О Path Dependence

Побывал вчера на российско-германском симпозиуме, где речь, помимо прочего, шла о посткоммунистической трансформации бывшей ГДР. Немецкие коллеги отмечали, что, несмотря на предшествовавшие огромные финансовые вливания Западной Германии, душевой ВВП в восточных землях на четверть ниже, чем в западных. И другие экономические показатели там тоже хуже.

А в начале преобразований восточные немцы, вдохновлявшиеся обещаниями политиков, надеялись, что через-15-20 лет они сравняются с западными. Время прошло, ожидания не оправдались, вера, что могут оправдаться, иссякает, и восточные немцы все больше проникаются ощущением заброшенности на историческую обочину. Что сопровождается повышенным процентом голосующих за радикальную альтернативу статус-кво. В других же странах Восточной Европы, даже экономически самых продвинутых, такой поддержки, как восточные немцы, не знавших, но, как и они, надеявшихся на скорое «превращение в Запад», душевой ВВП еще ниже, и надежды там тоже обрушиваются, чем и вызваны политические сдвиги последних лет в этих странах.

Немецкие коллеги говорили, что все это подтверждает известную теорию path dependence (зависимость от предшествующего развития или «эффект колеи»). Но меня тут заинтересовала не столько констатация исторической инерции, сколько феномен политических зигзагов под влиянием несбывшихся ожиданий относительно достижимости чужих стандартов, изначально взятых за образец. Подумал об Украине, об ее европейском маршруте и склонился к мысли, что в обозримом будущем нынешние проблемы восточноевропейцев ее не ждут. Ее проблема – избежать разочарований в достижимости европеизации в ее восточноевропейском, а не западноевропейском воплощении и сопутствующих такому разочарованию политических последствий. А травмированность недосягаемостью западных стандартов даже при успешной европеизации – это, сдается мне, для украинцев в любом случае если и перспектива, то очень дальняя. Учитывая нынешний исходный уровень экономического развития Украины, они, скорее всего, будут сравнивать себя с поляками, чехами, венграми, литовцами, а не с западными немцами или французами.

Что касается России, где лояльность населения к власти и политическому режиму зависимости от душевого ВВП (более низкого, кстати, чем в большинстве стран Восточной Европы) и каких-либо иноземных стандартов себя не обнаруживает, то никаких ассоциаций с ней констатации и суждения германских коллег у меня не возбудили.

Игорь Клямкин
FB