Фейс Буки (fb655)

Maxim Kantor

НЕНАВИСТЬ К ТРЕМ АПЕЛЬСИНАМ

Надо напоминать, а то забывают.

Кому-то кажется, что Запад сделал России много зла, вот и продукты тоже исчезли.

Нет, не так.

Продукты уничтожают назло Западу.

Причем не тому Западу, который обидел друзей Путина – а среднему классу Запада.

Это делают для того, чтобы средний класс обиделся на руководство Европы.

Дело было так.

Запрет на западные продукты возник как ответная мера – когда Запад ввел санкции против друзей Путина: Ковальчука, Ротенберга, Тимченко, Сечина и т.п. Также – против компаний, ими возглавляемых.

Запад сделал это, полагая, что у власти мафиозная группировка, которая в частности – ведет войну с Украиной.

И решено было блокировать капиталы мафиозной (как считает Запад) компании. Такое прицельное наказание.

Ничем идентичным Россия ответить не могла. Трудно арестовать капиталы Меркель – прежде всего потому, что у канцлера нет спрятанных миллиардов. Да и счета в России тоже нет. И у Обамы нет. И у Олланда.

Тогда решили пойти другим путем. Наказать политиков и крупных бизнесменов Запада Россия не может никак. Но может навредить среднему классу. Чтобы средний класс возроптал и устроил демонстрации политикам. Ограничили импорт еды в Россию, чтобы нанести ущерб среднему классу Европы, поставляющему продукты, и чтобы обиженные поставщики еды повлияли на бизнес на Западе.

Обама и Меркель сами яблоками не торгуют. И Пол Вулфовиц импортом свинины не занимается. И даже удельный вес сельхоз торговли с Россией в экономике Запада невелик.

Но надо возбудить их средний класс – пусть они своим политикам скажут: хотим торговать с Россией!

При этом крайним оказался русский народ, у которого отняли продукты.

Продукты отняли у людей из стратегических соображений.

Пусть средний класс Запада разозлится и на Меркель накинется.

Короче говоря, Запад ущемил друзей Путина, а Путин в ответ ущемил русский народ.

Но это часть освободительного плана. Пусть одумаются западные политики и разрешат аннексию Крыма. А мы тогда ихним фермерам разрешим торговать яблоками.

Тогда и русские бабки яблок покушают.

А пока нельзя. А ла гер ком а лагерь.

Pavel Sheremet

Друг прислал на злобу дня! На злобу ДНА! Сейчас смешно, но завтра может опять стать грустно.

1. Съел хамон – жди ОМОН.
2. Сегодня пармезаном угостился, а завтра с Родиной простился.
3. Говоришь, что “патриот”? – не клади оливку в рот.
4. Звонишь тайком в доставку суши? – у “патриотов” всюду уши.
5. Посмел с друзьями есть карпаччо? – “патриоты” спалят дачу.
6. Тайно ночью ел лазанью? – сидеть будешь под Рязанью.
7. Знай, прыжок без парашюта, не так опасен, как прошутто.
8. Скушал “Костромской” сырок – значит, Родине помог.
9. Не любишь щи и кулебяку? – расстреляем как собаку!
10. На наш, на русский расстегай свой рот, “пиндос”, не разевай!
11. Любил в “МакДональдс” заходить? – люби и лес в тайге валить!
12. Настоящему мужчине негоже знать про феттуччине.
13. Нашли у сына “Кока-Колу”? – ищи ему другую школу!

Larisa Volodimerova

милое голландское равнодушие. слышу, в доме напротив в 40 метрах от меня орет женщина – турчанка, наверное, и скорей всего ей удалось выскочить на балкон и прокричать о помощи, отбиваясь от кого-то, кто взаперти ее держит. частая ситуация. по логике вещей именно так. причем месяц назад там были полиция и скорая, но даже если тетка не в себе, без причины так не орут. понятно, что даже если убивать будут, никто из соседей никогда не придет на помощь. считается – сама мужа выбрала, или – просто не наше дело, причем полиция тоже так считает. как последняя маша, я, конечно, вызвала полицию, выслушала по дороге хамство, что по-голландски я говорю слишком быстро, и они не всё понимают (черт, ну раз ты полицай и такие звонки принимаешь, так что ж с башкой у тебя и с ушами?!), повторите и по-английски, и когда наконец приехала ко мне полиция, я уже сто раз пожалела, что вмешалась. тут меня проверили, как с психикой, но все же убедились, что ничего еще, пошли искать эту несчастную тетку. я говорю, по голосу та же самая, у вас в системе с прошлого раза стоит! не знаю, чем кончилось. точно знаю, что когда соседей опрашивают, то те вид делают, что не в курсе. ну и ладно, зато моя совесть чиста. вообще бардак полный, в прошлый раз полиция приезжала – точно так же было, по совпадению: звонят мне снизу из подъезда, а я открыть не могу – мегафон сломался, и приходится на галерею выскакивать и оттуда полицаям орать – извините, мол, дверь открыть не могу, вырубился телефон, жилконтора проклятая так работает, заходите уж как-то сами. и всякий раз думаю: что, отмычки нет у вас? тоже странно, ведь люди звонят только в срочных ситуациях. ну тогда соседей попросите открыть. и весь дом принимает участие в шоу: под окном полиц.машина, бригада – а у нас всегда это мужчина и женщина – при полной амуниции ко мне идет, машину на тротуаре бросили, и потом соседи еще неделю сплетничают, и чего это мне больше всех надо. но у нас же российский опыт! и, к слову, я всегда права оказываюсь. лишь бы поздно не было.

Михаил Юдовский

Тут мне так Францию напомнили, что опять выставлю – для новых друзей и не обязанных помнить старых.

Несколько лет назад, будучи в Париже, я решил сделать набросок моста Сен-Мишель. Собственно, больше меня интересовала вода Сены, а мост я выбрал просто как тёзку. Ближе к вечеру я спустился с набережной на каменный пирс, достал блокнот и карандаш и, пользуясь благословенным одиночеством, принялся за работу. Впрочем, одиночество мое длилось недолго. Вскоре ко мне присоединилась парочка – девушка и юноша лет двадцати с небольшим, которые, не глядя в мою сторону и не произнеся ни единого слова, тут же начали целоваться. Некоторое время они были заняты своим делом, а я своим, затем девушка, отлепясь от кавалера, поинтересовалась у меня:

– Извините, вы нас рисуете?

– Нет, – ответил я. – Мост.

– А почему не нас? Мы плохо целуемся?

– Откуда я знаю.

– Хотите, мы еще поцелуемся?

– Сколько угодно.

Они снова принялись целоваться, а я продолжил рисовать мост. Спустя минуту девушка с оттенком досады заметила:

– По-моему, вы опять рисуете мост.

– Рисую, – подтвердил я.

– Значит, вам всё же не нравится, как мы целуемся?

– Я в восторге, – заверил я.

– А хотите, я вас поцелую?

– А что скажет на это ваш парень?

– А что он должен сказать? Вы же ничего не говорили, когда я его целовала.

– Убийственная логика, – сказал я.

Решив, что шутка несколько затянулась, я снова взялся за карандаш, как вдруг почувствовал, что руки девушки лежат у меня на плечах.

– Андрэ, – мягким, бархатным голоском бросила она своему спутнику, – ты пока можешь порисовать мост…

Хороший город Париж. Кто не был – от души рекомендую.

От редакции. Особенности орфографии, пунктуации и стилистики авторов сохранены.