Их университеты

Сегодня, когда мы пытаемся переосмыслить ситуацию с “ножевой” интифадой, самое время задуматься о том, как в автономии обстоит дело в сфере обучения молодежи.

УРОКИ МИРА

…Когда Ольфат Хаммад идет по Рамалле, кое-то из местных переходит на другую сторону, а кто-то, наоборот, спешит поздороваться и выяснить, нет ли чего-нибудь новенького в ее программах. Ольфат под сорок. В таком возрасте привычки и занятия уже не меняют. Десять лет назад она увлеклась идеями заключения мира между Израилем и ПА и стала работать над проектами сотрудничества. Кое-что уцелело, несмотря на интифаду. “Центр Тами Штайнмеца по исследованиям мирного процесса при Тель-авивском университете” продолжил организовывать встречи между палестинцами и израильтянами, не дожидаясь тишины, когда очень многие считали, что наилучший способ беседы – через автоматный прицел. Но двери и окна при международных конфликтах никогда не заколачивают до конца, щели для бесед всегда остаются. В одну из таких щелей удалось втиснуть несколько встреч для профессионалов – журналистов, учителей и медиков.

Ольфат – административный директор PSR (Палестинский центр политических исследований). Она подыскивает своих земляков, желающих встретиться с израильтянами в неформальной обстановке. Уроки мира – как раз ее сфера.

Я застаю ее поздно вечером в субботу уставшей и нервной.

– Вот сегодня опять ездила к родителям в Наблус и потратила на прохождение блок-постов почти три часа, – с раздражением говорит она.

Ольфат клянет бесконечные унижения на КПП, неразрешимость израильско-палестинского конфликта, и настроение у нее явно пессимистическое. На ее жизненную позицию особенно повлияло несколько ситуаций.

Семья ее как раз и принадлежит к категории палестинских беженцев. Ее отец родился в Яффо и в 1948 году бежал из города вместе с родителями. Сейчас он живет в Наблусе. Ольфат, которая сотрудничает с миротворческими организациями Израиля, уже около десяти лет говорит, что, навещая отца, она всякий раз вынуждена испытывать унижения. Один из случаев ей запомнился особенно. Дело было зимой. На пропускном пункте скопилась толпа палестинцев – человек триста. Пошел дождь, но двери оставались наглухо закрытыми. Просители стали колотить в дверь – тишина. Наконец часа через три двери открылись, и им приказали выстроиться в линию по одному. В этот момент подъехал автобус с израильскими школьниками, возвращавшимися с какой-то экскурсии. Толпу оттеснили в сторону, а тем временем дети сняли ботинки, выставили их в окна и стали выкрикивать ругательства в адрес палестинцев. В автобусе было полсотни детей и два учителя, ни один из которых не попытался остановить буйство.

– Я смотрела на израильских детей, презирающих нас, и бессильная ярость душила меня. Я понимала, что этот расклад, несмотря на миротворческие усилия, может сохраниться надолго, – призналась мне Ольфат.

Тем не менее, она не прекратила сотрудничество с израильтянами. Почему?

– Я считаю, что что-то все-таки должно быть противопоставлено этому кошмару. Радикализация общественного мнения и у нас, и у вас приведет к страшным последствиям в будущем.

– Понимаете ли вы, что Израиль обязан реагировать на страшные злодеяния, которые палестинские террористы творят против мирных граждан?

– Да, но факт есть факт: радикализм подростков, выросших на фоне войны и не раз наблюдавших то, что видела я своими глазами, продолжает расти.

Однако сотрудничество с Израилем, как уже было сказано, не останавливается. Сейчас Ольфат готовится привезти в автономию группу израильских лекторов для встреч с молодежью. Но кто они, нынешние клиенты Ольфат?

– Моя публика – это молодые люди умеренных взглядов, в возрасте от 16 до 25 лет. Я не пытаюсь вовлечь в эту орбиту тех, кто состоит в левых группах, выступающих за мир с Израилем, и естественно, не трогаю радикалов, потому что это бессмысленно – мне вряд ли кого-то из них удастся переубедить. Но есть и те, кто находится посередине, кто хотел бы в будущем строить бизнес с израильтянами или сотрудничать в области высоких технологий. К ним я и обращаюсь.

– Вы работаете в организации, которая была создана ради сотрудничества с Израилем. Настала ли уже пора прийти к старшеклассникам и сказать: “Ребята, война приближается к концу. Израильтяне претерпели в ней немало страданий, которые причинили им мы, палестинцы. И если сегодня мы говорим о грядущем примирении, надо знать две стороны правды. Сегодня наш воспитательный час будет посвящен трагедии у “Дельфинария” (или любому другому из многих сотен терактов, совершенных террористами). Вы знаете, как выглядела тель-авивская набережная после той дискотеки? Вы знаете, что испытывали израильские матери, которые были не в силах опознать останки своих детей? На такой вариант работы с палестинскими школьниками кто-нибудь пойдет?

– Если кто-то сейчас войдет в класс с такими словами, его посчитают либо сумасшедшим, либо бессовестным. В любом случае его речь не будет воспринята. Вызвать сейчас у палестинских детей жалость к пострадавшим израильтянам практически невозможно – они слишком много страдали и ненавидели сами. В больницах находятся израненные дети, инвалиды, и поверьте, Израиль не проявляет чрезмерной жалости к нам. Поэтому мое предложение такое: сначала мир, а потом уроки мира. Когда война прекратится, тогда можно будет о чем-то говорить. Палестинская детская и молодежная среда за годы интифады сильно радикализировалась. Я как активист мирного процесса вижу, что формируется радикальное палестинское общество. Когда я об этом задумываюсь, мне становится страшно за будущее наших детей. Они видели чудовищные картины смерти, их порог болевой чувствительности снижен. Они уже не верят в то, что родители смогут их защитить, и все больше и больше поклоняются “мученикам” (террористы-самоубийцы. – В.М.)

Родители беспомощны.

– Но ведь именно палестинцы начали интифаду, разрушив хрупкий мир…

– Сейчас уже очень трудно разобраться в причинах этой войны. По крайней мере, в палестинской среде об этом не говорят. Но последствия войны трагичны. Наши дети все больше поклоняются “мученикам” (Ольфат не употребляет слова “шахид” и “террорист”.)

– Каков процент умеренных?

– Точной статистики у меня нет, но пока еще желающих общаться с израильтянами найти можно.

Так заканчивается мой разговор с активисткой миротворческого движения. Он подтверждает данные различных исследований, утверждающих, что первая интифада серьезно повлияла на радикализацию подростков, и неизгладимые впечатления детства заставили их стать боевиками второй интифады. У детей, растущих сейчас, моральные барьеры устранены еще в большей степени.

НАЦИОНАЛЬНАЯ САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ

Саами Эдван, лектор педагогического факультета университета Бейт-Лехема, автор многих аналитических работ по теории образования, критик палестинских учебников. Одна из его работ – “Палестинские учебники: от конфликта к миру” – вызвала острые общественные дискуссии. В ней он, в частности, изложил свои взгляды на уроки в палестинских школах, посвященные памяти “мучеников”, в приложении к современным понятиям о демократии и свободе выбора.

– Что можно сказать о качестве общего базового образования в ПА?

– По нашим данным, уровень преподавания общеобразовательных предметов в школах ПА довольно высок. Мы делаем упор на глубокое изучение математики, физики, английского. Естественно, прикладываются все усилия к тому чтобы привить школьникам любовь к родному арабскому языку. Наша задача – воспитать поколение высокообразованных людей в соответствии с самыми высокими международными критериями и способными в будущем работать в различных областях. Поскольку к нам приезжают специалисты из-за рубежа, есть возможность знакомства с самыми передовыми учебными технологиями. Для талантливых детей открыты дороги в высшие учебные заведения стран Запада. Много внимания уделяется изучению компьютерных дисциплин.

Позволю себе отступление, подтверждающее правоту этих слов… Во время израильских военных операций на “территориях” большинство палестинских детей в школы не ходили – учителя посылали им задания и давали объяснения по Интернету. На сегодняшний день замечательная израильская программа помощи детям из социально слабых слоев населения “Компьютер – каждому ребенку” захирела и скончалась, а палестинцы компьютеризируют дома и школы, и сейчас уже только в маленьких деревнях можно с трудом найти отдельные дома без компьютеров.

– Итак, палестинские дети воспитываются в соответствии с самыми высокими представлениями о хорошем западном образовании. Но как же тогда им объясняется понятие “джихад”?

– А что означает слово “джихад”? Проведя немало часов за изучением текстов Корана, я нашел следующее определение: “Джихад – это не акт агрессии, это война с целью защиты в тот момент, когда мусульмане оказываются угнетенными и должны отстаивать свою землю, свою собственность и, конечно, ислам. В то же время мусульмане призваны отстаивать разную веру, в том числе веру христиан и евреев. Война с целью защиты есть легитимная война. Мусульманин не должен воевать ради славы или богатства, только ради того, чтобы защитить свою веру и своих близких”.

– Все это общие слова, за которыми скрывается страшная правда, попытки оправдать убийства ни в чем не повинных людей, которые сейчас резко осуждает мировая общественность!

– Все нации почитают героев, пожертвовавших собственной жизнью ради освобождения родной земли. Если мы говорим о современной еврейской истории, то это члены ЭЦЕЛа, “Хаганы” и некоторых других организаций. На их подвигах в борьбе с британцами воспитывались поколения. И, разумеется, другая сторона считала их монстрами, террористами и так далее. Можно спорить о методах действий, и в палестинском обществе действительно идет спор о методах борьбы, но готовность человека к самопожертвованию заслуживает уважения. Наша основная педагогическая задача – выработать у детей прочную национальную самоидентификацию, наперекор обстоятельствам создать положительный образ палестинца. Мы не хотим, чтобы они считали, что палестинец – это бедный, несчастный человек, судьбу которого может решить кто-то иной. Пусть они вырастут с ощущением веры в себя.

– Но разве положительный имидж – это непременно человек с бомбой за поясом или с ножом?

– Нет, мы много внимания уделяем созданию имиджа палестинца, преуспевающего в программировании, компьютерных технологиях… Кстати, положительные образы израильтян, которые встречаются в палестинских учебниках, это прежде всего образы представителей хай-тека.

– Как известно, в школах ПА учатся не только мусульманские дети, но и христианские. Насколько увязываются христианские принципы непротивления злу насилием с вооруженной борьбой палестинцев с Израилем? Как объясняют эти противоречия детям, дабы избежать путаницы понятий в детских головах?

– В христианских школах самым внимательнейшим образом изучаются возможности приложения на практике принципов христианства. Детям говорят о необходимости мирного сосуществования стран и религий. На дом они получают задание принести картинки с изображением святых – для разных религий и мест, рассказать о традициях, религиозных праздниках. Взрослые говорят о том, что оливковая ветвь – это символ мира… Но когда идет война, очень трудно говорить о любви. Дети каждый день воочию видят смерть и страдания, тем не менее, воспитание добрых чувств не исчезает из задач наставников.

– Ну а как же с заповедью “не убий”? Ведь палестинские школьники прекрасно осведомлены о том, что делают террористы-смертники, посланные в обычные израильские автобусы, магазины, кафе…

– “Убийство человека – антигуманный акт, который является следствием войны”, – написано в учебнике “Принципы человеческой географии”. Учителя предлагают своим ученикам примеры ненасильственной борьбы за свои идеалы. Один из классических случаев – биография Махатмы Ганди, которую внимательно изучают палестинские школьники. Другой пример – Нельсон Мандела. Он один из любимых героев палестинских детей. Что касается национальной истории, то ученикам предлагается в качестве примера ненасильственное сопротивление во время первой интифады 1987 года. В качестве задания дети должны принести в классы и показать наставникам фотографии сторонников ненасильственных методов борьбы с оккупацией. Но нынешние дети растут в условиях оккупации. Они видят реальное зло, причиняемое ею. Видят смерть каждый день. Они знают, что необходимо бороться за освобождение своей страны.

ЭТО МЫ НЕ ПРОХОДИЛИ, А ОНИ ПРОШЛИ…

Представления израильтян о палестинском образовании сильно упрощены. Нам и поныне кажется, что Израилю противостоят малограмотные люди, не имеющие доступа к современной технике и средствам связи. Между тем, проблема грамотности у наших соседей решается неплохо. Уже сегодня более 92 процентов мужчин в автономии грамотны. Как уже было сказано, палестинские ученики свободно пользуются Интернетом, 37 процентов палестинских учителей имеют высшее образование и как минимум первую академическую степень. Министерство образования борется за улучшение этого показателя. В палестинских школах отмечается рост интереса учеников к точным наукам, к компьютерам, математике. Для палестинских школ характерна отличная дисциплина. Ученики не прогуливают уроки и строго выполняют задания учителей. Процент детей, бросающих школу, там почти в три раза ниже, чем у нас: в автономии таких всего 2 процента, у нас – около 6.

Так можно ли рассчитывать на то, что хорошее образование по западному типу, доступ к которому получили палестинцы, даст нам возможность чувствовать себя спокойнее? Конечно, нет. Долгое время западные просветители надеялись, что обеспечение хорошего образования гарантирует молодым людям в мусульманских странах работу, а вместе с ней и спокойную жизнь, не оправдались. Равенство в образовании не обеспечивает равенства ментального, а радикализм мышления, вынесенный из детства, позволяет без душевных колебаний выступать против собственных благодетелей. Гибкость образования позволяет этим молодым людям получать доступ в любые самые привилегированные общественные структуры, а демократический подход не только не предупреждает распространение экстремистских идей, но, наоборот, создает для него все необходимые условия.

Виктория МАРТЫНОВА
“Новости недели”