предположения Седерблума. В результате этого и нескольких следующих обращений МИД (в то время НКИД) направляет письмо в НКГБ, в котором просит предоставить новые данные о Рауле Валленберге для ответа правительству Швеции. 8 августа 1945 г. НКГБ (Меркулов) отвечает, что не располагает никакой информацией о шведском дипломате (ведь он тогда находился в СМЕРШе). Затем до конца 1945-го и в 1946 г. последовал ряд обращений и визитов шведской стороны касательно судьбы Рауля Валленберга. В некоторых из них переданы дополнительные свидетельские показания как об упомянутых советских военных, которые якобы сопровождали Рауля Валленберга из Будапешта 17 января 1945 г., так и о том, что шведа видели в московских тюрьмах.
Банкноты Валленберга, возврашенные в 1989 г.Первое конкретное свидетельство такого рода поступило от Эдварда аф Сандеберга, который после возвращения на родину весной 1946 г. сообщил, в частности, что в Бутырках он встретил немца, который в других московских тюрьмах видел Рауля Валленберга. МИД направляет эти запросы как руководителю СМЕРШа Абакумову, так и в МВД, который, однако, пересылает их начальнику архива МГБ с объяснением, что Рауль Валленберг не находится в системе лагерей МВД. От СМЕРШа и МГБ не поступает никакого ответа, несмотря на неоднократные напоминания, в частности 3 февраля 1946 г., когда МИД просит Абакумова ускорить ответ, о котором можно будет доложить руководству. Из внутреннего документа МГБ от 12 августа 1946 г. видно, что его отдел архивов и регистрации переправил запрос МИДа в третье главное управление; в частности, упоминается Кузьмишин.
Одна из наиболее примечательных бесед происходит 26 декабря 1945 г. между Седерблумом и заведующим отделом Абрамовым. Согласно записи, сделанной в Министерстве иностранных дел СССР, Седерблум сообщает то, что он узнал о последнем периоде пребывания Рауля Валленберга в Будапеште, а затем добавляет: «Я хочу искренне высказать вам мое личное мнение по этому вопросу. Естественно, я знаю, что мое мнение не может иметь личного характера, но в таком случае я хотел бы просить вас считать его личным. Я предполагаю, что Валленберг умер. Вероятно, он погиб под немецкими бомбежками или при наступлении какой-нибудь венгерской или немецкой воинской части, оказавшейся в тылу советских войск.
Вскоре после того, как Валленберга доставили в Дебрецен, Красная Армия начала широкое наступление. Вследствие этого штабы и архивы перемещались и в то время оказалось невозможным получить какую-либо информацию о судьбе Валленберга. Было бы замечательно, если бы в настоящее время миссия могла получить ответ, выдержанный именно в этом духе, то есть что Валленберг погиб. Это прежде всего необходимо для матери Валленберга, поскольку она по-прежнему надеется, что ее сын жив, и она тратит силы и здоровье на безрезультатный поиск. Я на днях советовался по этому вопросу с г-жой Коллонтай. Она согласна с моим пониманием и дала мне совет искренне рассказать вам об этом, что я сейчас и сделал. Я еще раз подчеркиваю, что моя просьба об ответе советского правительства и содержании этого ответа является личной просьбой и моим личным мнением».Абрамов сообщил, что он передаст информацию Седерблума соответствующим советским органам и что, вероятно, эта информация поможет поискам Валленберга, а также что в данный момент нет никаких сведений ни о его местонахождении, ни о его смерти. В отчете Седерблума в Стокгольм о беседе с Абрамовым ничего не говорится о личном послании. Здесь возникает вопрос о том, можно ли полагаться на записи беседы советской стороны со шведскими представителями. С тех пор как большое количество документов стало доступным в российском внешнеполитическом архиве, можно в целом констатировать, что отчеты о беседах советского посла в Стокгольме часто корректировались, чтобы они соответствовали ожиданиям того, что хочет услышать Москва, или тому, чего посылающий отчет стремится достичь. Ведь Министерству иностранных дел СССР было затруднительно точно контролировать, что именно говорилось во время таких бесед. Однако, что касается записей бесед со шведскими представителями, сделанных в Москве, то их достоверность, вероятно, намного выше. Советский представитель редко вел беседу наедине, и было рискованнее исправлять текст; дисциплина была жесткой. В связи с этим следует также указать, что наиболее серьезные высказывания Седерблума в советских записях выделялись кавычками” [1].
Нота Седерблума Деканозову от 31 декабря 1944 г. (а) Нота Седерблума Деканозову от 31 декабря 1944 г.(б)В ходе работы межправительственной шведско-российской рабочей группы (1991-2000 гг.) из архивов Министерства обороны РФ были получены ряд документов, относящихся к аресту и пленению Рауля Валленберга в Будапеште в середине января 1945 г. [1]. Приведем их описание из отчета этой рабочей группы [1] с необходимыми уточнениями автора из-за наличия ряда неточностей в этом разделе отчета.
“В зашифрованной телеграмме, датированной 2 января 1945 г., помощника начальника Генерального штаба Красной Армии генерал-майора Славина командующим 2-м и 3-м Украинскими фронтами Малиновскому и Толбухину дается приказ о том, чтобы шведская миссия в осажденном Будапеште, которая, согласно данным, ушла в подполье, была при встрече с ней взята под защиту, а также о том, что об этом следует оповестить Генеральный штаб. Среди других упомянут Рауль Валленберг. На этой телеграмме имеется надпись, что командующие армиями также должны быть оповещены. Были найдены и соответствующие приказы многим подчиненным частям. Найден рапорт командующему 30-м армейским корпусом (генерал-майору Лазько – прим. авт.) о том, что Рауль Валленберг 13 января добровольно разыскивал представителей советской стороны.
13 января Советская Армия овладела домом 16 по улице Бенчур, где находился транспортный отдел Международного Красного Креста. Там был «встречен» Рауль Валленберг. Димитренко (правильно: Дмитренко, майор, начальник политотдела 151 стрелковой дивизии – прим. авт.) из 151-й стрелковой дивизии послал рапорт начальнику политотдела 7-й гвардейской армии (видимо, полковнику Смольянову – прим. авт.). В рапорте говорится, что Рауль Валленберг, как и его шофер, был встречен на улице Бенчур, 16, и он передал текст телеграммы на немецком языке с просьбой переправить ее в Стокгольм. На рапорте Димитренко имеется следующая запись: “18= к Афонину (генерал-майор Афонин, командир 18-го гвардейского стрелкового корпуса – прим. авт.) пока никуда не отпускать телеграмму никуда не передавать”.
14 января Куприянов из 30-го стрелкового корпуса (здесь ошибка, полковник Куприянов – начальник оперативного отдела штаба 7-й гвардейской армии – прим. авт.) 7-й гвардейской армии под предлогом заботы о безопасности и удобства перемещения приказал немедленно сопроводить Рауля Валленберга, который находился теперь в расположении 151-й стрелковой дивизии, к командующему 18-м (гвардейским – прим. авт.) стрелковым корпусом генерал-майору Афонину. Кроме того, указывалось, что надо запретить Раулю Валленбергу контакт с внешним миром. На телеграмме от руки написано, в частности, следующее: “Он был обнаружен 13 января на улице Бенчур; другие сотрудники миссии находятся в западной части; он отказался оставить фронт, сказав, что он отвечает за 7000 шведских граждан, которые находятся под его защитой в восточной части города”.
Распоряжение Булганина от 17 января 1945 г.Начальник штаба 2-го Украинского фронта Захаров 15 января 1945 г. послал по телеграфу информацию начальнику Генерального штаба Антонову и начальнику штаба 3-го Украинского фронта, что Рауль Валленберг был встречен 13 января на улице Бенчур, и при этом указал, что остальная часть миссии находится в западной части города. Рауль Валленберг и его собственность взяты под охрану. К этому можно добавить, что именно эти рапорты лежат в основе сообщения заместителя министра иностранных дел Деканозова шведскому посольству в Москве 16 января о том, что Рауль Валленберг встречен и взят на попечение советскими войсками в Будапеште. Документы в архиве Министерства обороны включают также датированный 17 января приказ (распоряжение – прим. авт.) заместителя министра обороны (заместителя народного комиссара обороны СССР – прим. авт.) Булганина командующему 2-м Украинским фронтом Малиновскому и его копию начальнику СМЕРШа Абакумову об аресте Валленберга. Булганин приказывает, чтобы Рауль Валленберг был доставлен в Москву, а также сообщает, что контрразведка СМЕРШ получила надлежащие инструкции.
Никакой мотивировки аресту не дается. На приказе об аресте вышеупомянутый Захаров написал товарищу Поветкину, что тот лично вместе с товарищем Королевым должен организовать отправку в Москву (Поветкин – генерал-майор, зам. начальника штаба по разведке, начальник разведывательного отдела (РО) 2-го Украинского фронта; Королев – генерал-лейтенант, начальник ОКР (отдела контрразведки) СМЕРШ 2-го Украинского фронта – прим. авт.). В тот же день, т.е. 17 января, Булганин посылает еще один приказ об аресте. Он касается работающих в Будапеште швейцарских дипломатов Макса Майера и Харальда Феллера, а также словацкого посланника Яна Спишака. Они должны быть отправлены в Москву «таким же образом, как и Валленберг», и операцию должен проводить СМЕРШ.
Докладная Захарова от 25 января 1945 г.20 января упомянутый выше Захаров просит дать инструкции, как он должен поступить не только с Феллером и Майером, но и с преподавателем шведского языка, представителем Красного Креста Вальдемаром Ланглетом и его женой. Никакого ответа по запросу относительно Ланглета не обнаружено. Рапорт советской военной контрразведки СМЕРШ от 22 января 1945 г. содержит список адресов миссии в Будапеште, составленный помощником начальника 2-го отдела СМЕРШа 2-го Украинского фронта майором Петровским и адресованный начальнику оперативной группы СМЕРШа при штабе этого фронта в Будапеште. Отмечено, что список составлен на основе данных, полученных, в частности, от задержанного секретаря шведской миссии Валленберга. В рапорте от 23 января об арестах «агентов противника», произведенных СМЕРШем на 2-м Украинском фронте за 1-20 января 1945 г., сообщается, что среди арестованных находятся три представителя дипломатического корпуса, два из которых – сотрудники шведской миссии в Будапеште. Однако дело в том, что только один из них швед (другой, вероятно, Томсен/Гроссхейм-Криско или Лангфельдер).
В сообщении Захарова заместителю министра обороны Булганину докладывается, что арестованный Рауль Валленберг отправлен в Москву 25 января, а фамилия старшего конвоя – Зенков. Из других сообщений видно, что Рауль Валленберг был арестован 19 января, а швейцарские дипломаты – 10 и 16 февраля Согласно тюремной регистрационной карточке Лубянской тюрьмы, Рауль Валленберг прибыл туда 6 февраля, в тот же день, что и его водитель В. Лангфельдер. Феллер и Майер прибыли в Москву лишь 4 марта через Львов и Киев. Есть и другие рапорты НКВД о шведской миссии (однако они не дают ничего нового по существу), а также копия ноты посланника Даниельссона, который опровергает сообщения прессы о том, что советские войска плохо обходились с членами шведской миссии. Из отчетов сотрудников шведской миссии вытекает, впрочем, что миссия подвергалась крупномасштабному и неоднократному разграблению. Эти данные подтверждаются затем в служебной записке начальника отдела МИДа Ветрова Деканозову от 24 мая 1945 г. Дополнительных материалов по этому периоду в архивах не найдено. Не исключено, что некоторые сообщения разведки из Будапешта когда-то были изъяты из архивов” [1].
Евгений Перельройзен
Продолжение следует.
ЛИТЕРАТУРА
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.